Давным–давно...Ходящая в тени (СИ) - Леванова Марина - Страница 35

— Не–а, — Джим счастливо засмеялась. — У меня их для этого не так много, — бросила взгляд на главное здание. — Только можно я сначала сгоняю к себе в комнату?

— Беги, конечно, — снова бросил на кого–то недовольный взгляд и уже тише добавил: — А я пока тут кое с кем поговорю.

Но Джим уже не слышала его — она бегом направлялась к главному входу.

"Булки. Много булок! И молоко".

Приостановилась. Обернулась.

"Про молоко–то забыла спросить".

Но Арникус был занят. Он разговаривал с Катариусом и, по–видимому, разговор шёл серьёзный — юноша недовольно передёргивал плечами, то и дело порываясь уйти.

"Ну да ладно. Потом спрошу".

~8~❧Ночной разговор или о пользе сна в собственной кровати

Джим долго не задержалась. Она переоделась в сухую сорочку, ополоснула лицо студёной водой, подправила причёску и бегом направилась назад. На площадке и по стенам соседнего корпуса горели сотни факелов, но двор давно уже опустел. Возле массивных дверей столовой нервно вышагивал один Арникус. За это время он тоже успел переодеться: надел обычные широкие штаны, а сверху свободного покроя сорочку. Единственным украшением была укороченная кожаная куртка без рукавов. Он вдруг остановился, не оглядываясь тихо спросил:

— Вернулась? — Джим тут же подбежала, заглянула в его всё ещё хмурое лицо, улыбаясь кивнула. — Тогда пошли в понятную и привычную столовую, — юноша взял её за руку, завёл тонкую ладошку себе за согнутый локоть, подвёл подругу ко входу в столовую и задумавшись остановился. Внимательно осмотрел девушку с ног до головы, заставив её смутиться. Серьёзным, не предполагающим шуток голосом попросил: — Не обращай ни на что внимания! — И свободной рукой легко толкнул массивную дверь.

Джим думала, что внутри их непременно встретит полумрак, и оказалась не готова к такому яркому освещению. Застыла на пороге, изумлённо обводя взглядом множество светильников по стенам. Вспомнила фразу Арникуса о том, что у них тоже "всё, как у людей", и вдруг застыла, потрясённо наблюдая, как один за другим из–за столов со своих мест приподнимались воины и слегка наклоняли головы вперёд. Не размыкая губ, девушка тихо спросила:

— Арни, что они делают? — Джим не шевелилась. — Это тебя так приветствуют, что ли?

— Нет, — он стоял довольно близко, но, чтобы ответить, подался вперёд и слегка наклонился. — Они приветствуют тебя.

— С чего бы это? — она изумлённо распахнула глаза, при этом стараясь всё равно говорить сквозь зубы.

— Не обращай внимания, — напомнил ей о своей просьбе Арникус и изящно махнул рукой, тихо посмеиваясь. — Они думают, что ты девчонка из пророчества.

— Фух, — облегчённо засмеялась Джим, прикладывая ладонь к груди. Расслабилась и глянула на друга, но Арникус не улыбался. Её лицо застыло. Она настороженно обвела взглядом воинов, покорно стоявших возле своих мест, и громко заговорила: — Это точно не я, — но суровые воины смотрели на неё, не веря ни единому сказанному слову. Она возмущённо взглянула на Арникуса и тихо произнесла: — В нашу первую встречу, помнится, ты тоже пребывал в заблуждении, рассказывая о старых сказках, где "не муж, а лишь дева ведающая..." — она резко замолчала, недоумённо разглядывая враз посерьёзневшее лицо друга. — Постой! Ты что? Тоже в это веришь?

— Я верю в факты, Джим, — его взгляд был твёрд. — Никогда раньше не рождалось ни одной женщины с таким редким даром. Всегда только мужчины, в руках которых открывался магический посох–жезл, понимаешь? — грустно улыбнулся. — И я вижу то, что вижу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Напомни мне, что там говорилось в вашем пророчестве? — она возмущённо потрясла ладонью. — Я тебе сейчас быстро докажу — это точно не я. Просто не могу быть тем самым мужем, что не дева, — смущённо замолчала, понимая, что окончательно запуталась.

