Яйцо глака. Антология - Янг Роберт Франклин - Страница 32

— Нет-нет. — Майра в ужасе спряталась за Зев и зарыдала. — О, мой несчастный дом! О, мои бедные дети!

— Вы не должны уклоняться от обязанностей жены, — назидательно заметила Зев.

— Этот горький пьяница больше мне не муж, — ответила Майра. — В нашей стране законы защищают женщин.

— Папочка! Иди к папочке! — завопил Фредрик.

Майра с отвращением смотрела на мистера Парди.

— Если ты думаешь, что я позволю тебе разрушить мой дом, то ты — сумасшедший. Я требую развода.

Наступило молчание.

— Развода? — переспросил Фредрик почти нормальным голосом.

— Ты что, не слышал? Утром иду к адвокату.

— Не позволяй ей сделать это, Фредди, — вставила Зев. — У тебя есть права на детей.

— Нет в стране такого суда, который бы отобрал детей у матери!

Зев вздохнула.

— Подозреваю, Фредди, что детей ты потерял.

— При разводе я буду сражаться за каждый пункт, — заявил Фредрик. — Во мне все стонет и плачет. Уо-уи-УУУУ!

Раздался резкий стук в дверь.

— Еще раз крикнете, и я вас тут же выставлю из отеля, — прошипел злобный мужской голос.

— Тшш! — одновременно произнесли обе женщины.

— Да я его… одной левой… — И вдруг Фредрик заплакал. — Майра, ты не должна меня покидать! Кто же будет обо мне заботиться?

Снова все замолчали.

— А твоя… подруга? — нерешительно спросила Майра.

— Ну уж нет! — воскликнула Зев. — С меня хватит папочки-пьяницы. Я выхожу из игры!

— Моя дорогая! Вы должны! Только вы сможете держать его в руках! — стала умолять Майра.

— Ну дааа…

— Я вам хорошо заплачу, — торопливо заговорила Майра, роясь в сумочке. Достав чековую книжку, она сказала: — Сейчас даю вам тысячу долларов, а первого января каждого следующего года вы будете получать по пять тысяч. Только одно условие: вы не должны появляться в Нью-Йорке.

— Не знаю… — колебалась Зев.

Фредрик незаметно толкнул ее ногой.

— Ну, хорошо, — вздохнула девушка. — Придется, видно, выйти за него замуж. После вашего развода.

— Так будет лучше для детей, — решила Майра.

— Что же, Майра? Это конец?

— Я скажу детям, что их отец погиб в автомобильной катастрофе, — объявила Майра, подошла к двери, открыла ее, с любовью посмотрела на Зев и, издав подобие стона, удалилась.

Несколько минут Зев и Фредрик стояли неподвижно. Вдруг девушка подпрыгнула, ликующе размахивая чеком, и обняла мистера Парди.

— Ну и спектакль ты устроил! Даже я сначала подумала, что ты пьян. — Она, хохоча, упала на кровать.

— Спектакль? Какой спектакль? — прошептал Фредрик.

Он внимательно посмотрел на девушку и двинулся к ней. Когда Фредрик проходил мимо выключателя, комната погрузилась во тьму.

— Детка! — прорычал он.

Прошло шесть лет. Зев и Фредрик теперь живут на западном побережье. Он занимает пост профессора йоги в Калифорнийском технологическом. Они очень прилично существуют на его зарплату и тот чек, который регулярно приходит с востока.

Супруги прекратили сеансы левитации для публики, даже в качестве примера для студентов. Однако иногда ранним утром звери из ближайшего леса удивляются, видя, как профессор и его жена летят высоко над водами озера Миопик, держа за руки своего пятилетнего сына Шияма.

Да, дом Парди самый счастливый и самый веселый во всем университетском городке. Но там никогда не подают спиртного. На этот счет Зев тверда как скала.

Дэймон Найт

Великий навозный бум

У придорожной вывески «КОРЗИНЫ И СУВЕНИРЫ» в клубах пыли остановился длинный блестящий автомобиль. Чуть подальше над простоватым зданием со стеклянным фасадом висела другая вывеска, гласившая: «КОФЕЙНАЯ МЕЛЬНИЦА СКВАЙРА КРОУФОРДА. ПОПРОБУЙТЕ НАШИ ПОНЧИКИ!» А дальше простиралось пастбище с коровником и силосной ямой, отнесенной подальше от дороги.

