Консультант (СИ) - Дакар Даниэль - Страница 13

Когда человечество скромно ютилось на одной планете, существовал раздел фольклора, именуемый городскими легендами. То призрачный полицейский гоняется за преступниками на изрешеченной пулями патрульной машине… то некий влиятельный господин и после смерти подъезжает среди ночи к учреждению, где трудился при жизни, и преспокойно курит в своем кабинете… всего не упомнишь.

Выход за пределы родной звёздной системы, по сути, изменил только декорации и расстояния, а городские легенды дополнились галактическими. Тут и корабли-призраки, и таинственные клады (не в прóклятых домах, а на прóклятых планетах… всего-то разницы), и путешествующие среди звёзд голоса давно сгинувших цивилизаций…

И не стоит думать, что всеми этими поверьями и побасенками увлекаются только мальчишки (вне зависимости от реального возраста) или господа, «альтернативно мыслящие». Вовсе нет. Хватает и людей с респектабельным складом ума, крепких профессионалов, иногда отыскивающих в мифах рациональное зерно, а иногда цинично использующих их в своих вполне прозаических целях.

Дошло, в частности, до того, что лет эдак сорок назад знаменитый на всю Галактику Нильсборский Университет на Атлантиде завёл у себя факультет сверхъестественных и паранормальных исследований, неведомо какими постромками пристегнув к нему кафедру ксеноархеологии.

Над «лемурами» не посмеивались даже – смеялись в голос. Ржали. Гоготали. Тыкали пальцем – средним в том числе. На добрых несколько лет УНБ стал «героем» анекдотов, скетчей и стенд-ап шоу. Комики, профессиональные и любители, изгалялись вовсю.

Веселье продолжалось ровно до тех пор, пока первые выпускники «смешного» факультета не начали работать по специальности. И вот тогда, примерно год спустя, всех без исключения его студентов начали контрактовать. Начиная с первого курса. Серьёзным игрокам хватало самого факта зачисления, и они готовы были платить. Платить – и терпеливо ждать, лишь бы получить в итоге своего «тайнолова», способного не только обнаружить кучу навоза, но и найти в ней жемчужину. Подвести под легенду прочный фундамент.

Одной из таких «галактических легенд» была история, которую когда-то Рис Хаузер услышал от тётушки Клодии. Дескать, существует в Галактике хорошо законспирированная организация наёмных убийц. Специалистов экстра-класса, очень дорогих, но предельно (запредельно?!) эффективных. Выйти на них случайному человеку невозможно, неслучайному – крайне затруднительно. Зато если один из них принял заказ, клиент смело может отправляться в ближайшую церковь и оплачивать панихиду по объекту.

Бедняга не ускользнёт и не скроется. Потому что убийцей может оказаться кто угодно. Старичок, которого принимал на работу ещё дедушка объекта, а провожал на пенсию, с тортом и цветами, он сам. Сосед, с которым объект ходил в детский сад. Стюард первого попавшегося рейса, на который объект, повинуясь мимолётному капризу, купил билет. Кто-то из членов семьи объекта – жена, сын, любимая внучка.

Вычислить члена организации при жизни невозможно в принципе, а после смерти весьма сложно. Хотя и реально. Тщательно осмотрите труп – только не сиюминутной свежести, должно пройти некоторое время – и где-нибудь, в не самом заметном месте, обязательно проступит рисунок, изображающий голову ласки.

Их так и называли – «ласками».

Клодия Хаузер пренебрежительно махала рукой, хмыкала, и говорила, что всё это собачья чушь и так не бывает. Юнцом Рис был полностью с ней согласен. И когда повзрослел – тоже. И даже час назад.

В комнате стало как будто холоднее, мягкий свет ламп потускнел. Секунда, другая – и наваждение схлынуло.

– Бред помешанного, – решительно заявила Лана. Чуть побледневшие губы упрямо сжались, зрачки сузились, превратившись в узенькие щелочки. Будь на её месте настоящая кошка – она бы наверняка била хвостом и дёргала шкурой. – Ерунда. Не верю.

