Вопросы и ответы (СИ) - "love and good" - Страница 7

— Погода снова меняется? — негромко поинтересовался он, и Фин едва заметно вздрогнул от неожиданности, с досадой скривившись и посмотрев на мастера из-за плеча.

— Похоже на то, — неохотно откликнулся он, отворачиваясь обратно, но чувствуя на себе внимательный изучающий взгляд.

Он постарался скрыть свою боль, но погода, похоже, меняться должна была сильно и радикально, отчего кости и мышцы Фина тянуло особенно сильно. После его ранения, полученного в королевстве горных эльфов, он частенько страдал ломотой в теле на смену погоды, и иногда боль была такой силы, что терпеть её было очень сложно. Видимо, сейчас был один из таких неприятных случаев.

Геде́он беззвучно выдохнул, и уголки его губ едва заметно приподнялись вверх. Он аккуратно отложил в сторону свиток и поднял голову, полноценно посмотрев на Фина.

— Иди сюда, — он с мягкой требовательностью подозвал ученика, и тот, вздохнув, покорно, словно ребёнок, подошёл к мастеру.

Геде́он сделал приглашающий жест присесть рядом, и Фин, поморщившись, тяжело опустился на стол. Верховный маг снисходительно и несколько сочувственно улыбнулся одним взглядом, и встав со своего места, обошёл коллегу, встав у него за спиной. Аккуратно опустил прохладные тонкие ладони на горячие плечи, чувствуя, как напряглись мышцы под ними.

— Тебе не стоит постоянно ждать удар в спину в этом месте, — Геде́он покачал головой, и бледное синее свечение расползлось от его ладоней, проникая глубоко под кожу, в мышцы и кости.

Фин издал полуболезненный-полуудовлетворительный стон, расслабляясь в руках целителя. Тянущая боль медленно успокаивалась, оставляя после себя лёгкость и усталость, и маг вздохнул, отдаваясь во власть ощущений и со скрытой молчаливой благодарностью принимая чужую помощь.

Геде́он, наблюдая за Фином и даря ему облегчение от страданий, довольно усмехнулся. Быть полезным всегда приятно, и верховному магу это доставляло особую радость.

========== Вопрос 9 ==========

Комментарий к Вопрос 9

«Чувствовал ли ты ответственность за то, что Армлуз пал?»

Тишина огромного, слишком огромного для одного жителя особняка давит могильной неподъёмной плитой. Геде́он не может сделать вдох — воздух застревает в лёгких, разрывая их изнутри. Отчаяние пожирает его, топит в себе, в глубокой чёрной воде, и Геде́он не может всплыть. Словно камень, его тянет вниз, и у него просто нет сил побороть эту тягу.

Болезненные образы сводят с ума. Возникают пляшущими перед глазами демонами, заливающими мир кровавым заревом. Во снах и наяву Геде́он видит их снова и снова, возвращаясь в прошедшие дни.

Это его вина.

Всё это его вина.

Трупы и изувеченные тела раненых, хрипы и стоны, стоящий в воздухе запах крови и Смерти — Геде́ону приходилось разрываться на два фронта. Могучий — единственный — маг, сохранивший верность этому миру, и одновременно с этим целитель, чьё искусство могло посоперничать с искусством ундин. На нём лежало множество обязанностей, его тянуло в множество сторон. Везде он был нужен и незаменим, а потому у него не оставалось времени на сомнения и переживания.

Военное время держит его в надрыве. Мысли ускользают в другом направлении, но когда всё заканчивается, откат жестоко настигает его, снося с ног и хороня в себе. Вновь и вновь он переживает произошедшее, и вина поглощает его. Острыми иглами пронзает каждую клетку, принося физическую боль, от которой Геде́ону хочется кричать.

Слепой, ослеплённый своей любовью и собственными эгоистичными переживаниями, он не видел, — не хотел видеть — как тьма поглощает чужое сердце. Как проваливается оно на дно чёрной бездны, из которой нет возврата.

Если бы Геде́он действительно любил своего мастера, он сделал бы всё для того, чтобы спасти его. Но он закрыл глаза, проигнорировал — так ли он, в таком случае, любил его? И его ли в принципе любил он, а не себя самого?

