До нескорого, она же (СИ) - Зарецкая Анастасия - Страница 8

— Какой ещё вихрастый дружок? — не поняла я. — У тебя жаргон похлеще моего. То черные, то вихрастые — и все дружки. И с чего это ты меня ждешь?

— Поговорить.

— Опять? — я улыбнулась. Получилось нерадостно. — Никакая нечисть в округе не бушует. Ну а если и бушует, то это уже не моих рук дело и не моего ума забота. Так что же тебе нужно?

— Ведьма, — произнес Яр, заглядывая в мои глаза. — Что произошло?

— А что должно было?

— Если меня не обманывает память, мы расставались если не друзьями, то хорошими приятелями. Но сейчас ты вновь общаешься со мной, как с недостойным внимания.

В глазах Ярослава отразились огни, но не уличных фонарей и окон — огни его затрепетавшей души.

— Потому что ты действительно не достоин моего внимания, — пробормотала я. Яр расслышал, уточнил:

— Честно? Слишком обидно звучит.

— Куда честнее, белый! — взмахнула рукой. — В общем, я тебя предупредила, и теперь делай с этими предупреждениями, что хочешь. А мне пора. Обратно. И не нужно меня ждать, — я взглянула на него. — Наши пути разошлись ещё летом, и если сам ты этого не понял, то вот — подсказываю.

Яр сложил руки на груди и спросил:

— Что на этот раз?

Я опешила, но уже в следующее мгновение взяла себя в руки:

— Все хорошо. Ровно до того момента, пока не появляешься ты.

— Ещё скажи, ведьма, что и та нечисть — моих рук дело.

— А вот теперь обижаться пора мне!..

Ярослав рассмеялся, но я на провокации не поддалась, даже не улыбнулась. Уже собралась развернуться и уйти, как Яр произнес:

— Между прочим, я пытался написать тебе ВКонтакте, Яна Заболоцкая.

— Доступ только для друзей, Ярослав Синицын, — отозвалась я. — Друзья — только черные и обыкновенные люди. Ты ни к тем, ни к другим не относишься. Особенный. А потому…

И я сделала несколько шагов по направлению к особняку.

— У тебя пальто съехало с левого плеча, — прозвучало за спиной.

Я, все-таки поправив пальто, обернулась и уточнила:

— Тебе что, совсем нечем заняться?..

Яр, как доблестный капитан пиратского корабля, стоял у лавочки, будто у штурвала, и смотрел вдаль. «Вдалью» являлась я. Поднявшийся ветер встрепал русые волны на его голове. Темнота подчеркивала правильные черты лица, а серое пальто добавляло глазам глубину.

Красивый, что уж! Но глупый, как пробка. Конечно, родиться и красивым, и умным не каждому удается. Мне вот не удалось ни то, ни другое…

Возвращаться в особняк я не стала. Осторожно прошла около забора, своим любимым потайным путем, в парк. Подышать свежим воздухом. Да-да, просто подышать. К тому же, я не одна была такая дурочка. По парку гуляло ещё несколько черных. Кто-то сидел на лавочках, кто-то задумчиво обходил кусты, будто решал важнейшие вопросы мироздания. Быть или не быть? Верить или не верить? Чувствовать или осознавать?

Было темно и грустно ровно до того момента, пока я не заметила кудри тети за одним из желтых высоких кустов, ещё удерживающих непослушные листья на ветвях. Я почти приблизилась к ней, но потом замерла: тетя стояла там не одна.

Кустик, кустик, помоги и сбереги! Я сжалась и замерла. И вот так всегда: вляпаться, значит, не боюсь, а вот спастись трушу…

Пришлось стоять и подслушивать. Очень некрасиво, но что мне оставалось? Нельзя же просто так взять и уйти, извинившись.

Сквозь тьму и листья тетин собеседник различался плохо, но я смогла разглядеть короткие волосы, явно светлые, и темную, под цвет окружающей среды, куртку. Он был намного выше тети, где-то с Влада. И смотрел на тетю внимательно и сосредоточенно, будто боялся, что упустит хотя бы звук, хотя бы взгляд.

— Ты обещал мне умереть, — вдруг произнесла тетя с горечью в голосе. — Почему же ты все ещё здесь?

— Обещал. Но не обещал не воскресать. Теперь, когда ты все вспомнила, я должен быть рядом. Понимаешь, Наташа?

И было в этой Наташе что-то такое… Что-то такое, заставляющее сжаться даже окаменевшее от боли сердце.

