Ребекка - дю Морье Дафна - Страница 47

– Плата за услугу! Он ведь сильно помог вам, Макс!

Фрэнк увел Бена из комнаты, а полковник спросил у Максима:

– Парень, кажется так запуган. У него взгляд, как у собаки, которая ожидает удара хлыстом и все время дрожит. С ним плохо обращаются?

– О нет, – ответил Максим, – Он не опасен, и я всегда разрешал ему свободно гулять, где он хочет.

– Жаль, что вы его не ударили, – заговорил Фэвелл, – может быть, это освежило бы его память, и он сказал бы все, что знал.

Но нет, его не будут хлестать, наоборот, угостят прекрасным ужином в благодарность за оказанную услугу.

– Вам этот свидетель, во всяком случае, ничем не помог, и если вам больше нечего предъявить в суде, вас никто не станет и слушать. Вы сказали, что были будущим мужем Ребекки, а до этого ее постоянным любовником. А между тем этот бедный идиот утверждает, что никогда вас не видел. Вы даже не сможете доказать своей собственной истории.

– Вы думаете, что не смогу? Подождите минутку.

Он позвонил и сказал вошедшему Фритсу:

– Попросите сюда миссис Дэнверс.

Фритс взглянул на Максима, и Максим коротко кивнул головой. Полковник спросил:

– Это здешняя экономка?

– И кроме того, личный, друг Ребекки, – сказал Фэвелл. – Она фактически вырастила ее. В ней вы найдете свидетеля совсем другого сорта, могу вас заверить.

Фрэнк вернулся в комнату.

– Накормили Бена ужином, сказали ему, что он хороший парень и отправили домой, – с издевкой сказал Фэвелл. – Ну, на этот раз вам так легко не отделаться, и положение вашего профсоюза станет затруднительным.

– Сюда идет миссис Дэнверс, и Фэвелл надеется найти в ней союзницу, – сказал полковник.

Миссис Дэнверс вошла в комнату.

– Добрый вечер, – поприветствовал ее полковник.

– Добрый вечер, сэр.

– Мой первый вопрос к вам следующий: знали ли вы о близких отношениях между покойной миссис де Винтер и мистером Фэвеллом?

– Да, они были кузенами.

– Я имею в виду не родственные отношения, а более близкие, интимные.

– Боюсь, что я вас не понимаю, сэр.

– Э, бросьте это, Дэнни. Я уже все рассказал полковнику. Он знает, что мы были любовниками и что она любила меня. К моему удивлению, она сказала после минутной паузы:

– Нет, не любила.

– Послушайте, вы, старая дура!

– Она не любила ни вас, ни мистера де Винтера, она вообще никого не любила и презирала всех мужчин. Она была выше этого.

– Ну, хорошо, но она проводила ночи со мной в коттедже и приезжала на уик-энд ко мне в Лондон?

– Ну и что же из этого? Она развлекалась, и это было ее право. А вызывать любовь к себе – это было ее игрой, только игрой, и она постоянно смеялась над всеми своими поклонниками и передразнивала их.

Было что-то страшное и неожиданное в этом потоке слов. Максим, побелел, а Фэвелл глядел на нее, вытаращив глаза. Затем миссис Дэнверс начала плакать, горько плакать и не сразу сумела совладать с собой. Лишь тогда полковник вновь обратился к ней:

– Миссис Дэнверс, есть ли у вас какое-либо мнение о том, почему миссис де Винтер могла покончить с собой?

– Нет, – ответила на, – нет.

– Вот, слышите, – сказал Фэвелл. – Это не могло с ней случиться. Она это знает так же хорошо, как и я. Я ведь уже говорил вам.

– Помолчите и дайте миссис Дэнверс возможность обдумать. Я не оспариваю подлинность записки, которую вы мне показали. Она написала вам, находясь в Лондоне, и о чем-то желала поговорить с вами. Если бы мы знали, о чем именно она хотела поговорить с вами, то в этом, вероятно, и было бы все разрешение нашей проблемы. Дайте миссис Дэнверс прочесть записку, может быть, она сообразит, о чем идет речь.

Фэвелл вынул записку и бросил ее на пол к ногам миссис Дэнверс. Та спокойно нагнулась, подняла ее и дважды внимательно прочла.

– К сожалению, не знаю, что она имела в виду. Если бы это было что-нибудь важное, она, несомненно, рассказала бы мне первой.

