Особый случай/Точка преломления (СИ) - Ежов Константин Владимирович - Страница 40

Некоторое время спустя.

— Проходите-проходите. Наслышан, наслышан о вашей проблеме, но от меня ещё ни одна женщина не уходила неудовлетворённой. И в том смысле, в котором вы не подумали, тоже, — на последнем, пожилой, полноватый азиат хохотнул, выдав всё на весьма неплохом русском.

Гостьи несколько растерялись от такого напора.

— Просто вам не повезло с консультантами. Работа продавца предметов женского гардероба — это искусство! А что в этих ваших торговых центрах? Понаберут молоденьких смазливых девочек, будто думают только о том, как затащить их в постель, а потом удивляются, почему покупатели начинают обходить стороной принадлежащие им магазины, — продолжил он на одном дыхании.

Внутри "Карателя".

— Вот объясните мне, как мы умудрились набрать столько вещей?! — задала, вроде бы никому, вопрос Волынская-Младшая.

Иллюстрацией к сказанному был наполовину забитый разноцветными свёртками и бумажными пакетами, а также сумками разной величины салон лима. Надо сказать, в Русию так и не пришли полиэтиленовые мешочки и пластиковые пакеты, да и одноразовая посуда тоже. Их, кстати, не запрещали, просто ввели утилизационный сбор такой величины, что вопрос отпал сам собой. В итоге, просторы этой страны свободны от почти не разлагаемого мусора. На Западе, да и в Азии, несмотря на все усилия по вторичной переработке, огромное количество полимеров попадает в окружающую природу. И здесь экологи добились начала введения запретов на её использование, но помогает это пока мало. В Русии из-за всех этих проблем, запретили продажу морской соли для пищевых целей, хотя ароматизированных вариантов для принятия ванн, на первый взгляд, это не коснулось. Однако цены на неё подскочили изрядно. Секрет разгадывается просто: очень сложно избавиться в ней от микрочастичек пластика, можно только уменьшить их содержание. Беда, однако, в том, что очистные сооружения тоже не могут их все уловить, и они попадают в пищевой цикл речной рыбы и вместе с ней на стол к людям. Вот и закрутили гайки так, что финансовые затраты по очистке соли стали весьма существенной частью в её цене. Именно поэтому травить своих граждан приёмом всей этой, якобы полезной альтернативой обычной поваренной, а в реальности, той ещё гадости, вовнутрь здесь и не дают.

— Так тётушка же предупредила. Профессионал, он и в Африке профи, даже если давно таким не занимается, — ответила Ти.

— Да, я понимаю, — откликнулась, тяжело вздохнув, Волынская-Младшая.

— Тоже мне горе. Вон смотри: Фрося из прострации все не может выйти, от свалившегося счастья.

— И не только она! Я, между прочим, ещё пару дней назад тоже не мечтала заполучить столько всего и сразу! — заявила Юстина.

— Вам легко, а я как представлю необходимость выбирать, что и куда надеть…. В армии было проще: вот летняя форма, а это горный камуфляж….

— Тань, будь проще. Представь, будто это супернавороченные специализированные костюмы для проведения сверхсложных боевых операций. Кстати, а ведь почти правда! — посоветовала Сангушко-Млодый.

— Так-то да. Только что с чулками делать? Объект воздействия слишком ещё мал, — уже более весело отреагировала Волынская-Младшая.

— Это ты зря. У мужчин даже в грудном возрасте все работает как часы, а уж как хоть чуть-чуть начинает соображать…. Сама подумай, почему он остановился возле тебя. Так что наш господин ещё не потерян для человечества! Смущает лишь одно, там, в бане, он на нас не отреагировал, а ведь ни в жизнь не поверю, будто просто хотелось ему помыться в окружении противоположного пола! — выдала Ти.

— И что? — крайне заинтересованно спросила Игоревна.

— Думается мне, знаком он уже с женщинами, и более того, умеет себя контролировать. Только не понятно, как всё это вяжется с его потерей памяти.

— Очень просто, — неожиданно вмешалась в разговор Фрося.

Вопросов никто не задал, но потому, как все свели на ней взгляды, можно было и догадаться, чего от неё хотят.

— Поцелуи, — продолжила она реплику, но как-то непонятно для окружающих.

Возникла немая пауза.

