Сияние полуночи (СИ) - Жданова Алиса - Страница 27

— Захожу, когда бываю в городе, — неопределенно отозвался шисюн. Тут он смерил меня долгим, изучающим взглядом, и я сжалась. Скорее бы этот день закончился и мы вернулись в клан, где я могла улизнуть от него в библиотеку или просто в лес!

— Ты что, не любишь ходить в трактиры? — не так поняв мою нервозность, спросил он.

— Я? Не знаю, я нечасто в них бываю, — призналась я. — Я рос… с родственниками, а они живут в такой глуши, где не было трактиров.

На самом деле, трактиры возле клана Белого Лотоса были — в клан, известный своими лекарями, приезжало много пациентов, и расположенный неподалеку городок скоро обзавелся гостиницами, трактирами, гостевыми домами и магазинами — всем, что может удовлетворить вкус состоятельных и не очень пациентов. Однако деньгам у сирот из клана было взяться неоткуда, поэтому в трактиры мы с девочками никогда не заходили, хоть и гуляли иногда в городе.

— А где твои родители? — спросил он.

Я не знала. Меня подвезли к воротам крестьяне, и они не были моими родителями — по их словам. Однако я не могла сказать об этом шисюну — он ведь думал, что я жила с родственниками, а не в приюте.

— Мертвы, скорее всего, — неловко произнесла я. — От них много лет ничего не было слышно.

— Мои тоже, — просто отозвался Фэн Хай, и я вскинула на него взгляд. В его взоре, устремленном на меня, не было жалости, за что я была благодарна, но было понимание. — Погибли много лет назад, во время войны.

— У тебя есть брат, — напомнила я и мягко улыбнулась. — А у меня — сестра.

Лин Ли не была моей сестрой по крови, но стала сестрой по духу. Интересно, с кем она вчера лепила пельмени? И что делает сейчас?

Тут трактирщик поставил на стол тарелку пышущего жаром тофу, жаренного с листьями чая пуэр, и мы, вооружившись палочками, приготовились его одолеть. За тофу последовали приготовленные в сладком соусе корни лотоса, затем — мясо в карамели, и под конец — посыпанные сахаром помидоры.

— Шисюн, ты что, любишь сладкое? — отложив палочки, я откинулась на спинку стула.

— Не очень, просто тут все такое. Специфика заведения, — подал он плечами, и я, любопытствуя, огляделась по сторонам. Действительно, у всех посетителей на столе стояли блюда с преобладанием карамели и сладких соусов. Наверное, потому, что сюда любят ходить девушки — вот их тут сколько. Хотя нет, девушек ровно половина, потому что в кафе, кроме нас, были одни парочки!

Я похолодела. Шисюн что, привел меня в знаменитое местное заведение для парочек? Девушка сбоку от нас заботливо подхватила палочками кусочек мяса, и подув на него, с улыбкой скормила своему спутнику, который сцапал его со зверским выражением, как будто хотел слопать девушку, а не мясо. Она лишь зарделась и захихикала, скромно прикрываясь рукавом.

Конечно, мне тут же вспомнилась вчерашняя сцена с пельменями, и мне тоже захотелось закрыться рукавом, а потом и вовсе незаметно сбежать из этого места.

— Наелся? — Фэн Хай, видя мое изменившееся выражение лица, поднялся и бросил плату на стол. — Тогда пойдем, еще пройдемся по улице, пока не стемнело.

На улицу уже наползали синие сумерки, однако фонари, зажженные предприимчивыми лавочниками, успешно их рассеивали. Фэн Хай ловко оттеснил меня влево, к прилавкам, и пошел с той стороны улицы, где изредка проезжали повозки. После кафе мне стало казаться, что и тут одни парочки — вон парень покупает девушке леденец, и она смеется, вон другой парень прогуливается вдоль рядов, оттеснив девушку ближе к прилавкам, чтобы ее ненароком не задела повозка — точно так, как Фэн Хай оттеснил от середины улицы меня. Неужели Фэн Хай привел меня на свидание? И относится, как к девушке, хотя считает, что я парень? А если он начнет ко мне приставать и не найдет того, что есть у парня, но нет у девушки?

Я бросила на него панический взгляд, и тут Фэн Хай решил забить последний гвоздь в крышку моего гроба. Попросив подождать минуточку, он куда-то ушел и вскоре вернулся с длинным леденцом из боярышника на деревянной шпажке. Одним. Для меня.

— Спасибо, — шокировано отозвалась я и понесла леденец в руках. Мимо проходили парочки, и девушки, как и я, держали в рука длинные боярышниковые леденцы, а парни шли рядом, орлами оглядываясь на прохожих — посмотрите, какая со мной красотка!