Вопрос без ответа пульсирует в висках концентрированной болью. Геде́он жмурит глаза, перед которыми на фоне красной пелены встаёт изуродованное некромантией лицо. Мир вокруг горит потусторонним огнём — и всё это его вина. Ведь он мог предотвратить весь этот кошмар. Ведь мог же?..

На самом деле у него нет точного ответа. Но вина гложет его, наказывая мыслями о том, что он сделал недостаточно. Проявил недостаточное внимание, приложил недостаточно усилий, оказался недостаточно силён как маг и недостаточно умел как целитель. Да и весь он сам по себе какой-то… недостаточный.

И как он сможет после всего случившегося стать новым верховным магом?

С виной приходит бессилие и усталость. Глубокое уныние и апатия. Депрессивное состояние, в которое Геде́он не проваливается, балансируя на тонкой грани. Он допустил весь этот хаос, и он не знает, как теперь существовать дальше с этим осознанием. Но он должен переступить через себя — теперь на нём огромная ответственность.

Теперь Геде́он действительно должен сделать всё для того, чтобы не допустить ничего подобного.

========== Вопрос 10 ==========

Комментарий к Вопрос 10

«Как Армлуз отнесся у тебе в начале? Как проходило обучение?»

— Значит, ты мой первый ученик… — негромкий спокойный голос стелется мягко, обволакивая всю фигуру Тахлавеля с головы до ног. Он склоняет голову в глубоком, полном уважении поклоне, и губы вампира напротив приподнимаются в усмешке. — Как занятно… — он тянет, и альв чувствует, как режет по нему острый взгляд.

Мастер Армлуз принимает его с ровным выдержанным спокойствием. Ни словом, ни жестом, ни взглядом не позволяет себе оскорбить юного ученика. Наоборот улыбается со снисходительным теплом и крепко сжимает плечо, проведя своего первого и единственного ученика к его покоям. И мальчишка-слуга теперь сам превращается в господина.

Первое время Тахлавелю сложно привыкнуть к своему новому статусу. Рядом с учителем ему как-то особенно неловко — мастер Армлуз великий маг, учёный муж, а Тахлавель — больше не Тахлавель, а Геде́он — вчерашний слуга из бедной многодетной семьи, не умеющий даже читать. И мастеру приходится учить его элементарным вещам, основе, без которой не быть всей остальной науке. И Геде́он смущается, сам прекрасно осознавая, что его это вовсе не красит.

Но Армлуз ни словом, ни жестом, ни взглядом не выказывает своего пренебрежения. Он не насмехается над учеником, но терпеливо объясняет ему особенности грамматики. Сидит рядом и слушает, когда Геде́он, запинаясь, читает какую-то хронику, и спокойно исправляет неправильные ударения или ошибки в чтении. Учит его также и писать, и лишь после берётся за обучение более сложным вещам.

Мастер неизменно терпелив и добр к Геде́ону, и благодарность читается в его глазах и скромных улыбках. Рядом с мастером становится спокойно, и его ученик не чувствует, что разрыв между ними — настоящая пропасть. Да, он хуже образован, но он быстро учится; да, он многого не знает, но учитель относится к нему как к равному себе — тогда Геде́он видит только хорошее, не зная, что самую жестокую и важную науку ему ещё предстоит постичь в будущем.

Сейчас же, оборачиваясь назад, он с горечью понимает, что всё это было не более чем холодным расчётом. Мастер всегда был лицемером и умел мастерски выдавать желаемое за действительное. Что ему стоило подобрать правильный ключ к открытой душе простоватого мальчишки-слуги, чтобы произвести на него нужное впечатление?..

На самом же деле до самого своего падения Армлуз презирал своего первого ученика. Видел в нём простака, которого легко облапошить. Безграмотного селюка, слугу, который ничего не добьётся — обучение и знания, которые он ему дал, — не более чем иллюзия, насмешка, жестокая игра. Геде́он ничего из себя не представляет — и это просто позор, что великому магу нужно было его учить.

Геде́он горько усмехается: у Судьбы своеобразное чувство юмора. И методы обучения тоже. Жестокие и безжалостные, но неизменно действенные — и Геде́он в конце концов становится Геде́оном.

========== Вопрос 11 ==========