— И что?! — первой не выдержала Волынская-Младшая.

— Ну…. У него после них видения. Он в подробности не вдавался, но будто там целая жизнь. Плохая…. Потому он заявил, что целоваться больше не будет.

— А…. Ну это не большая проблема, детей можно заделать и без них! — вновь оживилась Игоревна.

— Не гони лошадей. Вот для этого его организм как раз ещё и не готов, — прокомментировала Ти.

— Жаль! Только что же делать тогда со всеми этими чулками?

— Ненавязчиво привлекать его внимание.

— Тоже вариант. Слушайте, а вам не кажется, что Доместики как-то особенно плотно стоят вокруг нашего дома. У них, что, тут штаб?

— Это ты военная, а мы вряд ли вот так сразу и без подсказки такое заметим — прокомментировала её замечание Юстина, теперь тоже во все глаза, смотря в экраны наружного обзора, заменившие в этой машине банальные окна.

— По-моему, всё так же, как и везде — добавила Фрося.

— Слушай, Тань, давай сначала перетаскаем всё домой, а потом уже ты понаблюдаешь за обстановкой изнутри, если так интересно. Нам-то какая разница, чем они тут заняты, главное тихо и нет беспорядков, — подумав, сказала Ти.

Несколько дней спустя. Кусково. Резиденция Шереметьевых.

Возле окна стоял мужчина, одетый по-домашнему, если можно говорить так про его халат дорогущего материала и удивительной выделки, и смотрел на огромный пруд, идеальная зеркальная гладь которого блестела на солнце. Кабинет был немаленький, да и отделан так, что превращал его в произведение искусства. И в этот момент распахнулись створки высоченных дверей, покрытых позолотой, с медленным величием крепостных врат. В образовавшийся проём энергично ворвался весьма импозантный мужчина, выглядевший, максимум, лет на тридцать и прошёл к первому с характерным стуком каблуков по паркету.

— Вы меня звали, отец?

— Пойдем, присядем сынок, заодно ты посмотришь документы.

На некоторое время наступила тишина лишь раз прерванная шуршанием бумаги.

— Что скажешь? — спросил хозяин кабинета.

— А что тут скажешь? Некая Татьяна Игоревна Волынская-Младшая прислала запрос на выкуп какого-то крепостного, толи Изи, толи Изяслава. Мне-то это зачем? Я и свой секретариат пропесочил, за попадание такой ерунды мне на стол.

— Похоже, ты стал слишком невнимателен. Отчет, о том, кто она такая тоже прочитал?

— Конечно. Интересно же стало, кто такой наглый, что такое прислал в нашу штаб-квартиру.

— Не всё, я вижу. Или выводы не сделал правильные. Думаешь, что раз мы выпнули некоторое время назад эту девушку с заштатного рабочего места у нас, это по-прежнему делает её пылью под ногами? Ты её договор Патроната читал.

— Естественно. Там какой-то Трифон Агафонович Захаров значится.

— Какой-то! Ты дебил?! Трудно справку было запросить. Думаешь, твои служащие с дури тебе перенаправили этот запрос?! Мало того, он как-то оказался среди боёв за тот ГОК! И счастье, что те наёмники его не грохнули, как раненых из его госпиталя. Ты понимаешь, насколько мы обосрались там?! Взгляни вот сюда. Как тебе эта история в Казани. Эти уроды должны были, минимум доложиться, а не заниматься самодеятельностью с его отправкой.

— Да что в этом такого-то?

— Ты зажрался! Потерял всякую осторожность! Знаешь, кто, по-твоему, занимался этим пацаном, там, лично?! Заткнись, пока не убил под горячую руку! Так вот, целый генерал, мать твою. За что мне такое наказание в твоём лице, дуболом ты чёртов! Непростой, очень непростой. Начальник целого подразделения при Главном Управлении Генерального Штаба. Военная разведка! Не улавливаешь связи с фамилией?!

— Вы хотите сказать?

— Ага! Дошло, наконец! А теперь взгляни-ка на этот снимок с воздушного диста над Тверью. Угадай с трёх раз, вокруг чьего дома так сконцентрировались Доместики?! Ты понимаешь, чем для нас всё теперь может закончиться. Вон отсюда! И пока не найдёшь, кого ей там надо, лично, даже не объявляйся!