Двое пришельцев спокойно сидели в машине и смотрели на вывески. У них была фиолетовая кожа и маленькие желтые глаза. В серых твидовых костюмах они выглядели почти как люди. Только всегда прятали подбородки, укутывая их оранжевыми шарфами.

Марта Кроуфорд вышла из дома и, вытирая руки о фартук, подбежала к киоску с корзинами. У киоска стоял ее муж, Лльюэллин Кроуфорд, и жевал кукурузные хлопья.

— Что угодно, сэр? мэм? — нервно спросила Марта, оглядываясь на мужа в поисках поддержки. Лльюэллин похлопал ее по плечу. Им еще не доводилось видеть пришельцев так близко.

Один из пришельцев лениво вышел из машины и уставился на Кроуфордов. Он (или оно) попыхивал сигарой, засунутой в отверстие в оранжевом шарфе.

— Доброе утро, — все еще нервничая, сказала миссис Кроуфорд. — Корзинку? Сувенирчик?

Пришелец мрачно блеснул желтыми глазками. Его лицо ничего не выражало. Шарф скрывал подбородок и рот, а может быть, и еще что-то. Некоторые говорили, что у пришельцев нет подбородков, другие — что у них вместо подбородков нечто такое кривое и ужасное, что людям невыносимо на это даже смотреть. Пришельцев называли герками, потому что появились они с планеты Зета Геркулеса.

Герк глянул на корзины и безделушки, висящие над прилавком, и пыхнул трубкой. А потом произнес неотчетливо, но понятно:

— Что это такое? — И указал вниз когтем трехпалой руки.

— Маленькая индейская куколка? — почему-то пискнула Марта. — Или календарь на березовой коре?

— Нет, это. — Герк показывал вниз.

Кроуфорды перегнулись через прилавок и увидели, что герк смотрит на что-то большое, бурое и круглое.

— Это? — неуверенно переспросил Лльюэллин.

— Это.

Лльюэллин Кроуфорд покраснел.

— Ну-у, это просто коровья лепешка. Вчера корова с сыроварни отбилась от стада и обронила это. А я и не заметил.

— Сколько стоит?

Кроуфорд в недоумении уставился на него (или на нее) и спросил:

— Что вы имеете в виду?

— Сколько стоит коровья лепешка? — прорычал пришелец, продолжая пыхтеть сигарой.

Кроуфорды обменялись взглядами.

— Никогда не слышала… — начала полушепотом Марта, но муж шикнул на нее и, откашлявшись, сказал:

— Я бы хотел десять цен… Ну, я не хочу вас надуть, четверть доллара годится?

Пришелец достал большой кошелек с мелочью, положил четвертак на прилавок и что-то сказал своему спутнику, сидящему в машине.

Второй пришелец вышел из автомобиля, неся квадратную шкатулку и лопату с золотой ручкой. Она (или он) осторожно подняла лопатой коровью лепешку и положила ее в шкатулку.

Пришельцы сели в машину, взревел мотор, и в облаке пыли герки скрылись из виду.

Кроуфорды проводили их взглядом, потом посмотрели на сверкающий четвертак, лежащий на прилавке. Лльюэллин взял монету и подбросил в воздух.

— Вот и славно! — сказал он и начал хохотать.

Целую неделю по всем дорогам в огромных сверкающих автомобилях разъезжали пришельцы. Где они только ни побывали, что только ни посмотрели! И за все расплачивались сияющими новенькими монетками и хрустящими купюрами.

Шли какие-то разговоры против правительства, которое допустило их на Землю, но они способствовали процветанию бизнеса и не причиняли никаких неприятностей. Одни из них называли себя туристами, другие студентами, проводящими социологические исследования.

Лльюэллин Кроуфорд пошел на соседнее пастбище, набрал коровьих лепешек и сложил их у киоска с корзинками. Он предлагал лепешки каждому проходящему мимо герку и получал по доллару за штуку.

— Но зачем им нужны эти лепешки? — недоумевала Марта.

— Не все ли тебе равно? — отвечал муж. — Им нужны лепешки, а у нас они есть! Если снова позвонит Эд Лейси насчет закладной, скажи ему, чтобы не беспокоился.

Лльюэллин расчистил прилавок и разложил на нем новый товар. Сначала он поднял цену до двух долларов за лепешку, потом — до пяти.

На следующий день он заказал новую вывеску: «КОРОВЬИ ЛЕПЕШКИ».