На луне ничего случается - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 8

Он сделал поводья от себя к Сэму на всю длину тросов, затем связал оставшиеся баллоны в одну связку, приладил пеньковую веревку к здоровой йоге Сэма, а другим концом веревки обвязал, связку баллонов: в первую очередь Брюс намеревался вытащить Сэма, а потом уже снаряжение. Наконец он надел лыжи и прикоснулся к шлему Сэма.

- Ну вот, приятель. Следи, чтобы трос не засыпало. Сэм схватил его за руку.

- Подожди.

- В чем дело?

- Брюс, я хочу сказать, что ты молоток, и если мы не выберемся...

- Ну, ладно, ладно. Мы выберемся. - Брюс полез вверх.

До отверстия он поднимался по конусу елочкой. Добравшись до отверстия, стал двигаться лесенкой, чтобы легче было пролезть в узкое отверстие и подняться по склону утренней глории. Поднимался он очень медленно, осторожно переставляя ноги и стараясь не оставаться на одном месте слишком долго. Наконец сначала голова, а затем и все его туловище оказались на поверхности. Теперь нужно было взобраться по склону глория.

Брюс неуверенно остановился. Край воронки был слишком отвесным, массы пыли вот-вот обрушатся. Брюс задержался лишь на мгновение и сразу же почувствовал, что его лыжи вязнут. Тогда он двинулся вбок, стараясь обойти нестабильную часть воронки.

Сгубил его провисший трос. Когда Брюс сделал шаг в сторону, трос зацепился за выступ на краю отверстия, дернулся и погрузился в мягкую массу склона. Брюс почувствовал, как его лыжи заскользили назад; он попытался двигаться быстрее, чтобы поскорее миновать падающую массу, но лыжи погрузились в пыль, он сделал неосторожное движение, упал, и пыль засыпала его.

Снова он очутился в мягкой пушистой темноте. Сначала он лежал тихо переживая свое поражение. Он не понимал, где верх, где виз и как отсюда выбраться. Потом попытался вылезти и почувствовал, что его тащат за пояс. Это Сэм пытался ему помочь.

Через несколько минут Брюс с помощью Сэма вновь оказался на полу пещеры. Единственный свет исходил от фонаря в руке Сэма; но этого оказалось достаточно, чтобы увидеть: новая тора пыли, закрывшая отверстие, была еще больше прежней.

Сэм показал наверх.

- Очень жаль, Брюс, - вот и все, что он сказал. Едва сдерживаясь, Брюс ответил:

- Как только отдышусь, начну сначала.

- А где твоя левая лыжа?

- Ох! Должно быть, свалилась. Найдется, когда я начну копать,

- Хм... А сколько у тебя осталось воздуха? Брюс посмотрел на свой пояс.

- Около трети баллона.

- А я уже дышу остатками. Мне нужно сменить баллон.

- Сейчас.

Брюс хотел подключить новый баллон, но Сэм остановил его.

- Возьми себе новый баллон, а мне отдай свой,

- Но...

- Никаких "но", - оборвал его Сэм.- Чтобы справиться с работой, тебе нужен полный баллон.

Брюс молча подчинился. Его голова была занята арифметикой. Ответ всегда был одним и тем же: он знал, что ему не хватит воздуха, чтобы повторить этот геркулесов труд и передвинуть такую тору пыли.

Теперь Брюс и сам начал верить, что им не выбраться отсюда. Это лишало его сил; ему захотелось лечь рядом с Абнером Грином и так же, как он, прекратить борьбу.

Но этого он не мог себе позволить: ради Сэма ему придется копать гору пыли до тех пор, пока он не упадет от нехватки воздуха. Он машинально взял уцелевшую лыжу и принялся за работу.

Сэм дернул за веревку. Брюс подошел к нему.

- Что с тобой, приятель? - спросил Сэм.

- Ничего. Почему ты спрашиваешь?

- Ты выбит из колеи.

- Я этого не говорил.

- Но ты так думаешь. Я же вижу. Теперь слушай! Ты убедил меня, что сможешь вытащить нас отсюда и - клянусь Господом! - ты это сделаешь. Ты достаточно нахален, чтобы стать первым, кому удастся одолеть утреннюю глорию, - и ты им станешь! Выше голову!

Брюс замялся.

- Слушай, Сэм, я не хотел говорить, но ты должен знать: нам не хватит воздуха, чтобы все это повторить.

- Я это понял, когда увидел, что пыль опять падает.

- Так ты знал? Теперь, если ты помнишь какие-нибудь молитвы, прочти их. Сэм дернул его за руку.

- Не время читать молитвы: пора заняться делом.

- О'кей. - Брюс начал вставать.

- Я не это имел в виду.

- А?

- Нет смысла копать снова. Один раз стоило попробовать; второй раз пустая трата кислорода.

- А что же делать?

- Ведь ты обошел не все выходы?

- Нет. - Брюс подумал. - Я попытаюсь еще, Сэм. Но чтобы обойти все выходы, у меня не хватит воздуха.

- Искать можно дольше, чем копать. Но искать надо не наугад, а в той стороне, где горы. В любом другом направлении будут только новые утренние глории. Нам нужно выбраться наружу в горох, подальше от этой пыли.

- Но... Сэм, где эти горы? Здесь, внизу, не отличишь запад от будущей недели.

- Там. - Сэм показал пальцем.

- Откуда ты знаешь?

- Ты показал мне. Когда ты прорвался наверх, я смог по углу луча определить, где находится Солнце.

- Но оно висит над головой.

- Висело, когда мы вышли. Теперь оно переместилось на пятнадцать-двадцать градусов западнее. Слушай, эти пещеры, вероятно, были большими пузырями, газовыми карманами. Поищи в том направлении и найдешь выход наверх, не засыпанный пылью.

- Найду, будь я проклят.

- Как далеко мы отошли от гор, когда провалились сюда?

- С полмили.

- Правильно. Тебе не удастся найти то, что нам нужно, если ты будешь привязан ко мне. Вот, возьми эту бумагу и оставляй метки по дороге, но побольше.

- Я готов.

- Молодец! Счастливо! Брюс встал.

Это было такое же унылое и утомительное занятие, как и прежде. Брюс обвязался тросом и отправился в путь, бросая на землю клочки бумаги и считая шаги. Порой ему чудилось, что он уже под горами, но каждый раз это оказывался тупик. Дважды он огибал кучи, которыми были обозначены другие глории. Всякий раз, возвращаясь, он подбирал свои метки, чтобы сэкономить бумагу и не сбиться впоследствии с пути. Один раз он увидел просвет, и сердце его часто забилось, но отверстие оказалось слишком маленьким даже для него, не говоря уже о Сэме.

Воздух кончался, но Брюс старался не думать об этом, только следил, чтобы стрелка оставалась на белом поле.

Один из проходов вел влево, потом вниз; Брюс уже начал подумывать, не повернуть ли назад, и остановился. Сначала глаза не различали ничего, затем ему показалось, что впереди замаячил свет. Обман зрения? Возможно. Он прошел еще сотню футов и пригляделся еще раз. Это был свет!