Вопросы и ответы (СИ) - "love and good" - Страница 21

Теперь — так и подавно.

Несколько дней назад королева Айлисин отбыла с эльфийским посольством с визитом к королю Эйладару, и буквально следующим же утром патрулирующие границы оборотни обнаружили на своей территории трупы убитых вампиров — охраны королевы, отправившейся с ней. Из ряда вон выходящее событие, ничего не скажешь, которое грозилось разгореться в кровавую войну с горными эльфами и панику отчаяния и смуту в вампирском обществе.

От вмиг свалившихся на голову проблем голова у Дуики натурально шла кругом. Действовать нужно было быстро и на упреждение — даже не столько по отношению к эльфам, сколько по отношению к стервятникам среди знати, ненавидящим королеву. Эти ублюдки не побрезгуют даже угрозой войны с другим государством, чтобы отхватить свой кусок власти и территорий. В назревающем конфликте ни в коем случае нельзя было допустить подобное; необходимо было сделать всё, чтобы сохранить целостность государства и не допустить новую гражданскую войну.

Из тяжёлых мыслей Дуики вывел женский голос. Довольно приятный, но недовольный, резкий и низкий. Его обладательница была явно чем-то разгневана, так как говорила достаточно громко. И грубый чеканный язык оборотней, на котором бранилась таинственная незнакомка, лишь усиливал эффект.

— Лилиана, он здесь, — проведя вампира в кабинет, невозмутимо обратился к женщине Агнон.

Та перестала ходить из стороны в сторону и резко повернула голову в направлении двери. Она была похожа на разгневанную кошку: густые длинные каштановые волосы стояли дыбом, в карих глазах плясала ярость, а ромбовидные зрачки сузились до тонкой щели, ещё больше углубляя ассоциацию с кошкой. Дуики скользил по Лилиане осторожным взглядом, цепляясь за острые волевые черты её лица и крепкую фигуру. Всё в ней выдавало воина, и вампир едва заметно усмехнулся сам себе.

Он слышал об этой женщине. Была она начальницей королевской стражи, яростной воительницей и достаточно известным полководцем. Вспыльчивая и резкая, Лилиана была именно солдатом, а не дипломатом. Она прекрасно командовала подчинёнными и солдатами, и в отрядах её царила железная дисциплина. Воины, идущие под её началом, были яростны и стойки, вышкол их делал их едва ли не самым элитным отрядом всей армии.

Дуики с интересом смотрел на женщину перед собой. Никогда не думал, что им доведётся познакомиться и встретиться лично, но у Судьбы, очевидно, на них двоих были свои планы…

— Хорошо, — резко отрезала Лилиана и полоснула холодным взглядом по двум оборотням, с которыми общалась. — Оставьте нас вдвоём! — властно приказала она, и те, поклонившись, вместе с гонцом, что привёл Дуики, вышли. — Агнон сообщил тебе о том, что мы обнаружили, — не спрашивая, произнесла Лилиана и устало упала в кресло, прикрывая глаза. — Чего ты там торчишь?! Иди сюда, не буду же я кричать через всю комнату! — раздраженно рыкнула она по-прежнему стоящему около двери вампиру.

Тот послушно подошёл, садясь в кресло напротив и отмечая про себя, что слухи не лгали, и у этой женщины действительно весьма огненный нрав. Дуики на это лишь незаметно ухмыльнулся — интересно, смогут ли они, такие разные, в таком случае сработаться?

Как показали дальнейшие события — более чем. У Судьбы и вправду оказалось своеобразное чувство юмора. То, что изначально казалось очевидным предательством и попыткой разжечь войну, обернулось куда более сложной и запутанной интригой. Разрешить которую могли лишь они сами, действуя общими усилиями во имя торжества справедливости.

Даже если это означало влезть туда, куда влезать не стоило.

Из простых союзников так незаметно они превратились в боевых товарищей и соратников, отстаивающих одни и те же интересы. Короткое взаимодействие переросло в долгое сотрудничество, и Дуики с удивлением ловил себя на мысли, что с этой огненной женщиной ему гораздо проще и легче находить общий язык, чем с собственными собратьями.

Однако по-прежнему они оставались видными фигурами в своих государствах. Ни один из них не мог бросить всё и пойти за другим — как бы сильно нужда не сблизила их, пренебречь долгом не мог никто. Но и забыть просто так возникшие между ними чувства, окрепшие в любовь, тоже было невозможно. Стали они потому странной парой, неправильной семьёй, разделённой расстоянием, границами и долгом, но кажется, едва ли испытывали от того какие-нибудь проблемы.

