Школа смерти (СИ) - Бадевский Ян - Страница 16

Помещение накрывает ужасающим ревом.

Оккультный круг распространяет заклинание не только на самого демона, но и на весь дом. Спрятаться негде — мешают предметы, разложенные по углам особняка. И череп на ступеньках. Гейст дергается, мечется в перекрытиях, пробует уцепиться за чердак или подвал. Вот только объект отвергает духа. Этот процесс уже не остановить.

Изгонять гейстов-домушников сложно.

Повторяю вторую часть заклинания:

— Илла та шамор!

Последние клочья морока уносятся прочь. Меня вновь окружает вестибюль, скудно освещенный висящими под потолком шарами.

За окном — непроглядный мрак.

— Илла та шамор!

Старый дом содрогается, осыпает меня штукатуркой…

…и затихает.

Этажи погружаются в звенящую тишину.

Оккультный круг и звезда перестают светиться. Гаснет щит, послуживший надежной преградой на пути морока. Запускаю «скан» — еще одну вспомогательную технику, позволяющую уловить присутствие жителя Бездны.

Чисто.

Для верности я сканирую все помещения дважды, заглядываю на чердак и в подвал. Присутствие демона не обнаружено. Возмущения праны не зафиксированы.

Открываю чакру.

Нет утечек.

Теперь можно снять щит и позвонить Сандре. На операцию я потратил меньше часа, так что сохраняются неплохие шансы на быстрое возвращение домой и крепкий сон после сделанных уроков. Глубинный ботаник доволен.

— Да? — слышится в трубке голос Тимановской.

— Я справился. Дом в Метрогородке.

— Секунду, — вербовщица сверяется с какими-то данными. — Вижу. Ты сейчас на объекте?

— Ага, — задумчиво топаю в сторону окна. — Приедешь?

— Лучше. Пробью портал прямо к тебе.

— Добро.

Звонок прерывается.

Сандра Тимановская, как мне удалось выяснить, эмигрировала в Неом из какого-то американского штата. США давно распались, отдельные государства продолжали называться «штатами» по инерции. То есть, вербовщица выглядит как афро, но в ней есть испанская и даже индейская кровь. Так она всем говорит.

Мы познакомились в поезде монорельса, на одном из перегонов Прибрежной Ветки. Тогда я имел смутное представление об ордене. Контракт еще не подписал, куратора не заполучил. Сандра обладала неоспоримым талантом защищать любые квартиры и дома от проникновения демонов. Даже мое скромное жилище в общаге лицея пропитано ее магией. Вот и пашет Тимановская на два фронта. Вербует новичков, если таковые объявляются в Неоме. И накладывает обережные печати там, где требуется.

Тихие шаги отвлекли меня от размышлений.

Сандра спускается по лестнице, ведущей на второй этаж. Даже в неровном свете огненных шаров госпожа Тимановская выглядит шикарно. Неизменная копна афрокосичек, перехваченная цветастой банданой. Черные карго, трекинговые ботинки на шнуровке, белая толстовка.

— Как оно? — спрашивает Сандра.

— Бывало и хуже.

— Ну, давай проверим твоего гейста, — девушка извлекла тестер — гаджет, который я уже знаю по предыдущим визитам вербовщицы. Из основного корпуса выдвинулись ультратонкие дисплеи, вокруг распространилось призрачное сияние. Аура перекинулась на ладонь, а затем на кисть темного ангела. — Пока норм.

Гаджет был оснажен миниатюрным держателем.

Напоминает селфи-палку.

Сандра прогулялась по вестибюлю, дав мне возможность полюбоваться своей роскошной задницей. По экранам дисплеев разбегались цветные круги и пунктирные линии. В координатной сетке, расчертившей экранное пространство, просматривались очертания лестницы, арки и входной двери.

— Жди здесь, — бросила через плечо вербовщица.

Я не ответил.

Сандра поднялась на второй этаж. Пока афро выполняла свою работу, я позвонил сестре. Узнал, что всё в порядке, попросил не высовываться без надобности из номера и положил трубку.

За окном выл штормовой ветер.

