Марсианка Подкейн - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 46

А дядя Том говорил с Герди как раз перед тем, как мы отправились в коттедж мистера Председателя. Он спросил, не видела ли она Кларка, и она ответила, что не видела.

Получилось так, что мы видели Кларка последними.

Я безо всякого труда связалась с Домом Педро, правда, не с тем, которого встретила в тот вечер, а с Домом Педро этой смены, К этому времени все Домы Педро уже знали, кто такая Подди Фрайз. Это та самая девушка, которую часто видят с мистером Декстером. Он тут же сообщил мне, что смена Герди закончилась полчаса назад и лучше всего позвонить ей в отель, если, конечно, она не пошла по магазинам.

Я уже знала, что в отеле ее нет. Кстати, к этому времени она съехала из «Тангейзера» в гостиницу подешевле. Я оставила на ее автоответчике такую запись, что Герди немедленно свяжется со мной.

Вот и все. Тупик. Звонить было некуда, оставалось только сидеть в номере и ждать дядю Тома, как он мне и приказал.

Что ж, я взяла сумочку, накинула плащ и вышла из номера.

Я успела пройти целых три метра. На моем пути вырос высокий, широкий и мускулистый тип. Я попыталась обойти его, но не тут-то было.

– Не надо, мисс Фрайз, – сказал он. – Ваш дядя приказал никуда вас не выпускать.

Я сунулась в другую сторону и обнаружила, что ноги у него довольно быстрые для такого громилы, а реакция получше моей. Итак, я арестована и сижу в своем номере, словно в узилище, в неволе мрачной, в заточении жестоком. Похоже, дядя Том мне не доверяет.

Я вернулась в номер, закрыла дверь и поразмыслила. Номер был все еще не прибран, грязная посуда от завтрака не убрана. Кое-как преодолев языковый барьер, я втолковала Марии и Марии, что мисс Фрайз крайне неприятно, когда все кому не лень вторгаются в ее комнату и нарушают ее уединение.

Неуклюжий двухэтажный столик-тележка, на котором мне доставили завтрак, все еще стоял у кровати и более всего напоминал город, дочиста разграбленный пиратами.

Я сняла судки с нижней полки, рассовала их, куда возможно, и накрыла столик специальной большой салфеткой – такие применяют, чтобы не оскорблять взоры богатых клиентов видом грязной посуды и объедков.

Потом я взяла трубку внутренней связи и велела немедленно убрать грязную посуду.

Я не очень высокого роста и довольно-таки легкая. Словом, мои сорок девять килограммов и сто пятьдесят сантиметров можно, если постараться, запихать в довольно малый объем. Нижняя полка оказалась темноватой, но можно было потерпеть. Хуже всего, что на ней была лужица соуса, которую я впопыхах не заметила.

Распоряжения дяди Тома (или мистера Куны) выполнялись неукоснительно. Обычно тележку с посудой увозит бой из посудомойки, но на этот раз явились обе Марии и отвезли столик к служебному лифту. Попутно я узнала кое-что интересное, но не слишком удивительное. Одна Мария сказала что-то по-португальски, а вторая ответила на чистейшем орто: «Наверное, в ванне полощется, обормотка ленивая».

Я решила ничего не дарить ей ни к Рождеству, ни ко дню рождения.

Внизу кто-то выкатил меня из лифта и задвинул в угол. Я чуть подождала и выбралась из моего экипажа. Мойщик в грязном переднике так и застыл от удивления. Я сказала «о бригадо», сунула ему два кредита и гордо вышла через служебный вход. Через две минуты я уже садилась в такси.

Сейчас я еду в такси к Южным Воротам и диктую на магнитофон, чтобы не обгрызть себе ногти до локтей. Чувствую я себя прекрасно, хотя и нервничаю немного. Действовать лучше, чем ждать. Ничего страшного со мной не случится, а вот неведение вполне способно свести с ума.

Кассета кончается. Я поставлю новую, а эту отошлю от Южных Ворот дяде Тому. Может быть, стоило оставить записку, но и кассета сойдет. Удачи мне.