Не оглядывайся - дю Морье Дафна - Страница 11

«Я поужинаю, – решил он, – а потом вернусь и расскажу им. С полным желудком я буду чувствовать себя гораздо увереннее».

Он зашел в расположенный неподалеку ресторанчик, где один или два раза они с Лаурой ужинали. Больше ничего на свете не имело для него значения: главное, что она была жива. Кошмар закончился. Теперь он может позволить себе наслаждаться едой, даже несмотря на то, что Лауры нет рядом, и думать о том, что она сидит в гостиной у Хиллов, что она ляжет сегодня спать, что завтра утром она поедет в больницу и будет сидеть с Джонни, что Джонни в безопасности. Больше не о чем беспокоиться, осталось только извиниться перед управляющим отеля и дать ему более менее вразумительные объяснения.

Ему было приятно сидеть за столиком в углу и быть самым обыкновенным посетителем, которого никто не знает. Он с удовольствием заказал себе коктейль и полбутылки «Мерло». Он наслаждался едой, однако его не отпускало ощущение нереальности. Разговор посетителей за соседним столиком и тихая музыка действовали на него успокаивающе.

Соседний столик опустел, и он взглянул на висевшие на стене часы. Была половина десятого. Нельзя больше откладывать предстоящий разговор. Он допил кофе, закурил и расплатился. «В конце концов, – думал он, направляясь к отелю, – управляющему тоже будет приятно услышать, что все хорошо закончилось».

Когда он вошел в холл отеля, первое, что он увидел, был мужчина в форме полицейского, который стоял возле стола управляющего. Здесь же был и портье. Они повернулись в его сторону и смотрели, как он приближается к ним. На лице управляющего отразилось облегчение.

– Ecollo! – воскликнул он. – Я был уверен, что сеньор где-то поблизости. Дела сдвинулись с места, сеньор. Нашли этих двух дам, и они любезно согласились пройти с офицером в участок. Если вы не будете задерживаться, этот agenle di polizia проводит вас.

Джон покраснел как рак.

– Я доставил всем вам массу неприятностей, – сказал он. – Я собирался поговорить с вами до того, как ушел ужинать, но вас не было на месте. Дело в том, что я связался со своей женой. Она прилетела в Лондон, и я разговаривал с ней по телефону. Произошла какая-то ошибка.

Управляющий озадаченно взглянул на него.

– Сеньора в Лондоне? – переспросил он и, перейдя на итальянский, начал что-то быстро говорить полицейскому. – Кажется, эти дамы утверждают, что они весь день не выходили из дома, только рано утром сходили в магазин, – сказал он, поворачиваясь к Джону. – Так кого же вы видели на пароме?

Джон покачал головой.

– Я до сих пор не понял, как я мог так ошибиться, – сказал он. – Очевидно, это были совершенно чужие люди. Мне действительно очень жаль, что я побеспокоил вас.

Опять раздалась итальянская речь. Джон заметил, что портье с любопытством разглядывает его. По всей видимости, управляющий от имени Джона извинялся перед полицейским, который выглядел встревоженным. Он что-то ответил, причем чем дольше он говорил, тем громче становился его голос. Все это дело доставило слишком много неприятностей окружающим, не говоря уже о двух старушках.

– Послушайте, – прервал этот бесконечный поток Джон, – передайте агенту, что я пойду с ним в участок и лично принесу извинения начальнику и дамам.

Лицо управляющего опять выразило облегчение.

– Вы окажете большую любезность, если возьмете на себя труд сходить туда, – проговорил он. – Между прочим, дамы очень расстроились, когда к ним в отель пришел полицейский и рассказал, что произошло. Они предложили пройти с ним в участок только потому, что очень переживали за сеньору.

Чувство неловкости, охватившее Джона, усилилось. Нельзя допустить, чтобы Лаура когда-нибудь узнала об этом. Он спросил себя, существует ли какое-то наказание за сообщение полиции недостоверной информации, в результате чего в дело бывают втянуты третьи лица. Его ошибка начинает приобретать масштабы преступления.

Он пересек площадь св. Марка, заполненную теми, кто вышел прогуляться после ужина и послушать, как соперничают друг с другом три оркестра, игравшие на площади. Сопровождавший его полицейский шел слева от него, выдерживая дистанцию в два шага. За всю дорогу он не произнес ни единого слова.