Непогода надвигалась с моря. Подозреваю, в ближайшие несколько дней столицу затопит дождями. Хорошее начало учебного года. А ведь осень еще не вступила в законные права…

Старый дом наполнился шепотом — Тимановская начитывала свои заклинания. Мне еще расти и расти до такого уровня. Щиты Сандры против демонов даже Тобенгауз называет непробиваемыми. Говорят, бабка вербовщицы практиковала вуду и прокачалась до дхьяны в классе проклинателей. Я об этой магии вообще не имею представления, но Сандре что-то передалось по наследству.

Шепот усилился, заполнил особняк от чердака до холла, сполз в подвал, промчался по дымовым трубам. Меня пробрало до костей холодом — от окна пахнуло ледяным сквозняком. Полумрак зарябил, реальность подернулась помехами. Я не вижу саму волшебницу, но знаю, что зрачки Сандры почернели, а ее тело окуталось фиолетовой аурой.

Ритуал достиг своего апогея.

А затем наступила тишина.

Я перевел дух и полез в сетчатый кармашек за термосом. В последнее время беру в рейды имбирный чай — снимает усталость и держит в тонусе.

— Что это? — Сандра быстро преодолевает десяток метров, разделяющих центр холла и подножие лестницы. — Кофе?

— Имбирный чай.

— Можно?

Протягиваю термос вербовщице.

Сандра, насколько мне известно, оккультист. Это ранг моего учителя. Девушка может неплохо зарабатывать в аномалиях и сопредельных им городах, но вместо этого шарит по Неому в поисках юных дарований. И накладывает печати, через оторые духам Бездны не суждено переступить. Боится? Или ограничивается малым, не желая достичь подлинных вершин?

Тимановская наливает в колпачок немного чая.

Пробует на вкус.

— Сам готовил?

— Больше некому.

И это правда.

Полина еще пребывает на уровне чайных пакетиков.

— Годнота, — Сандра зажмуривается от удовольствия. — Ты сейчас занят?

— Ну… — я на секунду опешил от такого поворота. — Домой хотел попасть. А до портала еще целую остановку на трамвае пилить.

— Я тебе пробью портал откуда угодно.

— Ты меня на свидание приглашаешь?

— У меня был трудный день, Илья. Просто хочу посидеть в кафешке, расслабиться. А ты мне составишь компанию. Если не против, конечно.

Некогда самым престижным округом столицы считался Западный. Московская знать селилась в Филёвском парке, Очаково-Матвеевском, в Солнцево, Внуково и Крылатском. Раменка стала Меккой для представителей голубой крови — родовые усадьбы продавались там за баснословные деньги. А потом случились Призыватели. Респектабельная красота канула в пучину. От былого величия остались руины, покрытые ракушечником и водорослями. Холмы стали островами. Кунцевскую бухту и Переделкинский залив облюбовали дайверы — они регулярно извлекают из затопленных родовых гнезд редкие сокровища, которые распродаются на аукционах по всему миру.

Чего уж там, бутылка коллекционного вина из имения Волконских может уйти с молотка за сто тысяч рублей. Просто потому, что таких бутылок на Земле сохранилось не больше пяти. Периодически в глобале всплывают новости об очередных находках — бриллиантовых диадемах, кольцах, магических тубусах Фаберже, механических головоломках и скульптурах итальянских мастеров.

Я это к чему?

Поздней осенью и с наступлением зимы архипелаги пустеют. Море штормит, пляжи накрывает черными валами, улицы утопают в дождях. В сентябре всё не так печально. Даже «Ладья Харона» не изменяет своим привычкам и регулярно отчаливает с Нарышкинской пристани.

«Ладья Харона» — это паром, курсирующий в прибрежных водах вдоль Проспекта Вернадского. Фирменная достопримечательность Неома. Проспект берет свое начало в Хамовниках, тянется на юго-запад и плавно ныряет под воду. В районе набережной отдельные здания модернизированы — поставлены на сваи, окружены дамбами и насыпями, защищены волнорезами. Дальше начинается подлинная Атлантида. Пологий спуск, малая глубина. Занесенное илом шоссе. Жилые и нежилые высотки, ржавые фонарные столбы, затонувшие заправки, автомобильные остовы… Много чего.

Паром — это судно на воздушной подушке с маг-капитаном. Наполовину летучий корабль. Летом на палубах не протолкнуться из-за туристов, но с приходом осени ситуация иная. Отдельные эстеты ужинают в корабельном ресторанчике, кто-то проводит корпоративы.