Мародер без диплома (СИ) - Фишер Саша - Страница 54

Тот же молодой паренек, который нас встречал на крыльце, повернул рубильник на распределительном щите, и электрическая ограда превратилась в обычный забор. Ворота автоматически распахнулись, и пацан поспешил в укрытие. Помахав, что, мол, наш выход. Я поставил гусака в режим «боевой, пересеченная местность», чтобы тот поставил ноги пошире и поустойчивее, и пошагал к загону. Меланхолично пасшиеся до этого момента мамонты заволновались. Одна из мамонтих угрожающе подняла хобот и затрубила. Но в атаку никто из них идти не торопился. Гусак почти не уступал им в росте, видимо поэтому... Но расслабляться было рано, мало ли, что там у этих чудищ на уме.

— Богдан, пни вон ту мохнатую жопу, — услышал я голос Натахи в наушниках шлема. — А то она, кажется, намылилась в сторону бежать. Я выкрутил окуляры вбок, двинул рычаги и аккуратно, на полусогнутых ногах подкрался к осмелевшей мамонтихе, которая толкала своего мамонтенка совсем не в том направлении, куда нам было нужно.

Вообще, если кто-то скажет, что перегон мамонтов шагоходом — это простое и веселое дело, то я ему нос сломаю. Эти твари совсем на коров не похожи. Тем направление выдал, и они телепают себе потихонечку. Хотя я сомнительный специалист, коров только вприглядку видел. Но почему-то мне кажется, что вряд ли рогатые постоянно палят за пастухом и ждут, когда он расслабится. Мамонтихи гусака опасались. После того, как мы навыдавали им легких затрещин, конечно. Но вели себя совсем не как покорные коровки. Стоило чуть-чуть расслабиться, как кто-то из них обязательно начинал реализовывать один из планов побега. Первый вариант был такой: «Ой, что-то я хромаю, наверное, скоро умру, бросьте меня здесь, я не хочу вас задерживать». Второй: «Голод, страшный голод! Вы ведете нас по совершеннейшей пустыне, где даже листик завалящий сорвать не получается. И если я не объем вот то деревце, то никуда не дойду! Вооон то, далеко справа. Да не отвлекайтесь вы, я просто пожру и вернусь». И третий: «Аааа! Паника! Ужас! Надо бежать! За мной гонятся саблезубые тигры!»

И каждый раз приходилось охреневшую гору мяса догонять и пинками загонять обратно в строй. А мамонтиха, соответственно, гордо трубила хоботом, изо всех сил показывала бивни и всем своим видом показывала, что эта фигня случилась не в последний раз.

Спали по очереди. Не выбираясь из своих кресел. Когда было мое время дежурства, я запускал гусака самым медленным шагом и ходил вокруг сбившегося в кучку небольшого стада. Спать они не укладывались, топтались на месте, иногда издавали какие-то недовольные звуки.

На время дежурства Натахи я оставлял включенным фонарь на лбу и засыпал в полглаза, готовый в любой момент проснуться, завести двигатели и в срочном порядке бежать за опять решившейся на побег одной из мамонтих.

По началу было жутко тяжело. Прямо изматывающе. К первому закату я думал, что срублюсь просто намертво, но нервное напряжение дня перегона не позволяло. Потом мы привыкли, и к Буготаку пришагали уже бодро и почти без беготни в сторону. Начали отличать мохнатых слоних друг от друга, обозвали мамонтят Мурзиком, Барсиком и Сикарахой. И даже вроде как начали понимать, в каких все эти мамонты отношениях друг с другом находятся.

Выполняя инструкции Вавиловой-Бесстужевой, подводить наших чудищ вплотную к человеческому жилищу мы не стали. Обошли поселок по большой дуге и направились в тот его край, где куркуль Шпак должен был оборудовать загон для своего дорогущего приобретения.

— Кажется, нам вон туда, — сказала Натаха. Потом добавила. — Чуть южнее трех высоких сосен, рядом с серой скалой. Я повернул туда голову и увидел деревянную вышку, буквально-таки сияющую свежим деревом. Да, точно туда. Ограда, такая же, как у загона рядом с питомником — из трех рядов толстых металлических труб.

