Голос Ветра (СИ) - Чащина Татьяна - Страница 14

— Нет.

— Как же ты живёшь без зеркала! — возмутилась.

— А так и живу! — рявкнул Илья, подошёл ближе.

Замерла. Быстро молнию застегнула на сапогах и выпрямилась, расчёсывая волосы.

Он стоял, держа руки в карманах своей толстовки, как днём ранее у подъезда. Тогда он меня насильно потащил в тихий уголок. И так же насильно хотел поцеловать.

Чужой. И страшный. Но сейчас он меня не тронет, за мной Тёма придёт. Но чтобы его не провоцировать, я поспешила.

Надо же, какой он бывает разный! Это ужасно, когда не знаешь, что от человека ожидать.

Вот такой у меня любимый парень.

Жалко… Я бы хотела, чтобы он был всегда одинаковый. Я к нему лучше по вечерам приходить буду или после концерта, потому что он тогда по-другому одет и добрый.

Быстро накинула своё пальто, в рот сунула клубничную конфету. Сумочку на плечо и поспешила из комнаты.

Илья резко руку обронил на дверь и не выпустил меня.

— Что, Мышонок, прошла любовь?

Он был страшно недоволен, голос опасно хрипел.

Сердце бешено стучало в груди, я испуганно смотрела на его руку, что перегородила мне дорогу. Нужно, как мышь, просто отсидеться, сейчас он уйдёт, отпустит, потому что меня Тёма ждёт…

Почему так сложно? Всё же было хорошо!

— Всё же было хорошо, — эхом повторил мои мысли Илья. — Корабль пошёл ко дну?

Он освободил мне путь. Я медленно открыла дверь, глядя на пол коридора, не то чтобы на самом деле ожидая, что там вода стоит… Но если честно, то мне бы хотелось, чтобы кругом было озеро, и мне не нужно было никуда уходить от Ильи.

— Как жаль, что мы не вместе, — задумчиво произнесла я и вышла в коридор.

Бьющееся от тревоги сердце упало в пятки, когда Ветер с треском свою дверь захлопнул, а потом в его комнате что-то упало.

Я поспешила убежать от его гнева, который не понимала.

Точнее всё поняла, нам не нужно было расставаться, но Тёма ведь ждала.

И почему он такой злой?!

Нельзя друг без друга

Ночью был заморозок, и лужа в подъезде замёрзла. Пришлось накинуть капюшон, выбегая на улицу, и быстро надеть перчатки.

Небо полосатое. Тёмная хмарь, потом полоса светлеющая и ниже ярко-розовая линия, окрашенная восходящим солнцем. Ещё чернее стал парк на горизонте. Изо рта валил пар, но чувствовалось в воздухе пробуждение и запах весны. А может, это внутри меня всё цвело.

Тёма вышагивала мне навстречу, виляя бёдрами. За ней вприпрыжку бежал долговязый Егор Буравкин. Буравкин светленький с большими серо-голубыми глазами. Многие считали его симпатичным. Но лично я любила кареглазых брюнетов и чтобы пели, и чтобы Ильюшей звали.

Полина в обтягивающей широкие бёдра юбке-карандаше, Егор тощий, на нём джинсы висят. Она приличная и статная, он вокруг неё — как макаронина из бич-пакета на вилочке. Если честно, он в неё влюбился и не знал, как завоевать внимание.

Полина выглядела не очень хорошо. Под глазами тёмные круги, она не спала всю ночь. Жевала жвачку, волосы скручены наспех в узел на затылке. Нос красный от холода… Я тоже мёрзла.

Буравкин бежал за Полиной следом и, как собачонка кусает за пятки исподтишка, что-то говорил девчонке такое же кусачее, мельтешил за её спиной,а она периодически пыталась его стукнуть.

Слева от подъезда, в котором жил Ветер, улетала в сторону школы дорожка, покрытая изморозью. На ней появилась ещё одна наша одноклассница с таким же видом, как и Полина Потёмкина, видимо, гуляла всю ночь. Куталась в красное пальто, натягивала шапку на окрашенные белые волосы. Варвара Рязанцева, у неё мы по плану ночевали сегодня.

— Привет, Лялька, — заметил меня Егор. — А Ветер где?

— Дома, — я кивнула в сторону подъезда.

— И не провожает? Не дала что ли?

— Заткнись! — хрипло выкрикнула Полина, видимо, давно уже кричала на него, так что голос осип. — Придурок.

— А ты капризная и бестолковая!

— Чего привязался?

