Далила и космический монтажник - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 5

- Вот как? Кто здесь у вас главный профсоюзный деятель?

- Макэндрюс, разметчик. Но вряд ли он сможет вам помочь: вы же штатный сотрудник станции.

- К той проблеме, которая меня сейчас волнует, это не имеет отношения. Мне необходимо с ним поговорить. По вашей милости я не могу распоряжаться даже своим свободным временем. Это дискриминация, вот что это такое.

- Может быть, но скоро вы сможете убедиться, что я здесь пользуюсь некоторым авторитетом. Юридически я сейчас капитан корабля. А капитан в космосе обладает неограниченной властью.

- Тогда вы должны применять ее разборчиво!

- Вот-вот. Именно этим я и занимаюсь, здесь я с вами согласен, ухмыльнулся Тини.

Мы не знаем, что сказал ей Макэндрюс, но только мисс Глория стала вести себя совершенно по-другому. После очередного дежурства она заявилась в кино вместе с Далримплом. Тини встал и на середине картины демонстративно покинул зал - из Нью-Йорка как раз транслировали "Лисистрата идет в город".

Тини подстерег ее, когда она возвращалась одна, но подгадал так, чтобы рядом в этот момент оказался я, как свидетель.

- Гм, мисс Макнай...

- Да?

- Думаю, вам следовало бы знать... Это, как его... ну, в общем, главный инспектор Далримпл - человек женатый.

- Вы считаете мое поведение непристойным?

- Нет, но...

- Тогда не лезьте не в свое дело! - Он еще рта не успел открыть, как она добавила: - И да будет вам известно - я знаю, что у вас четверо детей, Далримпл мне все рассказал.

У Тини отвисла челюсть:

- Как... Но позвольте, я ведь даже не женат!

- Как? Вот именно - как, хотела бы я знать, - и она удалилась.

Тини уже не пытался прятать ее в каюте; единственное, о чем он просил, - если она куда-нибудь соберется, предупреждать его об этом в любое время. С той поры он тем только и занимался, что пас ее. Меня так и подмывало предложить ему поменяться местами с Далримплом.

И как же я удивился, когда однажды он поручил мне провести приказ об ее увольнении. Я был совершенно уверен, что он и думать про это забыл.

- И в чем она виновата? - поинтересовался я.

- В нарушении субординации!

Я на это ничего не ответил, а он продолжал:

- Она же приказы не выполняет.

- Зато она работу свою выполняет, и притом хорошо. А эти твои приказы... Да прикажи ты что-нибудь подобное кому из парней, любой выполнять откажется.

- Ты не согласен с моими приказами?

- Не в этом дело. Ты не докажешь ее вину, Тини.

- Тогда уволим ее за то, что она... женщина! Уж это-то я смогу доказать. Я опять промолчал.

- Папа, - он как будто меня уговаривал, - ты же мастер стряпать такие штуки: ну там "никаких персональных претензий, но полагая, что в интересах дела..." и прочая дребедень.

Я составил нечто подобное и по секрету показал Хэммонду. Известно, как радиотехники умеют держать язык за зубами, и я не очень-то удивился, когда меня вдруг останавливает О'Коннор, один из лучших на станции кузнецов, и спрашивает:

- Папа, скажи, это правда, что Старик избавляется от Брукси?

- Брукси?

- Брукси Макнай. Она сама просила так ее называть. Так правда?

Я подтвердил и пошел дальше, раздумывая на ходу, а не лучше ли было ему соврать?

С Земли к нам ракета идет примерно четыре часа. За смену до прилета "Полярной звезды", на которой должна была улететь мисс Глория, табельщик принес мне два заявления об уходе. Два человека - не страшно: с каждым кораблем мы теряли больше. Но не прошло и часа, как он вызвал меня по бригадирскому каналу и попросил срочно зайти к нему в кабинет. Я как раз был снаружи - проверял качество сварки - и поэтому отказался.

- Пожалуйста, мистер Визерспун, - чуть ли не умолял он, - вы должны прийти.

Когда кто-то из ребят перестает называть меня "Папой" - это дурной знак. Я пошел.

Около его двери выстроилась целая очередь, обычно такая бывает, когда на станцию доставляют почту. Я вошел и хлопнул у них перед носом дверью. Он протянул мне целую кипу заявлений.

- Что же это происходит в великих глубинах ночи? - спросил я.

- И есть еще десятка два или три, которых я не успел оформить.

Ни в одном из заявлений не стояло конкретной причины - только "по собственному желанию".

- Слушай, Джимми. Что же такое делается?

- А вы все не догадываетесь? Серьезно? В таком случае я тоже теряюсь в догадках.

Тогда я ему высказал все, что об этом думаю, и он со мной согласился. Потом я собрал заявления, вызвал по радио Тини и попросил его, ради всего святого, прийти в свой кабинет.

Тини в задумчивости жевал губу.

- Но послушай, Папа, они не имеют права бастовать. В контракте это оговаривается особо и согласовано со всеми заинтересованными инстанциями.

- Это не забастовка, Тини. Ты не можешь препятствовать их уходу.

- Тогда пусть они платят за обратный билет из собственного кармана! Поможешь мне это сделать?

- Не знаю, не знаю. Многие проработали достаточно долго, чтобы получить его бесплатно.

- Тогда нам придется быстро набрать других, иначе мы не уложимся в сроки.

- Если бы так, Тини. Мы просто не сможем закончить. К следующей "ночи" у тебя не останется даже команды обеспечения.

- У меня еще никогда не уходило столько народу. Ладно, я с ними поговорю.

- Бесполезно, Тини. Ты идешь против того, что сильнее тебя.

- И ты. Папа, против меня?

- Я всегда за тебя, Тини.

Тогда он сказал:

- Папа, я знаю, ты думаешь, что я упрямый баран, но я прав. Мы не можем держать одну женщину на несколько сотен парней. Они же все как чокнутые.

Я не стал ему объяснять, чем он от них отличается, лишь спросил:

- По-твоему, это плохо?

- Конечно. Я не могу позволить, чтобы смех одной бабы развалил мне всю работу.

- Тини, ты видел последние графики хода работ?

- У меня не было времени, а что? Я-то знал, почему у него не было времени:

- Ты окажешься в дураках, если начнешь доказывать, что мисс Глория тормозит работу. Мы же опережаем план.

- Мы?!

Пока он изучал графики, я, положа руку ему на плечо, сказал:

- Поверь, сынок. Секс на нашей планете хозяйничает не первый год. Там, на Земле, им от этого просто никуда не деться, и, заметь, несмотря на это даже самые крупные стройки кое-как, но все-таки доводились до конца. Может, и нам здесь стоит попробовать - вдруг ничего? Между прочим, ты сам только что дал готовый ответ.