Они вошли в участок и, поднявшись наверх, зашли в ту же комнату, где совсем недавно был Джон. За столом сидел незнакомый офицер, не тот, с которым он разговаривал. На его желтоватом лице было написано раздражение. Сестры, очень расстроенные – в особенности зрячая, – сидели на стульях. За ними стоял полицейский. Полицейский, сопровождавший Джона, немедленно подошел к офицеру и затараторил по-итальянски, а Джон, после минутного колебания, направился к сестрам.

– Произошла ужасная ошибка, – сказал он. – Прошу простить меня. Полиция ни при чем, во всем виноват я сам.

Зрячая сестра собралась было встать, ее рот нервно дернулся, но он удержал ее.

– Мы ничего не понимаем, – проговорила она с сильным шотландским акцентом. – Вчера вечером мы попрощались с вашей женой и больше с ней не виделись. Более часа назад к нам пришел полицейский и сказал, что ваша жена пропала и что вы выдвинули против нас обвинения. Моя сестра очень слаба. Визит полицейского очень сильно растревожил ее.

– Произошла ошибка. Ужасная ошибка, – повторил Джон. Он повернулся к столу. К нему обращался офицер. Он говорил на довольно плохом, по сравнению со своим предшественником, английском и постукивал карандашом по лежащему перед ним на столе заявлению Джона.

– Итак? – спросил он. – Этот документ лжет? Вы сообщили неправду?

– Тогда я думал, что это правда, – ответил Джон. – Я мог бы поклясться на Библии, что видел свою жену и вот этих дам на пароме на Большом канале. Теперь я знаю, что ошибался.

– Весь день мы даже близко не подходили к каналу, – запротестовала зрячая сестра. – Утром мы сделали кое-какие покупки в «Мерсерии», а потом весь день сидели дома. Моя сестра неважно себя чувствовала. Я уже десятки раз повторяла это офицеру и говорила ему, что наши слова могут подтвердить соседи, которые живут в том же пансионе. Но он отказывается меня слушать.

– А как же сеньора? – напустился на нее офицер. – Что случилось с сеньорой?

– Сеньора, моя жена, в Англии. Она в полной безопасности, – начал терпеливо объяснять Джон. – В семь вечера я говорил с ней по телефону. Она улетела из аэропорта чартерным рейсом и сейчас живет у друзей.

– Тогда кто была та женщина в алом плаще, которую вы видели на пароме? – спросил разгневанный офицер. – И если вы видели не этих сеньорин, то кого же?

– Меня обманули мои глаза, – сказал Джон, чувствуя, что на него начинает действовать неправильный английский офицера. – Я думал, что видел свою жену и этих дам, но оказалось, что я ошибся. Моя жена была в самолете, эти дамы не выходили из пансиона.

Создавалось впечатление, будто они говорят по-китайски. Еще мгновение – и он сунет руки в рукава и начнет кланяться.

Офицер закатил глаза к потолку и стукнул кулаком по столу.

– Значит, вся работа была впустую? – сказал он. – Мы обыскали кучу отелей и пансионов в поисках этих сеньорин и сеньоры-англичанки, и это в тот момент, когда у нас так много работы. Вы совершили ошибку. Возможно, вы выпили слишком много вина, и вам виделись сотни сеньор в алых плащах, разъезжающих на сотнях паромов. – Он встал и смял лежавшие на столе бумаги. – А вы, сеньорины, – сказал он, – вы намерены подать жалобу на этого человека? – Он обращался к зрячей сестре.

– О, нет, – ответила она, – нет, конечно. Я вижу, что это была ошибка. Единственное наше желание – немедленно вернуться в пансион.

Офицер что-то проворчал. Потом он указал на Джона:

– Вам очень повезло, – сказал он. – Эти сеньорины могли бы подать на вас жалобу – вам пришлось бы туго.

– Не сомневаюсь, – начал Джон. – Я сделаю все, что в моих силах…

– Пожалуйста, не думайте об этом, – в ужасе воскликнула зрячая сестра. – Мы не желаем даже слушать об этом. – Теперь настала ее очередь извиняться перед офицером. – Надеюсь, мы больше не будем отнимать у вас ваше драгоценное время, – проговорила она.