– Да я бы тоже не поверил, если бы мне рассказали, – Рис прошёлся по комнате, несколько раз задев виртуальный дисплей, отчего в изображении появлялись и тут же исчезали рваные дыры. – Если бы рассказали – не поверил. Да вот беда: мне ПОКАЗАЛИ. Тебе, кстати, тоже.

Лана высокомерно фыркнула, подозвала с браслета кресло, переместилась в него и принялась раскатывать по номеру. Рису-то хорошо, он ходить может. А, нет, уже не может: забрался на кровать с ногами, чтобы не мешать ей «метаться из угла в угол».

– На родине одного из моих предков говаривали: «Если на клетке слона прочтёшь надпись „буйвол“, не верь глазам своим»[14]. Не складывается, Рис, понимаешь? Не совпадает!

– Что именно? Нет-нет, – он примирительно поднял ладони, увидев, что девушка готова взорваться, – я не спорю, я просто хочу знать, где ты видишь несоответствие. Может быть, тогда пойму, где его вижу я сам.

– Ну, гляди, – Лана остановила кресло и побарабанила пальцами по подлокотнику. – Что известно о «ласках»? Точнее, что о них говорят? Первое, что приходит на ум!

– Профессионализм.

– Верно. А это, – она вызвала на экран изображение тела Бернадетт, лежащего на скальном выступе, – что такое?

– Это труп.

– Юморист, – ухмыльнулась Лана.

Теперь, когда первое удивление прошло, она радовалась возможности порассуждать вслух. Давно и не ею было замечено, что самая умная мысль, будучи озвученной, зачастую оказывается несусветной глупостью. И наоборот.

– Сколько лет ты бы ей дал? На вид? Думаю, в документы ты не заглядывал…

– Не заглядывал, – кивнул Рис. – Зачем? В агентстве, где я нанял Бернадетт, несовершеннолетние не работают, а остальное…

– И всё же – сколько?

– Ну, двадцать. В пределе двадцать три.

– А по документам – за тридцать. При этом, заметь, с сердцем не сделали ничего по-настоящему существенного и, как показала практика, необходимого. В то же время внешнее омоложение произвели с избытком. А ведь от того возраста, который определил Хьюз, идти назад не только сложно, но и дорого. При таких исходных каждый год внешней молодости существенно повышает стоимость процедуры. Поверь, я знаю, о чем говорю. Сделать из пятидесятилетней женщины тридцатилетнюю стоит примерно вдвое дешевле, чем из тридцатилетней – двадцатилетнюю. Кожа, знаешь ли. Структура кожи. Особенно на шее и руках. «Молодая» – это одно, «юная» – совсем другое.

– Ты хочешь сказать, – Рис, выигрывая время для точной формулировки, улёгся на живот лицом к Лане и подпер голову кулаками, – что в случае Бернадетт мы имеем дело с нецелевым расходованием средств? Ей изготовили документы и дали денег на омоложение, а она распорядилась ими по-своему?

Лана Дитц искренне считала себя везучим человеком. Потому, в частности, что Судьба крайне редко сталкивала её с дураками. Точнее, дураков хватало – но по ТУ сторону условного прицела. А дурость противника, как известно, только на пользу.

В общем, среди тех, кто числился в её личном реестре по разряду «своих», преобладали люди более чем неглупые. Но даже на их фоне скорость и точность, с какими Рис Хаузер «срубил фишку», восхищала.

По телу лениво прокатилась тёплая волна: единственным афродизиаком, уверенно действовавшим на Лану, являлся ум мужчины. Проверено в лабораторных и полевых условиях: что только на ней не испытывали, жестоко и целенаправленно, в том учебном заведении, куда её определил полковник Горовиц! Какие только воздействия не учили блокировать!

Разумеется, и ум срабатывал исключительно при наличии симпатии как таковой, но всё же…

– Я тебя обожаю, – и это было шуткой лишь отчасти. – Нецелевое использование средств… где только таких слов нахватался! Но ты прав. Оно самое. Практически любая женщина поступила бы именно так, но мы-то, кажется, говорили о профессионализме?

– И как же ты объясняешь изображение у неё на бедре?

– Пфуй! – махнула Лана рукой. – Ты ни разу не видел, как уличный мальчишка лепит себе татуху знаменитой банды? На предмет клеить девах?