Полет сокола - дю Морье Дафна - Страница 59

– И нашли весь Руффано в волнении, пиком которого явилась внезапная смерть одного студента. Хорошо возвращение! Я очень сочувствую вам обоим.

Упоминание столь острой темы было явно не ко времени. Лицо синьоры Бутали стало совершенно непроницаемым.

– Случай действительно трагический, – сказала она. – Но ни про какие волнения мне ничего не известно, ректору тоже.

Карла Распа, улыбаясь, посмотрела на меня.

– Профессору и синьоре Бутали повезло, – заметила она. – Мы же с вами были свидетелями, по крайней мере, одного бурного события. Возможно, его будут обсуждать на собрании. – Она снова обратилась к супруге ректора:

– Синьор Фосси, библиотекарь, мой добрый знакомый, – – объяснила она. – Он мне сказал, что без четверти два они встречаются в вашем доме.

Синьора наклонила голову. Комментарии она сочла излишними. Наступило неловкое молчание. Джакопо, который все это время стоял у двери, исчез, предоставив мне проявить инициативу. Я посмотрел на часы.

– Не забудьте, – напомнил я Карле Распа, – что вашему соседу нужна машина.

– Еще рано, – возразила она. – Я обещала вернуть ее к половине третьего. Какая очаровательная комната! – Она отошла на несколько шагов и обвела жадным взглядом мебель и убранство. Затем подошла к портрету моего отца. – Полагаю, это Донати-старший? – заметила она. – Не так красив, как сын, к тому же ему не хватает неотразимого шарма профессора. Все эти вещи, наверное, из его старого дома? Не тот ли это дом, в котором теперь живете вы, синьора?

Она метнула взгляд на синьору Бутали, которая – больше, чем когда-либо, походя на знатную даму с портрета в герцогском дворце – поклонилась с чисто флорентийским высокомерием.

– Вы правы, – ответила она. – Мы им очень довольны.

– Интересно, профессор Донати не чувствует досады по этому поводу? – Карла Распа улыбнулась.

– Он никогда об этом не говорил, – последовал ответ.

Атмосфера, и без того прохладная, грозила сделаться ледяной.

Синьора, которая пришла первой и была старше, продолжала стоять. Однако моя спутница, пренебрегая протоколом, примостилась на краю дивана.

– А если и говорил, то наверняка обиняками, – сказала она, закуривая сигарету и предлагая другую синьоре Бутали, которая отрицательно покачала головой. – Но он, в конце концов, выманит его у вас силой своих волшебных чар. У него завораживающие глаза. Вы согласны, Армино?

Она одарила меня многозначительной улыбкой и выпустила изо рта кольцо дыма. Памятуя о характере связи, в которой она подозревала меня и Альдо, не приходилось сомневаться, что положение казалось ей интригующим и даже забавным.

– Глаза у него темные, – сказал я. – Уж не знаю, завораживающие или нет.

– Его актеры считают их именно такими. Как мужчины, так и женщины, – продолжала Карла Распа, поглядывая на синьору Бутали. – Они очень ему преданны, все до единого. Пожалуй, как и все мы, скромные сотрудники университета, они надеются, что он обратит внимание лично на каждого из них.

После еще одной паузы она повернулась лицом к жене ректора и сказала:

– В этом году вы не принимаете участия, синьора. Какая жалость. В прошлогоднем фестивале вы под превосходным руководством профессора Донати была прекрасной герцогиней Руффанской.

Синьора ограничилась наклоном головы.

– В этом году репетиции проводились с такой таинственностью, – продолжала Карла Распа, теперь явная хозяйка положения. – Совещания до поздней ночи за закрытыми дверями. Никаких женщин. Вход по билетам только на открытые собрания. Мне посчастливилось получить два билета от самого председателя, и я взяла с собой Армино. Должна признаться, это было настоящее откровение. Впрочем, вы, разумеется, присутствовали на одной-двух репетициях?

Синьора Бутали, с такой уверенностью игравшая в своем доме роль хозяйки, под чужой крышей выглядела очень ранимой. Сама ее поза со сжатыми руками, в которых не было ни перчаток, ни сумочки, – должно быть, она поспешила сюда, движимая порывом перехватить моего брата, прежде чем он встретится с ее мужем, – говорила о слабости и беззащитности.

