Мужская работа (СИ) - Казаков Дмитрий Львович - Страница 44

Вот спасибо, ободрил.

— Мы должны обойти и ударить с тыла! — заявила Пира с очень важным видом. — Ужасненькая атака!

Она была девушкой умной, очень много знала, но как многие умники, часто попадала впросак в ситуации, когда нужно было сложить два и два — ну какая атака с тыла силами одной центурии?

— Нет! Мы нападем на дворец бриан, ха-ха и украдем их принцессу! — глаза Макса заблестели. — Мы им покажем! Клево же, да!

— И ты на ней женишься, — добавил я.

Он бросил в рот таблетку расслабона, и я отвернулся — я знал, что отрава снимет усталость, поможет забыть об опасности, уберет тревоги и ослабит напряжение, но понимал, что мне нельзя.

— На самом деле я знаю, — неожиданно подал голос Янельм, сидевший, как обычно, отдельно от всех, в одиночестве.

— Откуда? — Макс посмотрел на него недоверчиво.

— Слышал разговор командиров, — и Янельм выразительно пошевелил почти кроличьими ушами — да, слух у юри-юри, если судить по этим локаторам, должен быть куда лучше нашего. — Мы — карательная бригада, будем нападать на селения и жечь их. Отвлечем бриан, заставим их распылить силы… Мило, но война — это такая засада. Понятно, что мы не одни такие, что в разные стороны посланы сразу несколько групп.

Меня словно под ложечку ударили.

Жечь селения? Но нет, только не это…

Я согласен воевать с мужчинами, у которых в руках оружие, как и у меня, но не готов стрелять в женщин, стариков и детей, вести себя как озверевший эсэсовец на оккупированной территории!

Мои соратники о чем-то болтали, но я уже не слушал.

Рука моя словно сама скользнула в тот кармашек, где хранилась упаковка розовых таблеток. Я сделал все механически, и только ощутив во рту вкус расслабона, понял, что все-таки сломался.

Сухпаи, как выяснилось на том же привале, нам выдали не обычные, а усиленные. Вскрыв свой, я помимо обычного набора обнаружил увесистый ломоть — на ощупь мяса — в той же упаковке из фольги.

— Открой — будет сюрприз, — посоветовал Янельм.

Я осторожно потянул за ленточку, фольга с хрустом разошлась, и ломоть на моей ладони начал разогреваться. Я торопливо положил его на рюкзак, кусок мяса раздулся и оказался горячим стейком будто только со сковородки; запах потек такой, что я невольно облизнулся.

— До чего техника дошла, ха-ха, — и Макс принялся шарить в своем сухпае, отыскивая такую же штуку.

Я откусил небольшой кусочек, горячее, перченое, сочное мясо коснулось языка. Тут же откусил второй, и принялся жевать, ощущая как уходит изо рта вкус расслабона, а в тело возвращаются силы.

Нет, никогда больше этой дряни!

— Хр, — сказали у меня под боком, и я поглядел туда, уже зная, кого увижу.

Котик сидел на траве, подергивая круглыми антеннами ушей, и в черных его глазах мерцали золотые искры.

— Ты-то зачем за нами увязался? — спросил я. — Сидел бы на линкоре, дурень!

Зверек посмотрел на меня оскорбленно, а затем перевел взгляд на мясо — сам ты дурень, и грубые слова я тебе прощу, если поделишься со мной вон той очень вкусной штукой, и давай, не жмоться.

Пришлось делиться, и Котик радостно захрюкал.

Но я стейк дожевывал на ходу, поскольку Лиргана подняла нас и погнала дальше.

— Не ходи с нами! — сказал я Котику. — Возвращайся! Там опасно!

Но он независимо дернул шкурой на спине и сделал вид, что мои слова относятся не к нему и что вообще он ничего не слышал.

Не прошли мы и сотни метров, как один из бойцов-вилидаро запнулся и свалился в мелкую черную лужу. Подняться ему помогли, но он тут же начал дергаться, извиваться и кричать «чешется, жжется!». В мгновение содрали с него снаряжение и одежду, чтобы обнаружить — по телу у него ползают длинные белые черви, оставляя канавки в серо-фиолетовой коже.

Увидев сочащуюся из них кровь, я понял, что стейк готовится покинуть мой организм.

— Спреем его! — велела центурион, и орущего бойца торопливо опрыскали.

