Мародер без диплома (СИ) - Фишер Саша - Страница 15

Да блин... Что же делать? Опять что-нибудь врать? Снова топить за электрошок, и что я ничего не помню? А может, все-таки сказать уже правду? Теперь-то какая уже разница?

— Ладно, — решительно сказал я и поднял взгляд. — Только сразу предупреждаю, правда может показаться вам еще большим бредом, чем я наплел вам раньше.

— Да давай уже, не томи! — Натаха притопнула босой ногой. — Ты только не ври больше, а мы уж как-нибудь попробуем тебе поверить.

— Короче, я вернулся из армии... — начал я и рассказал им все честно. Про совсем другой мир, про поезд, на котором я должен был приехать в Новосибирск, а потом автобусом до Томска, где поступить в обычный томский университет на исторический факультет. И про то, что я ни хрена не понимаю в магии, заубердетекторах и прочих Соловецких Артелях, на которые мне тут уже не в первый раз прямым текстом говорят.

— Вот, — говорю. — Теперь вроде все...

Я посмотрел сначала на Натаху, потом на Бюрократа. Ждал увидеть в их глазах что-то вроде жалости к юродивому или презрения к очередному вранью. Но нет, ничего подобного.

— Обалдеть, — глаза Натахи заблестели. — А я думала, что брешут, что так бывает! Ну, в смысле, что это просто байка такая, про поезд-призрак!

— Ну почему же брешут? — Бюрократ вытянул ноги. — В реестре аномальных событий зафиксировано несколько случаев его появления. За последние десять лет трижды — в две тысячи двенадцатом и дважды в две тысячи пятнадцатом...

— Подождите... — я потряс головой. — Так вы что, мне верите?!

— Теперь да, — Натаха кивнула и встала. — Ты одет странно, никогда таких вещей не видела. И вид у тебя все время какой-то обалдевший. Хотя ты и неплохо вроде это скрываешь.

— Я еще на пароме заподозрил что-то неладное, — сказал Бюрократ. — Хотя и не мог понять, что именно.

— Хм... — Натаха снова принялась покусывать пушистый хвостик своей косы. — А ведь попасть в Томск может быть и не самой плохой идеей при таком раскладе... Туда кого попало не пускают, но если ты и правда одаренный, как эти, из Охранки, сказали, то у нас есть все шансы... Только билеты на цеппелин дорогущие, надо бы придумать, откуда денег взять.

— На цеппелин? — переспросил я. — В смысле, на дирижабль?

— Ну да, — Натаха кивнула. — Летающая махина такая.

— А пешком туда разве добраться нельзя? — спросил я. — Вроде тут всего километров двести...

— Да там такое дело... — Натаха скривилась. — Когда Вытновы с Гондатти воевали, там половину тракта разбомбили, а потом в Болотном засела ватага Шурехи. И теперь там хрен пройдешь, они те еще отморозки.

— Клара Гондатти год назад в Москве пыталась найти добровольцев, чтобы отбить Болотное обратно, — сказал Бюрократ. — Но никто не соглашался.

— У меня есть идея, — Натаха закинула косу за спину. — Деньги нам потребуются большие, конечно, но не запредельные. Мы можем их честно и быстро заработать.

— Украсть? — усмехнулся я.

— Да нет, вот еще! — фыркнула Натаха. — Сходим к Фролу-аптекарю. Мы когда в Новониколаевске работу искали, то всегда к нему обращались. Обычно с ним Звонарь общался, но меня Фрол тоже знает. Только вам надо сначала себя в порядок привести.

Я посмотрел на свою одежду. Да уж, фиолетовая когда-то толстовка вся была в пятнах грязи, джинсы на колене разодраны. Где это я так зацепился? Костюм Бюрократа тоже представлял собой довольно жалкое зрелище.

— Короче, вы пока почиститесь, а я пробегусь по окрестностям, может где каких шмоток смогу добыть, — сказала Натаха.

Через часа полтора наша бравая троица шагала по широкой улице. Для меня Натаха притащила черный шерстяной пиджак и слегка застиранную майку-алкоголичку. Для законченного образа не хватало только подтяжек и бабочки на голой шее. Выбрасывать толстовку я наотрез отказался, так что Натахе пришлось поджать губы и сунуть ее в полотняную сумку к остальным нашим вещам. В качестве головного убора мне досталась кепочка. По размеру была маловата, так что пришлось ее на затылок сдвинуть. Без головных уборов здесь, оказывается, разгуливать некомильфо. В приличный район все-таки идем. Бюрократу удалось свой костюм более или менее отчистить, так что натягивать крестьянскую серую рубаху ему не пришлось. Еще заботливая Натаха принесла ему трость. Сустав я ему вправил, конечно, но он все равно прихрамывал и явно морщился при каждом шаге.