– Боюсь, что нет, – возразила она. – Это было невозможно. Последний месяц я так много времени проводила в Риме.

Синьора Бутали украдкой опустила глаза на часы, затем остановила на мне свой скорбный, умоляющий взгляд. Я ничего не мог сделать. Оставалось надеяться на возвращение Альдо, который сам найдет выход из создавшегося положения. Не в моей власти было выставить Карлу Распа из дома и не во власти синьоры Бутали. Захватчица, сознавая свое могущество и нимало не заботясь о том, что вмешивается в чужие дела, перехватила взгляд синьоры и усмотрела в нем враждебное ко мне отношение.

– Профессора Донати, наверное, задержали, – сказала она. – Для Армино это не имеет значения, он может ждать здесь целый день, если чувствует к тому склонность. Так ведь, Армино?

– Я в его распоряжении, – коротко ответил я.

– Какой прелестный уголок, – продолжала Карла Распа, прикуривая следующую сигарету от окурка предыдущей. – Ни транспорта, ни бесконечных студенческих шествий, ни подглядывающих соседей, которым только дай посплетничать, кто входит, кто уходит. Ваш дом, синьора, неподалеку отсюда?

– Да.

– Очень удобно для профессора Донати на случай, если он захочет о чем-то посоветоваться с ректором. Ах да, вы же сказали, что так много времени провели в Риме.

Теперь в голосе Карлы Распа звучала ирония. Еще один намек на близкое соседство Альдо с домом номер 8, и она может перейти к прямым оскорблениям.

Если это случится, размышлял я, как поступит синьора Бутали: ответит сокрушительным ударом или подставит вторую щеку?

– К счастью для учеников, берущих у вас уроки музыки, вы смогли вернуться перед выходными, – продолжала она. – Двое-трое из них посещают мои лекции и говорят про вас с большой благодарностью. Думаю, мало кому пришлось пропустить хоть одно занятие из-за вашего отсутствия.

– Синьора Бутали ставит чужие интересы выше своих собственных, – объяснил я. – На прошлой неделе она нашла время поиграть даже для меня.

Мое вмешательство к добру не привело. Напротив, оно только распалило аппетит Карлы Распа.

– Психологи говорят нам, что игра на фортепиано оказывает лечебное воздействие, – заметила она, – давая полную волю чувствам. Вы согласны, синьора?

Мускулы на лице жертвы напряглись.

– Музыка помогает расслабиться.

– На меня она бы не подействовала, – вздохнула Карла. – Разве что дуэт. В нем есть нечто стимулирующее. Вы не пробовали дуэты, синьора?

На сей раз подтекст уже не вызывал никаких сомнений. В воскресенье вечером, когда мы трое – Альдо, синьора Бутали и я – при свечах сидели за обеденным столом, подобное замечание было бы воспринято как некий вызов в любовной игре, в которой все мы были заняты. Синьора бы улыбнулась и парировала этот вопрос как-нибудь не менее легкомысленно. Но не сегодня.

Теперь то был выпад, имеющий целью проверить слабость защиты.

– Нет, синьорина, – ответила она. – Такие занятия я оставляю детям.

Мои ученики занимаются, чтобы стать преподавателями.

Карла улыбнулась. Я чувствовал, что она собирается с силами для смертельного удара. Настало время мне вмешаться. Но прежде чем я успел это сделать, стук двери возвестил о чьем-то прибытии. Из холла послышался торопливый шепот Джакопо, возглас упрека – моего брата, затем наступила зловещая тишина. Синьора Бутали побледнела. Карла Распа инстинктивно загасила сигарету. Дверь открылась, и в комнату вошел Альдо.

– Я чрезвычайно польщен, – сказал мой брат, и интонация его голоса предупреждала посетителей, что он не ждал никого из них. – Надеюсь, Джакопо о вас позаботился, или вы уже позавтракали? – Не дожидаясь ответа, он пересек комнату и поцеловал руку синьоры. – Синьора, – сказал он, – я как раз направлялся к вашему дому, но увидел здесь незнакомую машину и зашел узнать, в чем дело.

– Это моя машина, – объявила Карла Распа. – Точнее, я ее одолжила.