Фэн Хай ни на кого не оглядывался. Он озабоченно посмотрел на небо и повел меня обратно в сад советника — нужно было возвращаться обратно, "если не хотим в темноте врезаться в гору", как он выразился.

Я не хотела врезаться в гору, но хотела побыстрее добраться до клана и сбежать куда-нибудь, чтобы обдумать все странности, и поэтому послушно пошла следом. Леденец мне не хотелось, но он ужасно мешал, а выкинуть его было бы невежливо, поэтому я принялась спешно грызть хрустящую прозрачную карамель, покрывающую кисленькие ягоды. Вкусно! Если бы еще все не было так странно…

На входе в сад мы неожиданно столкнулись с И Мином и Ю Шином, которые тоже накупили сладостей. У меня отлегло от сердца — они же парни, но едят сладости, может, я себя накручиваю?

— Бэй Лин! — И Мин, заметив мой страдальческий вид, тут же подскочил ко мне и, вцепившись в рукав, заканючил: — пойдем с нами, на площади сейчас будет представление! Ты уже достаточно утомил шисюна своей компанией! — Это было сказано с намеком, и я, закивав, бросила на Фэн Хая вопросительный взгляд. Молодец И Мин, придумал, как мне вежливо смыться! И Фэн Хай, наверное, будет рад от меня избавиться.

Однако Фэн Хай не выглядел довольным таким исходом. Наоборот, на его лбу прорезалась тонкая вертикальная морщинка, а взгляд, устремленный на И Мина, держащегося за мой рукав, не предвещал ничего хорошего.

— Он еще не осмотрел сад до конца, а там могут быть темные создания. В следующий раз посмотрит представление, — отрывисто бросил заклинатель, и, схватив меня за руку — ту, в которую вцепился И Мин — почти поволок в расписные красные ворота, за которыми темнел сад.

Я, успев бросить один растерянный взгляд назад, влетела в ворота, и Фэн Хай только тут отпустил мою руку.

— У тебя ладошка липкая, — оповестил он меня, задумчиво разглядывая собственную руку, словно видел в первый раз.

— Это от леденца, — мрачно отозвалась я. Не пустил на представление, за руку хватает — не он ли два дня назад старался держаться подальше и менялся в лице, лишь стоило ему нечаянно меня коснуться?

Леденец я уже давно съела, а палочку до сих пор несла в руке, не зная, куда деть. Заметив это, Фэн Хай забрал у меня палочку и выкинул в мусорку, а затем, схватив меня за липкую ладошку, потащил к пруду с рыбами — мыть руки.

Рыбы обрадовались нам, как родным, особенно после того, как я вытрясла им крошки из рукава, оставшиеся там от булки для курицы Ко ко. Все то время, что мы шли сначала к пруду, а потом — от него к деревьям, в моей душе теснились самые черные подозрения. Если бы Фэн Хай каким-то образом узнал, что я — девушка, то тут же расспросил бы меня. Значит, он по-прежнему думает, что я парень, но ведет себя, как ревнивый поклонник — вон как глянул на И Мина, когда тот схватил меня за рукав, бедняга неделю теперь икать будет, наверное… Неужели он действительно "оборванный рукав"?

— Шисюн, — осторожно начала я, догоняя его — задумавшись обо всем об этом, я слегка отстала. — Ты сегодня какой-то странный. Да и вчера был тоже…

— Странный? Совсем нет, — фальшиво удивился Фэн Хай, и я уверилась, что с ним точно происходит что-то не то.

— Подожди, — я схватила его за запястье, удерживая. Пока не пойму, что с ним такое, с места не сдвинусь! — Ты же меня на дух не переносил? С чего это ты сегодня такой добрый? Повел меня гулять, леденец вот купил, — я потрясла медленно высыхающей после мыться в рыбьем пруду ладошкой.

Фэн Хай, вздохнув, остановился и взглянул мне в глаза. Тут в его взгляде что-то промелькнуло, и явное желание сменить тему вдруг вменилось непонятной мне решимостью.

— У тебя леденец к губе прилип, — хрипло произнес он, и, когда моя рука дернулась вверх, перехватил ее и сам снял липкий карамельный осколок с нижней губы. Я, замерев, не шевелилась, глядя на негоизумленным взглядом, когда его пальцы притрагивались к моим губам, но стоило ему снять карамель, тут же дернулась, пытаясь освободиться — однако Фэн Хай не позволил, и, толкнув меня под темные деревья, прижал к шершавому стволу, а затем, медленно наклонившись, поцеловал в сладкие и липкие от леденца губы.