Ведь трудности лишь укрепляли их чувства и делали их сильнее.

========== Вопрос 11 ==========

Комментарий к Вопрос 11

«открываем свою музыку, составляем плейлист с песнями одного (!) исполнителя. пишем под каждую зарисовку. все зарисовки в итоге должны сложиться в единую историю, то есть должны быть связаны так или иначе»

«Любой ранее написанный и опубликованный текст или его отрывок с участием вашего персонажа. Юзаем неограниченное количество раз»

Её больше не было рядом. Насилмиин, мятежная принцесса и его единственная подруга, ушла в изгнание, оставляя своего друга далеко позади себя в одиночестве. Дуики мог бы когда-нибудь с этим смириться наверно, но её уход причинил слишком много боли.

Он забрал слишком много ценного.

Насилмиин предупреждала, что её отец, король Керзаир, что-то замышляет. Возможно, она была одной из немногих, кто мог бы ему противостоять. В конце концов, она оказалась магом, а это значит, что короля-мятежника можно было бы усмирить малой кровью.

Но её изгнали. А король, чьи руки оказались развязаны, начал устранять себе неугодных. И первым под раздачу, конечно, попал светлейший герцог Солквеик, правая рука и самое доверенное лицо королевы.

— Ты должен уходить, сын мой, — отец перед собственной казнью по ложному и совершенно надуманному обвинению держится как всегда достойно и спокойно. — После меня Керзаир непременно обратит свой взор на тебя.

Его отношения с отцом всегда были холодными и отстранёнными, но Дуики всё равно продолжал безмерно уважать и любить родителя. Наверно, именно поэтому он тайком пробирается к нему в темницу. А может быть потому, что у него вот-вот отнимут единственного дорогого человека.

Он стоит в тени. Наблюдает в отдалении, не имея сил что-либо изменить. Лишь скрипеть зубами от бессильной ярости, когда меч палача выверенным движением отсекает светлейшему герцогу голову. Пустота и непонимание, что делать дальше, заполняют душу Дуики, и он уходит, как и советовал отец.

Но не для того, чтобы спасти свою жизнь. А потому, что родина, которая отняла у него всё то немногое, чем он дорожил, теперь была хуже смерти.

И в час наибольшей печали и нужды его мысли снова и снова возвращались к ней.

Насилмиин всегда была сильной и смелой. Она отдавала Дуики эту силу, делилась ею с ним и всегда была честна и бескорыстна. Она была светом, что заставлял его двигаться вперёд, становиться сильнее и лучше. И даже сейчас, когда её не было рядом, Насилмиин спасала молодого герцога от пучины отчаяния, в которую он грозился уйти с головой.

— Плачь! Кричи! Если того требует твоя душа! — её голос отдаёт призрачным эхом фантома, и Дуики закрывает рукой глаза. Скрипит зубами, в бессильной ярости обнажая острые клыки, и неистовый крик сотрясает одинокую округу.

«Ты можешь плакать и позволить печали уйти тогда, когда она уже прошла», — голос Насилмиин, ещё не забытый и не стёршийся из памяти, ласково успокаивает и баюкает Дуики, который даёт волю чувствам, отпуская их.

Он плачет словно ребёнок. Плачет по ушедшей подруге и утраченной любви; плачет по несправедливо убитому отцу; плачет по родине, которая предала его, но к которой его всё равно тянуло с неистовой силой. Он плачет, и лишь воспоминания о принцессе не дают ему с головой погрузиться во тьму боли и гнева.

— Не забывай, кто ты есть, даже если ты в беде, — Насилмиин говорит ему эти слова давным-давно, когда неспокойные времена забирают на войну даже женщин. — Твои эмоции достойны быть свободными, как ночная птица. Отпускай их, но не позволяй им взять над собой контроль.

Дуики улыбается сквозь слёзы, вспоминая всегда такую серьёзную, но чуткую принцессу. Как же хорошо она знала его!.. Он успокаивается, вытирая влажные глаза, и чувствует, как тяжесть, цепями сковывающая всё его естество, уходит, отрезвляя и позволяя вновь мыслить здраво. Освобождая от горя и сожалений и позволяя вспомнить о долге и обещании.