Стаф III: Отблески в зеркалах (СИ) - Владимиров Денис - Страница 44

— Еще не смотрел, что досталось, — вот ведь глаз алмаз, намекал на лисью? — Не успел со всем этим… пусть будет, гадством. И перформансами.

— Это точно. Ты любитель представлений. Но продай ненужное одногруппникам. Здесь ты можешь получить, не как в Норд-Сити, где сдавать будешь, а по себестоимости. Там, понятно, никто такую. Только не барышничай. Перед всеми серьезными людьми авторитет уронишь. Эти что… — ткнул пальцем в парня, установившего жердь с сучком на высоте около двух метров, куда подвешивал сейчас фонарь. Скорее всего, работы на моем участке подходили к завершению, — Они барыги, а честный сталкер на честном не наживается в таких ситуациях. Да в любых. Липнет дерьмо такое враз к репутации, а потом не отмоешься. И грязь о тебе будут помнить гораздо дольше, нежели дела правильные.

— Да я то что. Боюсь, как бы меня Вилли не взгрел. В результате сам таким вроде бы смотреться буду, — вот как оказывается, то, что я народ пачками выкашивал, эт нормально, эт по-честному.

Стоп! Осенило. Я смотрел до этого момента только в одну сторону. Сука, а ведь мои дебафы — это чертовы индикаторы! Маркеры свой/чужой! И кто, и как ко мне относился по-настоящему из окружающих. А не здесь с улыбочкой, там же нож в спину. Из чего всегда можно сделать выводы. И правильные. Или… Или имелись характеристики, артефакты позволяющие моего тлетворного влияния не ощущать? Черт его знал, а мы на дошли.

Валентин Честный присутствовал собственной персоной, а мне показалось, он грязной работы чурался. Не знаю, с чего составил о нем такое мнение, но, нет, появился, откинув полог палатки.

— Вы вовремя, минут через пять принимай работу, хозяин, — весело улыбнулся тот, после взаимных приветствий, — И ты, Никодим, как раз, чтобы в защитку тебя вписать.

— Подожди минуту, — я оставил телегу возле фонаря, заметив коновязь, которую попросил установить на «всякий пожарный», — Сейчас лошадей привяжем.

Честно говоря, все выглядело, как и на проецируемой голограмме будущего лежбища. Первое и главное, проверка и приемка жилища. В палатке, которую делил на четыре части центральный столб, в левом углу на железном листе примостилась небольшая квадратная печь с конфоркой. За ней возле стены нашел место сундук. Напротив, тоже у стены стоял складной стол, рядом с которым два стула. Пара вешалок по по периметру, лежак, а по сути, раскладушка, на ней стопка белья, одеяло и подушка. Под потолком висел магический фонарь. Сразу отметил уголь в большом мешке, его я не заказывал. Уточнил.

— Подарок фирмы! Устраивает? Мы веников не вяжем! Пошли дальше! — с горделивой улыбкой заявил тот.

Навес полностью закрывал зону для готовки: вертикальную печь, на которой сейчас царствовал котел, а скорее казан литров на десять, закрытый тяжелой чугунной крышкой. Мангал ожидал увидеть одноразовый, но оказалось вполне гораздо лучше. Рядом опять же нашлась кочерга с совком. Стол, скорее массивная столешница на вкопанных толстых жердях, на ней набор посуды. И умывальник — горизонтально закрепленная цилиндрическая пластиковая емкость литров на десять, ее удерживала пара тонких бревен, вкапанных в землю. Между ними отлично встала обычная раковина. И она обрадовала до глубины души.

— Вот смотри, это регулятор температуры! Можно нагреть до семидесяти градусов, смотри, как работает, — и повернул…

Тут я кожей почувствовал, что сейчас произойдет нечто плохое, страшное. Откуда-то со стороны телеги раздался промораживающий вой, поднялось и закружилось фиолетовое марево, рассыпавшееся на мириады искр. В сторону полетел чехол с луком, рюкзак сначала раздулся, стал еще больше, в два раза, наверное. А я думал предельно его набил. И взорвался изнутри, перед нами предстал скалящийся белоснежный череп. Глаза его горели угольным огнем, он клацнул неестественными для человека длинными острыми зубами. И взвился в воздух, оттолкнувшись пучком щупалец, возникших, будто из ниоткуда. Вновь завыл в воздухе…

Жесть!

Это что за хреновень?!

