Заклятые супруги. Леди Смерть - Эльденберт Марина - Страница 10

Он коснулся щеки кончиками пальцев, улыбнулся.

– Не представляю, почему лорд Фрай выбрал вас, но… я вам доверяю.

– Вы хотели сказать – ему?

– Я сказал то, что хотел. Вы зацепили графа, Тереза. Так что поступайте, как считаете нужным.

– Не хочу вас разочаровывать, но моего мужа волнует только его репутация.

И его месть, на пути которой я теперь всего лишь досадная помеха.

– Вряд ли он хотел размазать меня по стенам оперы только из-за своей репутации.

Глухой удар внутри, под самыми ребрами. И ком в горле. Слишком яркими были воспоминания, вплоть до прикосновений, ожогами вспыхивающих на коже. Проникновенная нежность, оказавшаяся фальшивкой, и вера в то, что у нас все будет по-настоящему. Наверное, страшнее всего было осознать, что я до сих пор готова в это поверить.

– Вы поэтому меня поцеловали?

Ивар покачал головой.

– Поцеловал, потому что захотел.

– Никогда больше так не делайте.

– Этого я точно не стану вам обещать.

Он не пытался приблизиться, но крохотное расстояние – если так можно назвать жалкие два шага, не казалось неловким.

– Вы не представляете, как действуете на мужчин. Не видите или не хотите замечать?

– Я не нарочно.

– Не сомневаюсь. Могу научить.

– Действовать на мужчин нарочно?

Ивар широко улыбнулся, обнажив белоснежные зубы.

– Именно.

Я сложила руки на груди, наклонила голову.

– С чего вы взяли, что мне это интересно?

– Предположил, что вы любите учиться.

Я шагнула к нему, положила руки на плечи, прижалась – на грани приличий. Щека к щеке, обжигая дыханием шею. Сердце под ладонью ускорило бег, особенно когда прядь моих волос скользнула по коже над жестким накрахмаленным воротником. Он с силой притянул меня к себе, на границе сознания мелькнула мысль, что я сейчас соблазняю почти незнакомого мужчину на улице. Впрочем, надолго она в голове не задержалась. О той комедии абсурда, что со мной творится, и правда лучше не думать.

Руки Ивара скользнули под мою накидку, а я, почти касаясь губами его уха, прошептала:

– Учтите, я все ловлю на лету.

После чего отстранилась и, вернув ему улыбку, быстро направилась вдоль парапета к рю де Руан.

7

Письмо от графини д’Ортен оказалось приглашением на обед. В самых милейших выражениях в нем было сказано, что ее небесное светительство будет счастлива познакомиться с супругой графа де Ларне. Между строк явно читалось: «С глубочайшим сожалением о том, что ваш брак доживает последние дни, я вчера прыгала до потолка так, что чудом не удушилась кринолином». Последнее подействовало на меня гораздо быстрее и куда более отрезвляюще, чем все советы Ивара и доводы разума, вместе взятые.

«А вот ридикюль вам в декольте», – подумала я, написала не менее милый ответ, и сразу после завтрака отправилась к шкафу выбирать перчатки потоньше, чтобы браслет был виден. Кружево уже не по сезону, зато к нему идеально подойдет платье из алого шелка – вроде того, что безуспешно пыталась сосватать мне Луиза, с квадратным декольте. По моей просьбе Мэри затянула корсет так, что даже небольшая грудь обозначилась упругими полушариями с ложбинкой посередине. Волосы мы не стали убирать наверх – благо, после издевательств Эрика они уже немного отросли – просто красиво уложили, оставив ниспадать на плечи волнами разной длины.

Мне нужно изучать окружение Анри, вот этим сейчас и займемся. К тому же, близкое знакомство с кузиной его величества поможет войти в высший свет Вэлеи даже без титула графини де Ларне. Что же касается моего мужа… Хочет по-плохому, будет ему будет по-плохому. Подружусь с его любовницей, поставлю подпись, после этого он на меня никаких прав иметь уже не будет, и пусть утрутся платочком на пару с лордом Фраем. Одним, разумеется.