— А я никогда раньше и не рассказывал тебе о нём, — Арникус приподнял одну бровь, разглядывая разрумянившуюся от смущения Джим. — Да и не нужно это. Мало ли что там написано в старых, пыльных, никому не нужных книгах.

— Вот. Правильно, — Джим облегчённо выдохнула, кивнула головой себе за плечо и тихо попросила: — Может, тогда ты им скажешь, чтобы они перестали.

— Не могу, — Арни тяжело вздохнул, небрежно откидывая волосы назад. — Все в детстве читали сказки, каждый волен делать собственные выводы.

— Ладно, — мрачно пробормотала себе под нос девушка. Повернулась лицом к залу и тихо произнесла: — Хорошо! — кивнула и, стараясь ни с кем лишний раз не встречаться взглядом, решительно направилась к свободному столу. —  Где мои булки? И молоко!

Ужинали в полном молчании. Выпечка была на удивление хороша. Джим с удовольствием уплетала булочки, жмурясь от удовольствия, ведь последний раз она ела такое угощение дома. Арникус сидел рядом и с улыбкой смотрел на счастливое лицо подруги, периодически подливая щедрой рукой молоко в её стремительно пустеющую кружку. Также молча они поднялись из–за стола и отправились на выход.

Катариус всё время, пока Джим кушала, не отводил от неё изумлённого взгляда. Как только Арникус повёл девушку, не выдержал, подошёл к их столу, поднял крынку, из которой юноша подливал в кружку гостьи, и подозрительно понюхал. Резко отдёрнулся и в ужасе проводил новую знакомую взглядом — она как раз в этот момент, сопровождаемая Арникусом, вышла за дверь.

После столовой на улице в первый момент показалось прохладно. Джим зябко повела плечами и почувствовала, как Арникус накинул ей на плечи свою куртку. Она улыбнулась ему, пальчиками вцепилась в подставленный локоть и степенно отправилась по ровной дорожке, не волнуясь, что нужно куда–то спешить, наслаждаясь прогулкой. К зданию они подошли быстро, несмотря на неторопливый шаг. Так и не проронив ни слова, поднялись на третий этаж. Там Арникус довёл Джим до её комнаты, открыл массивную дверь, проследил, как Джим прошла мимо него, и тихо сказал:

— Ты отдыхай сегодня. Поговорим уже завтра, — осторожно прикрыв дверь, отправился в свои покои.

Джим вошла внутрь и вздрогнула, когда за спиной закрылась створка. Ещё раз оценивающе обвела взглядом огромную комнату, заметила какие–то вещи у кровати и быстро подскочила к двери. Распахнув её, окликнула:

— Арни!

Джим повезло: он не успел дойти до своих покоев. Услышав подругу, юноша остановился и удивлённо посмотрел на неё, вопросительно кивнул, показав, что слушает.

— На прикроватном столике лежит стопка белья — это вещи для меня? — ответом ей послужил новый кивок. Джим смутилась под пристальным взором Арникуса. — Спасибо, — поспешно поблагодарила она, закрывая дверь.

Мучаясь жгучим любопытством, Джим чуть ли не бегом отправилась рассматривать вещи, выделенные в её личное пользование. Там обнаружилась широкая полотняная ночная сорочка. Джим переоделась в неё и рассмеялась: новое одеяние было неимоверно велико и волочилось по полу. Девушка тяжело вздохнула и нехотя стянула на шее завязки. Еще хуже дело обстояло с халатом: он, как мантия, тянулся следом. Джим, за неимением лучшего, отвязала шнур от балдахина над кроватью, долго в сомнении крутила его в руках. Затем подпоясалась им и со словами: "Жуть какая", — в чём была, полезла на кровать. Потратив некоторое время на обустройство, она лежала и перебирала события прошедшего дня. Сна не было ни в одном глазу. Девушке очень хотелось пойти к Арникусу и поговорить с ним. Повод нашёлся тут же: она могла сходить и поинтересоваться, как устроили её питомцев. Хотя, что там спрашивать? Джим прекрасно знала трепетное отношение Арникуса ко всем животным. В расстроенных чувствах она всё же сползла с кровати, надела такие же огромные тапочки и угрюмо, ругая себя последними словами, пошлёпала к выходу.