Черви попадали с него точно сухие листья с дерева, но какие-то, видимо, уже залезли внутрь. Вилидаро затих, но одеться не успел, схватился за грудь, содрогнулся несколько раз и умер.

— Да, это вам не парк с лавочками и не подмосковный лес, — пробормотал Макс.

Черные лужи мы с этого момента обходили, и начали шарахаться от каждой твари, даже самой мелкой. Но через пару часов из джунглей вылетело нечто полосатое, стремительное, и ударом лапы повалило наземь одну из девчонок из подчиненных десятника-игвы, та даже взвизгнуть не успела.

— Не стрелять! — закричал Йухиро. — В стороны!

Да, если сейчас поднять стрельбу, то мы и друг друга положим, да еще и себя выдадим — пальбу далеко слышно, и бриан могут быть рядом.

Тварь взревела, задрав к небу острую морду, на которой почти не видны были щели глаз. Мы поспешно шарахнулись от нее, и хищник, напоминавший помесь свиньи с крокодилом, перегрыз жертве шею и с хрустом, словно орех, раздавил в челюстях шлем.

Удача, что на месте этой девки не оказался я!

Мы дважды натыкались на агрегаты вроде первого, покрытые растениями, частью ушедшие в землю. Они напоминали заброшенные буровые платформы или ракетные установки, и веяло от них такой древностью, что вспоминались греческие пирамиды и Стоунхендж.

Интересно, это создали «дикари» бриан, или до них на этой планете кто-то жил?

Новый привал Лиргана объявила, когда мы начали шататься от усталости. Расположились мы на поляне у ручья с водой удивительно чистой и прозрачной, но обеззараживающие таблетки все равно пошли в ход.

Береженого и Гегемон бережет.

Я отправился в кустики, и некоторое время провел в уединении, а когда пошел обратно, то наткнулся на центуриона.

— Гуляешь? — спросила она, разглядывая меня почти такими же узкими и хищными глазами, как у напавшего на нас свинокрокодила.

— Ну да… — ответил я.

— Снимай штаны, — велела она.

— Нет, — ответил я не задумываясь.

Да, Юнессе я не смог отказать, но она же мне безумно нравится, и я ей небезразличен… Эта же удовлетворит свою похоть, использует меня как секс-игрушку, которой сама была когда-то, плюнет в рожу и уйдет…

Наверняка она мстит мужикам за унижения, как Диль… только иным способом.

— Что? — Лиргана, похоже, не поверила собственным ушам.

— Нет. Все, хватит, — буркнул я. — Да, ты командир, но с тобой совокупляться, — последнее слово я выделил, добавил презрения, — я больше не буду.

Когда мы покидали линкор, я сунул в рюкзак пингвинчика дочери, глупо надеясь, что он будет за мной присматривать, напоминать о семье, о доме, уберегать от дурацких поступков, в том числе от измен. Но понятно, что в одиночку, без меня, он не справится.

— Ой развонялась куча дерьма… — лицо центуриона исказилось: обида, злость. — Неужели нашел себе другую подружку? Не ту ли чешуйчатую мелочь, которую я практически сдернула с твоего члена?

Большого труда стоило не отвести глаз — Лиргана почти угадала.

Но хватит разврата… сколько будет тот же самый член управлять мной, и сколько буду я позорить Юлю?

— Я женат, в конце концов… — выдавил я, и тут же понял, что этого говорить не стоило — вот идиот, ведь наш центурион мечтает о браке с гражданином Гегемонии, а пока она у нас одинокая женщина, которая вынуждена использовать служебное положение, чтобы не оставаться без секса.

Пощечина обожгла мне лицо, но я даже не дрогнул.

А вот когда Лиргана попыталась схватить меня за причинное место, я отступил.

— Я же сказал — нет!

Злить ее я не хотел, но и сдаваться не собирался.

— Ах ты дерьмо… — протянула Лиргана, по лицу которой ползли красные пятна. — Решил, что ты у нас честный и моральный? После того как трахнул всех баб центурии?

Ну не всех, это точно…

— Ты можешь сказать «нет», но потом… — она сделала паузу. — Последствия. Понимаешь? Я же тебе отомщу. Не сегодня, не завтра, но ты будешь корчиться у моих ног, лизать мне ботинки и умолять, чтобы я позволила вылизать еще и задницу… Понимаешь это?