Неожиданно Никодим со страшно искаженным лицом упал на землю, рядом давно уже валялся Честный, его работники тоже попадали с ног, у всех из носа и рта бежала кровь. Я все понял сразу!

Падла-ниндзя демонизировался во всех смыслах этого слова.

Тварь приземлялась, а у меня в руке уже материализовался «Кровопийца», траектория полета монстра была ясна. Хорошо, что парить или летать не умела. И на нее действовали законы гравитации.

Секунда, может, две, пока та неслась к поверхности, показались вечностью, хотелось отпустить тетиву. Но, сжал зубы, унимая дрожь.

Не сейчас…

Вот ты, сучка, и попалась!

Хватило одного мгновения, когда череп коснулся влажной земли конечностями, сжимаясь, будто пружина, а точнее, так оно и было. Плевать! Главное — демон замер в нижней точке.

Теневая стрела, наполненная холодом, летела быстрее всякой пули. Она возникла в левой глазнице, хотя я в точку прицела поймал правую. Да и черт бы с ним!

Познакомься, мразь, с лютой стужей!

Во славу, мать ее!

Увидел, как начинала покрываться корочкой льда белизна черепа, но его челюсти продолжали видоизменяться на глазах, а сам он начинал обретать небольшое брюхо. Только кристалл показывал, что допрыгалась эта мерзость.

Довольная улыбка только-только начала расползаться на лице… Прострелила заполошная мысль: нужно срочно помочь Никодиму. Срочно!

Обернуться я не успел.

Внезапная резкая острая вспышка слева боли в виске. Мир как-то перекувыркнулся, совершенно непонятным образом!

И… и все померкло.

Глава четвертая

— 1 -

В себя приходил с трудом, судорожно, рывками, болела каждая клеточка тела. Казалось, меня пропустили между двух катков. Стаф — собачатина по-корейски. Это когда животное бьют палками несколько часов кряду, дабы мясцо было мягким и сочным, кровью пропитанным. Зато оно потом между зубов няшек не застревает. Хоть и не любили они про такое говорить. Ми-ми-ми.

Суки!

Первое осознанное чувство — щеку и висок холодило нечто мокрое. Вытягивало жизнь. Еще несколько бесконечных секунд сопротивления одеревеневшего тела, и смог его победить! Открыл глаза, а потом даже чуть пальцами пошевелил.

Оказалось, лежал на левом боку, явно на земле. Взгляд начал фокусироваться, и отдельные предметы стали проступать через темно-фиолетовое марево. Впереди маячили неясные тени, которые вдруг, одномоментно превратились в сюрреалистичную картину. Если бы мог, то потряс головой, прогоняя наваждение.

Метрах в трех — пяти от меня стояла толстая жердь или тонкое бревно, которое вкопали рядом с палаткой работники Валентина Честного. Деревянный фонарный столб. На земле, прислонившись к нему спиной, сидела Ирия. В глаза сразу бросалась мертвенная бледность лица. Брони на девушке не имелось, зато из плеча торчала рукоять кинжала или большого ножа. Из-под лезвия на тонкой блузке бежевого цвета, расползалось темное пятно.

Тут меня опять замутило. И мысли непонятные. Фонарь. Их должно быть пять… Фонарь. И пять аптек! Столько нужно, чтобы в себя прийти.

Не знаю, как долго данное состояние продлилось прежде, чем зрение появилось вновь, но теперь окружающее пространство наполнилось звуками. До этого момента лишь невнятное сопение в абсолютной пугающей тишине. Прогресс налицо.

— …ладно, я все понимаю, завела себе двух мопсиков, возишься с ними… То с одним, то с другим. Да, черт бы с этим! Они «чистые»! Но это, это подруга уже дно! Самое-самое дно! Бледный провал или Марианская впадина, как говорят на Земле! И это такой плевок мне в лицо, когда я тебе… — проявилась еще одна фигурантка — явно представительница «Сестер Вьюги».

Как определил? Они все практически под копирку, атака клонов, мать их! Но главный опознавательный знак — глаза необычайного сапфирового цвета, которые, казалось, излучали его. Цвет волос девушки даже не зеленый, а бирюзовый.

Что вообще произошло? Откуда они здесь? О чем говорят? Почему не оказывают помощь своей коллеге? Рой вопросов, ни одного ответа. Я абсолютно ничего не понимал. Последнее воспоминание — вспышка боли слева.