– А вы видели ее в тот вечер?

– Нет, меня не было дома, когда она вернулась из Лондона. Я провела вечер в Керритсе, чего никогда не прощу себе, пока жива.

– А эти слова «Я хочу вам кое-что сообщить-« вы не имеете представления, о чем шла речь?

– Никакого представления, сэр.

– Знает ли кто-нибудь, как она провела свой день в Лондоне?

Никто не ответил.

– Она была у парикмахера от двенадцати до половины третьего, это я помню точно, так как сама звонила ее мастеру. После этого она обычно завтракала в своем клубе.

– Свою записку она оставила у меня на квартире в три часа (швейцар видел ее), а после этого, видимо, сразу уехала в Мандерли (да еще на предельной скорости).

– До половины второго у парикмахера, затем, положим, полчаса на ленч, значит до двух часов в клубе. А вот где она была с двух до трех часов дня?

– Какое кому дело, чем она занималась в Лондоне? Он была убита, а вовсе не покончила с собой – вот что нас интересует, – снова закричал Фэвелл.

– У меня сохранилась записная книжка миссис де Винтер, – сказала миссис Дэнверс. – Я взяла ее себе на память, так как мистер де Винтер никогда не интересовался ею. Миссис де Винтер была очень педантична, все записывала в книжечку, а выполнение отмечала крестиком. Если вы желаете, я могу принести эту книжечку вам.

– Что скажите, мистер де Винтер? Не возражаете?

– Чего ради я стал бы возражать? – сказал Максим.

Джулиен снова бросил на него искоса взгляд, на этот раз замеченный и Фрэнком.

Миссис Дэнверс вышла и очень быстро вернулась назад, держа в руке красную замшевую книжечку.

– Я была права, – сказала она. – В записной книжке отмечены все ее встречи в тот последний день.

Полковник Джулиен снова достал очки и внимательно прочел записи.

– Да, тут все есть: парикмахер в 12 часов, как сказала миссис Дэнверс, и сбоку крестик, означающий, что встреча состоялась. Ленч в клубе, и снова крестик. А дальше – Бейкер, в два часа. Кто такой Бейкер? – он взглянул на Максима, а с него перевел взгляд на миссис Дэнверс.

Оба отрицательно покачали головами

– И все-таки она записала: Бейкер, а сбоку поставила крестик. Значит, она встретилась с ним, кем бы он ни был. И я думаю, что разгадка всего дела заключается именно в нем. Скажите, он не могла попасть в руки ростовщиков или шантажистов? Может быть, она чего-нибудь боялась, кто-то угрожал ей, запугивал?

– Кого? Миссис де Винтер? – воскликнула миссис Дэнверс. – Она никого и ничего не боялась. Единственная вещь, которая страшила ее, – это мысль о старости, болезни, медленной смерти в постели. Она много раз говорила мне: «Когда я буду умирать, Дэнни, я хочу, чтобы это произошло в одно мгновение, как гаснет свеча, когда на нее дунут. И «единственное, что меня утешало после ее смерти, что она действительно умерла легко и быстро. Говорят, что люди не испытывают страданий, когда тонут.

Она вопросительно взглянул на полковника, но тот не ответил ей и снова бросил испытующий взгляд на Максима.

– Какого черта вы занимаетесь этими вопросами?! – взорвался Фэвелл. – Мы все время отвлекаемся куда-то в сторону. Какое нам дело до какого-то Бейкера? Быть может, он торгует чулками или кремом для лица, Если бы он что-нибудь значил, Дэнни знала бы о нем.

Миссис Дэнверс снов держала в руках книжечку и внимательно проглядывала ее. И вдруг она издала восклицание:

– Послушайте, я нашла фамилию Бейкер и даже номер его телефона: 0488, но нет буквы района.

– Блестяще, Дэнни, – рассмеялся Фэвелл, – на старости лет вы стали настоящим сыщиком. Жаль только, что вы не занялись этим делом год тому назад. Тогда это могло бы нам очень и очень пригодиться…

Номер действительно записан, – сказал полковник, – непонятно только, почему нет буквы. Попробуйте звонить во все районы.

– Это займет целую ночь, но это неважно; даже если счет телефонной станции достигнет суммы в сто фунтов, Макс не будет возражать. Лишь бы оттянуть время. И будь я на его месте, я бы поступил так же.