Наташа.

Три слога, но чувств — сколько?..

— Теперь, когда я все вспомнила, ты точно не должен быть здесь, — заметила тетя тихо. — Потому что правда может выплыть наружу. Что ты будешь делать тогда?

Мужчина несколько секунд молчал, потом ответил:

— Я придумаю.

— Как глупо…

— Точно. Очень глупо. Глупо было тогда тебя оставлять, смирившись с этой утратой. Глупо было сдаться и не заняться твоим поиском. Время… — на мгновение он замолчал. — Как песок сквозь пальцы. И я не могу позволить себе упустить ещё больше.

— Как видишь, я научилась справляться со всем сама.

— И с сыном?..

— Но ведь…

Последние слова прозвучали, будто в тумане.

И показались бессмысленными, как вся наша жизнь.

Запретный разговор, до того настолько волновавший меня, вдруг перестал иметь всякое значение. Я почувствовала всплеск магии совсем рядом, близко-близко, около души, и закрутила головой, пытаясь увидеть его причину. Вокруг ничего заметного не оказалось, но душа, не желающая успокоиться, сама потянула меня навстречу этой магии. И я направилась за ней.

Я вышла из-за кустов — кажется, какая-то противная ветка злостно хрустнула, разоблачив меня, но мне было без разницы — и побежала в направлении магического всплеска. И я даже не удивилась, когда рядом возник Яр, целый и невредимый, если не считать застрявшего в волосах резного листочка рябины.

Хотя нет. Ярослав затормозил меня на целую секунду. Я спросила у него:

— И что ты тут делаешь? — и заметила следом: — Впрочем, можешь не отвечать.

А потом продолжила путь.

Яр пошел за мной.

Источник магии я обнаружила: им оказалась сияющая чернильно-черная бездна, раскинувшаяся на плитках одной из площадок парка. Диаметром бездна была не больше метра, но сколько силы несла в себе!.. Чернота центростремительно сгущалась, точно смерч, и манила, манила, манила… Я шагнула к ней навстречу и осмелилась бы ее коснуться, позволила бы себя поглотить, но Яр взял меня за запястье, пробормотал:

— Ничего, говорит. Яна?

Я его не слушала.

У меня была бездна, и, как уважающая себя черная ведьма, выбирающая между белым магом и черной магией, предпочтение я отдала последней.

Ещё мгновение, и я бы, резко дернувшись, в нее шагнула.

Кажется, давления не выдержало даже мое пальто — все-таки упало с плеч.

Бездна закручивалась, и вместе с ней все больше путались мои и без того глупые мысли.

Тьма, вечная тьма, ни капли света, ничего…

Но за спиной прозвучало:

— Заболоцкая! С кем ты там?

Я обернулась. К бездне мчалась Вика, уже не настолько идеальная, как в начале вечера — чуть размазалась помада в левом уголке губ. Только этот уголок губ меня тогда и смутил — ничего более.

— Не знаю, — отозвалась я. Обернулась к Яру, флегматично взглянула на его ладонь, обвивающую мое запястье, и полюбопытствовала: — Ты кто?

Яр закатил глаза, но ответил:

— Врач, дорогая.

Прямо перед нами поджидала жертву бездна, но внимание теперь было сосредоточено не на ней.

Этот Яриков дурацкий ответ и его же дурацкая ладонь не остались для Вики незамеченными. Она совсем близко подошла к нам и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами. Заметила:

— Ну ты и даешь. Кого ты привела к нам на… собрание? Как он умудрился сюда попасть? И зачем?

— Я жду, — заметил вместо меня Яр. — Жду, пока ваше собрание завершится, чтобы уйти с него вместе с Яной.

— Что?..

Бездна управляла воздушным потоками — они носились возле наших ног и трепали полы одежды. С каждой потерянной секундой — и вправду песок — мне казалось, что бездна бушует все сильнее, и сильнее, и сильнее.

Я вдруг рассмеялась, и Яр с Викой посмотрели на меня. Ведьма уточнила:

— Ну и в чем причина твоего веселья?

Я опустила взгляд, но ничего не ответила.

Уже в следующее мгновение бездна, обидевшись на невнимание, расширилась настолько, что смогла поглотить нас троих.

Глава 3. День дольше века

Замедленный мир — кисель в голове — пришел в норму через несколько секунд. Кажется, только что мы были на шабаше, а теперь… Мир вокруг изменился, стал плотнее и теплее.