Ольвижский особняк графини устроился в районе четырех парков и ничем не уступал дому брата в Лигенбурге. Скрывался он за коваными воротами, украшенными завитками позолоты и увенчанными узорчатыми плафонами фонарей. Три этажа, один из которых под самой крышей – темнеющий намеренно затертым графитом над бледно-желтым фасадом. Над главным входом располагался небольшой каменный балкон, окна и карнизы были щедро сдобрены лепниной: надо отдать должное, изящной, а маленькие балкончики с резными невысокими ограждениями наводили на мысль, что дом построен недавно: если не ошибаюсь, в Ольвиже такое вошло в моду пару десятилетий назад.

Встречал меня мужчина с густыми бровями и открытым молодым лицом, в темно-синей, расшитой золотом ливрее, на фоне которой шейный платок казался алебастровым. Дворецкий помог снять накидку и сообщил, что меня уже дожидаются в музыкальном салоне. Залитый солнцем холл, облаченный в кремовый шелк обоев, плавно переходил в не менее светлый коридор. Чем ближе мы подходили, тем кощунственнее казались наши шаги, разрушающие тонкие светлые ноты – самый известный вальс Ганса Вельберта, который композитор написал после гибели возлюбленной. Правда, стоило мне представить руки Анри на талии исполнительницы и его губы на ее губах, внутри все сжалось и захотелось надеть графине на голову тромбон. Ну или ударить глубинной тьмой.

Дворецкий распахнул высокие ореховые двери, и я шагнула в салон. Небесное создание сидело на голубом пуфике и играло так, что даже Вельберт рыдал бы от умиления. Не удивлюсь, если она еще и поет, а в будуаре у нее припрятана арфа и сменные крылья. При моем появлении графиня мягко улыбнулась, изящно кивнула на небольшой диван возле окна, но доиграла композицию до конца. Я разглядывала белоснежный рояль, высокое арочное окно и солнечные брызги на ковре цвета сливок, в тон штофной обивке стен, поэтому пропустила момент, когда следовало восторгаться исполнением. Кажется, ее это ни капельки не смутило.

– Искренне рада, что вы приняли приглашение, мадам… – улыбаясь, Евгения протянула руку, скользнула взглядом по моему запястью, – Феро. Безумно любопытно познакомиться с женщиной, которой удалось украсть сердце нашего загадочного графа.

Интересно, она сейчас о себе на «вы», или подразумевается кто-то еще?

Я не сразу нашлась с ответом: все, что крутилось на языке, не имело ни малейшего отношения к правилам хорошего тона. Графиня, тем временем, изящно опустилась на диван, расправила складки бледно-желтого платья. Глаза ее светились любопытством и нетерпением. Сейчас, днем, она казалась еще более светлой, чем в опере. Только я хорошо помнила, как она смотрела вчера – пристально, словно пронзая насквозь морозными иглами. Вот и сейчас в безоблачном взгляде на миг сверкнули кристаллики льда, тут же растаявшие под лучами внимания и симпатии.

– Взаимно рада, – я легко передернула плечами и чуть наклонила голову. – Здесь, в Ольвиже, я почти никого не знаю, поэтому получить ваше приглашение оказалось приятной неожиданностью, но… Неужели Анри совсем ничего обо мне не рассказывал?

Надеюсь, мой голос прозвучал достаточно разочарованно. Графиня обеспокоено прикусила губу, словно извиняясь за свои слова. Получилось вполне натурально, но даже будь я великим математиком, не взялась бы высчитывать процент искренности и напускного в нашей беседе. Мы как подружки в ссоре: во время игры в мячик каждая только и ждала, пока другая отвлечется, чтобы залепить удар точнехонько в лоб.

– О, я не хотела вас расстраивать. Но дело в том, что граф и о себе почти ничего не рассказывает. – Евгения покачала головой. – Мне известно только, что о вашем браке договорились родители, и что граф опоздал на несколько лет.

Уже больше, чем знала я, когда оказалась замужем.

– Так все и было. Признаюсь, для меня это оказалось несколько неожиданно…

И первое время я даже хотела его убить.

– Но Анри такой мужчина… – я опустила глаза. – Его обаянию просто невозможно противиться. Ох, простите мою откровенность. Уверена, вы знаете об этом не хуже меня.

Ловите, графиня!

Изящные брови взлетели вверх, пальцы пианистки на миг сжали тонкий шелк платья, а затем она тихонько рассмеялась.