Я снова перевел гусака из экономичного маршевого в боевой режим. Сейчас наверняка придется раздавать пинки и тычки, загоняя мамонтих в не особенно широкие ворота. Конечно же, одна гора мяса тут же попыталась как бы невзначай направиться в сторону.

И даже с учетом, что мы уже не первый день знаем этих тварей, возиться с загоном все равно пришлось больше часа. Солнце почти успело коснуться горизонта.

Я остановил гусака в воротах и заставил его расставить ноги и согнуть колени. Ну, то есть принять максимально устойчивое положение на тот случай, если кто-то из мамонтих все-таки решится пойти на таран, пока Натаха возится с закрыванием ворот и подключением электричества.

Натаха соскользнула со своей платформы, протиснулась мимо спинки своего кресла, попутно опустила обе ладони мне на плечи и легонько сжала. Сердце у меня заколотилось быстрее. Эх, конечно же я не так себе представлял наше путешествие. В моих фантазиях присутствовали ночевки в высокой траве под звездами и прочая романтика. В реальности же наружу мы выходили очень редко, по одному, и когда совсем уж не оставалось сил терпеть. И к романтике это все не имело никакого отношения.

Впрочем, у нас еще была обратная дорога...

Натаха выскочила наружу, с грохотом задвинула массивный засов на воротах загона и распахнула дверцу распределительного щита. И как раз в этот момент маячивший неподалеку мужичок решился, наконец, приблизиться.

Я отстегнул ремни, выбрался из кресла и высунулся в люк.

— ...ждали вас сегодня с самого утра. — услышал я слова мужичка, обращенные к Натахе. — Господин Шпак приедут только завтра утром, но он оставил все распоряжения. Банька натоплена, мясо томится в печи. Наливки на любой вкус. Или вы предпочитаете пиво?

— А что насчет оплаты? — спросил я. — Нам бы побыстрее в обратный путь.

— На ночь глядя?! — мужичок всплеснул руками. Он был такой весь пухленький, лоснящийся, с круглым как блин лицом, на котором клиновидная бородка смотрелась чем-то случайно прилипшим к подбородку. Крохотные глазки тонули в румяных щеках. Толстенькие сосиски пальцев унизаны перстнями. Короткий пиджачок, не сходившийся на круглом пузике, поблескивал золотой нитью. И еще он был в галстуке. В общем, неприятный какой-то тип. — Я просто не могу вам этого позволить! Ладно вы мужчина! — он осуждающе погрозил мне пальцем. — Но девушка... Вам надо непременно отужинать и попариться.

«Твою мать!» — подумал я, чувствуя как начинают топорщиться волоски на предплечьях, верный признак того, что здесь что-то не вполне в порядке...

Глава 28. Липкие противные людишки

Я завис буквально на три секунды. Допустим, здесь засада. И жирный пидор решил не расплачиваться за мамонтов и как-то нас подставить. Можно включить собаку-подозреваку, сделать суровое лицо, но смысл?

— Уговорил, черт языкастый, — говорю и улыбаюсь во всю сотню зубов с простодушием деревенского дурачка. И все еще высовываюсь из люка вниз головой. — Показывай тогда место, где можно шагоход припарковать!

— А может... — на круглом лице встречающего мелькнуло растерянное выражение. — А может вы его здесь оставите?

— Дорогущую машину? — я сделал большие глаза и похлопал гусака по железной ляжке. — Да я лучше тебя тут оставлю! А если ее кто-нибудь угонит?!

Натаха стояла рядом с распределительным щитом и тоже безмятежно улыбалась. Она была примерно на полголовы выше пухленького парламентера, который как-то занервничал. Или заподозрил что-то неладное, или просто ему в голову не пришло, как именно мы пригоним мамонтов. Он окинул гусака недоверчивым взглядом. Похоже, если бы он сам только что не видел, как мы с Натахой тут скакали, загоняя разбредающихся мамонтих и мамонтят в загон, то никогда в жизни бы не поверил, что эта железная хрень вообще может с места сдвинуться.

— Ну может быть... — промямлил он. — На заднем дворе ежели поставить... Но там вы что-то сломать можете, господин Шпак ругаться будут...

— Не ссы, не сломаем, — говорю. — Хочешь на броне покататься? Там кресло есть специальное.

Лицо парламентера побледнело еще больше, он отступил на два шага назад, сцепил руки на пузике и замотал головой.