— И это после всего, что я для тебя сделал? Потёмыч, я же тебя у ночных волков отбил, — шутовски удивился Буравкин, приложив ладони к серой толстовке в районе сердца. И вдруг запел: — По кругу, по кругу, по кругу во дворе…

Тёма выпучила на него круглые глаза, губы поджала.

Егор шельмовски щурил один глаз и улыбался во весь рот.

— Кто учился с тобой в одном классе, тот в цирке не смеётся, — прошипела недовольная Полина.

— Какая ты грозная. Давай сына Кузей назовём, будешь кузькина мать.

— Лялька, ну скажи, чтобы отвял от меня, — заныла Полина и неожиданно протянула ко мне руки.

Я тут же приняла её в свои объятия. Полина была выше меня и шире. Но она такая… мягкая! Тёплая! И самая лучшая подруга. Я пальцем погрозила Егору.

Варя Рязанцева достигла нас, и в этот момент из подъезда выбежал Илья.

Я так обрадовалась Ветру, что отпрянула от Полины и подалась ему навстречу, улыбаясь. Но улыбка сползла. Капюшон продолжал закрывать его лицо, открывая взгляду сжатые губы.

— Привет, Илья, — кокетливо поздоровалась Варя и, сложив руки на груди, приняла очень соблазнительную позу, присев на одно бедро. А так как на ней было приталенное короткое пальто, то выглядела она секси. Я даже растерялась.

— Здоров, Вешалка, — рявкнул Ветер. — Вешаться на меня пришла?

— Что?! Кому ты нужен, бомжара?! Что я с тобой целых два дня гуляла — позор всей моей жизни!

— Мне нужен, — честно призналась я. Посмотрела в темень капюшона: — Вы гуляли?

— Ты же слышала, это был позор всей моей жизни, — усмехнулся Илья.

— Ублюдок! — зашипела Варвара.

А Ветер подошёл ближе ко мне и вложил в мои руки оставленную на его вешалке складную расчёску.

— Мой Мышонок забыл кое-что, — он наконец-то откинул капюшон и заглянул мне в глаза. — Так спешила.

— Тёма…

Это всё,что я могла сказать в своё оправдание, утопая в его глазах. Светлело быстро, и глаза его больше не казались сумрачными, они напоминали мне вкусный кофе с корицей, что нужно пить по утрам. Тёплые, согревающие. Такие нужные! И вот за один день ставшие для меня родными. И столько в них скрыто непонятного. Но я не боялась упасть в этот омут. Потому что Илья… Хоть и огрызался, был очень надёжным. У него просто срабатывала защитная реакция, когда всякие Вари приставали.

— Вы что… Вы вместе?! — Варвара смотрела на нас зло, при этом серые глаза словно наполнялись слезами.

— Рязанцева, прекрати орать, — хрипнула Полина. — Ты же ненавидишь Ветрова.

— Да обожает она его, — Егор пожал руку Илье. — Ревнует. Вон глаза красные, под цвет пальто. Или ты бухала, Варюш?

— Вот чего тебе не хватало! — накинулась на Илью Варя. — На убогих потянуло? Недоразвитую олигофренку захотел!

— Отвали, бешеная! — Ветер попытался поймать руки Рязанцевой, которые она распустила. Я кинулась его защищать, и Варька отвесила мне пощёчину.

Не особо больно. Кожу защипало… Самое неприятное, что обидно. Драться нужно… А не хотелось особо. У меня любовь, зачем беспокоиться.

Егор влез, сдерживая Илью. Полина Рязанцеву откинула от нас.

— Иди валерьянки выпей, неадекватка!

— Безграмотная! — крикнула я, прикрывая ладонями ударенную щёку. Илья меня к себе с силой прижал, я почувствовала его тёплые губы на своём виске. — Ты хоть знаешь, кто такие олигофрены?! Не разбираешься в диагнозах и несёшь ерунду!

— Рязанцева! Ты что?! Ревновать парня, которого в грязь втаптывала, и подругу предавать?! Это по-крысиному!

— Ты оскорбляла Илью?!

Не сразу я приняла это решение. Папа говорил, что мне ни в коем случае нельзя драться. Не положено. Но! Столько возмущения во мне появилось. Вулканы били, хотелось наказать дрянь.

Правда, все мои геройские порывы были Ветром погашены, он меня в стальное кольцо своих рук захватил и никуда не отпустил.

— Я тебя толстая не буду отмазывать, — разъярённая Рязанцева тыкнула пальцем в Полинку. — Пусть твоя мать знает, что ты гуляла всю ночь!

— Она не толстая, — вступился за Полю Егор, у него на лице застыла ухмылка. — Она свободная женщина, жрёт сколько хочет, а целлюлит придумали трусы.