— Ты эти шмотки с какой-то веревки что ли сдернула, пока хозяева куда-то в сторону смотрели? — спросил я, одергивая пиджачок. В нем было откровенно жарковато, если честно.

— У старьевщика купила, — ответила Натаха. — Все вместе за десятку. Так себе вещи, конечно, но лучше, чем ничего.

Улица носила гордое название «Петербургская», дома на ней стояли весьма приличные, никаких сараек, развалюх и халуп — двухэтажные, ухоженные, с цветущими палисадниками. Прямо-таки провинциальный шик. На некоторых домах были вывески. «Здесь пекут самые вкусные булочки!», «Много мелочей для жизни», «Вкусная колбаса для вашего стола!». Ну да, некоторые вещи никогда не меняются... И нигде.

Потом мы вышли на другую Базарную площадь. Здесь не было никаких помостов, да и торговые ряды стояли не так тесно, как на той. Это был респектабельный такой базар. Для «белых». Но задерживаться Натаха здесь не стала, быстро свернула в какой-то переулок без всяких указателей и остановилась рядом с калиткой в высоком заборе. Повернулась к нам.

— Вообще, конечно, тут не должно быть никаких неприятностей, — сказала она. — Даже если Матонин объявил за мою голову награду, то Фрол вроде не должен нас сдать, он с Матониным давно в контрах. Но на всякий случай держите ушки на макушке, ладно? Говорить буду я.

Бюрократ и я синхронно кивнули. Натаха взялась за тяжелое кольцо и три раза стукнула. С другой стороны калитки сначала раздался грозный собачий лай, потом зазвенела цепь, и из-под забора высунулся любопытный черный нос. Потом раздались шаркающие шаги и чье-то бормотание. Звякнула задвижка глазка. Некоторое время человек с той стороны забора изучал нашу троицу, потом раздался скрип отодвигаемого засова.

— Холера! Живая! — сказал седой тощий старик в длинной черной рубахе, похожей не то на платье, не то на сутану. Сколько ему было лет — хрен его знает. На вид так под сотню, не меньше. Кожа коричневая, сморщенная, волосенки тоненкие, череп сквозь них просвечивает. Зубов нет совсем. Только глаза не выцветшие, а яркие, как у молодого. — Ну заходите, дорогие гости!

— И тебе привет, Фрол Осипович, — сказала Натаха. — нам бы работенку какую...

— Суетливая ты девка, Холера! — старик хитро улыбнулся, отчего лицо его превратилось просто в узел из морщин. — Кто ж с порога о делах разговаривает?

Он посторонился, пропуская нас внутрь и удерживая за ошейник лохматую черную собаку. Натаха шагнула вперед, мимоходом прошептав мне на ухо:

— Ничего не ешь и не пей!

Глава 8. Цвет настроения - черный

Дом у Фрола оказался очень добротным и таким... основательным. Все было тяжеловесным и массивным — крыльцо, ставни в ладонь толщиной, справный рыжий котяра, неодобрительно взиравший на нас с перил. Дверь на вид такая, что, кажется и тараном не вынесешь.

Внутри дом тоже не подкачал — печь в половину комнаты, стол чуть ли не из бревен, стулья, которые и слон не сломает, если вдруг решит зачем-то присесть. Самовар размером с цистерну. И баба весом, наверное, центнера два. В длинной красной юбке и рубахе, обтягивающей ее необъятный бюст гораздо сильнее, чем мне бы хотелось. Она сидела на одном из этих самых «слоновьих» стульев, с аппетитом откусывала от румяной плюшки и прихлебывала чай из блюдца. Это была такая «киношная» картина, что я даже умилился на секунду.

— Присаживайтесь пока, — сладким голосом проговорил Фрол. — А Марфуша пока нам на стол соберет, верно Марфуша?

— Конечно, Фролушка, — неожиданно высоким голосом сказала Марфуша и подняла свой объемный зад со стула, который даже не скрипнул.