Узник Гримуара (СИ) - Сазонов Михаил - Страница 6

Успокоиться получилось только через… А хер его знает через сколько. Считать время было весьма затруднительно. Внутренние часы решили послать меня в далекое пешее эротическое путешествие.

“Ладно, пусть будет час или два или… Да без разницы! Я в полной и беспросветной ж…”.

На губах появился оскал: “Ну нет, так легко я не сдамся!”. Я попытался напрячься и пошевелить руками. И что-то стало чувствоваться. Пришли ощущения, сначала весьма глухие. Словно отлежал руку. Только я видимо каким-то образом отлежал все тело…

“Не парализован” — промелькнула мысль и стало спокойнее. Всегда боялся остаться инвалидом. Смерть, хрен с ней, а вот стать овощем и инвалидом было моим страшнейшим кошмаром. Я, как поклонник силы, просто боялся стать *растением*, уж лучше сдохнуть. Еще меня угнетало бессилие, оно единственное могло вогнать меня сначала в депрессию, а потом в агрессию. Как хищника, что загнали в угол.

Убедившись, что руки меня слушаются, я стал массировать виски. Эта старая привычка всегда помогала мне спокойнее обдумать ситуацию.

“Я был на жертвенном столе. Или камне? Да вообще похер! На жертвенной хрени! Так? Так. Меня пырнули… Эм-м-м… Пусть будет пару раз. Я пырнул в ответ. Хорошо, кстати, пырнул, не зря отслужил в мышках и прошел веселый жизненный путь. Кажется, этот мудак сдох. И я тоже. И нас куда-то затянуло. Прям как говно в унитаз, ага. Потом был бой за жизнь. Там мне пришлось столкнуться с каким-то колдовством, но я превозмог, как герой боевика и грохнул утырка во второй раз. За что заслужил вроде как жизнь. В итоге я все еще существую. Как сказал какой-то великий крендель, раз я мыслю — значит существую. Или как-то так, не суть важно. Исходим из лучшего варианта. Я не в великом НИЧТО, мою душу не сожрали демоны. Допустим, если я выжил, то по идее я сейчас валяюсь где-то. Возможно на том же месте. Почему тогда так темно? Свечи потухли… Времени много прошло, вот в чем дело! А почему я там же? Парни, видимо увидев, что я окочурился, не стали тащить труп в дом, и пошли решать вопросы. Кстати, чувствительность тела может пропасть из-за клинической смерти или… А хрен знает почему у меня может пропасть чувствительность, вот ни разу не медик. Так что надо лишь достать из кармана зажигалку и да будет свет! А там можно и выбираться куда-нибудь”.

Знаете, человек не сразу может принять свое существование и все вводные. Особенно если это смерть. Особенно находясь в стрессовом, шоковом состоянии. Психология людей такова, что человек отказывается воспринимать некоторые вещи эфемерно, ему всегда нужно четкое понимание. Человеку сложно жить в неопределенности. А когда такое происходит, он автоматически ищет оправдание или делит все на черное и белое. Веря в то, что ему удобно для своего же психического спокойствия. Пытаясь цепляться до последнего к привычным вещам, стараясь как-то избежать реальности. Это я знал, читал в какой-то умной книжке. Но ПОНЯЛ только сейчас, когда решил достать зажигалку. Нет, не так, когда ее все же достал. Но давайте по порядку.

Перед тем как искать зажигалку, решил занять вертикальное положение. Руками зашарил вокруг себя. На меня обрушился каскад ощущений. Я наконец-то стал чувствовать каждый камень, что впился мне в тело и холодный пол, на котором я лежу. Мозг еще царапала какая-то несуразность происходящего, но мысль все время ускользала.

Начал подниматься, ощупывая себя на возможность ранений. Слабости не было, боли тоже. Убедившись, что организм в целом чувствует себя нормально, зашарил руками по карманам в поисках зажигалки, и наконец, ее нашел. Я ощутил холодный металл своей зажигалки. Бензиновая, надежная, но фирму не вспомню, хоть убей.

Зажигалка чиркала, чихала, но не хотела давать огня. Я уже начал терять терпение, вглядываясь в темноту до рези в глазах. Желание разнести ее ударом об стену стало нестерпимым. Жаль, что это ничем бы не помогло. Да и железную зажигалку убить об стену довольно сложновато.

— Да гори ты, чтоб тебя черти драли! — гневный крик души сорвался с моих губ. Пламя вспыхнуло! О чудо! Когда глаза привыкли к свету, стало понятно… что я точно сошел с ума. Огонь горел из большого пальца, которым я только недавно чиркал. Чувствуя, как едет крыша, а шифер отплясывает чечетку, я приблизил палец к руке. И начал рассматривать это зрелище. Не знаю, сколько я пялился на это. Секунд на пять завис точно.

— Ох ты ж епт, что за хрень?! — это был весь мой словарный запас стоило мне хоть как-то отвиснуть. А потом пришло осознание, инстинкты перехватили контроль над разумом, и я стал изображать из себя бешенную мельницу, пытаясь сбить пламя. — Да затухни ты, сволочь!

На удивление пламя сразу погасло, словно его и не было. Все погрузилось в темноту. Я впал в ступор в очередной раз за этот гребаный день!

— Да за что мне все это?! — отчаянный крик, рвущийся из самой души ушел гулять легким эхом по помещению. Хотелось бить, ломать, крушить. Было ужасно обидно. Я ощутил себя пацаном, которого раз за разом несправедливо наказывают. О, этот горький вкус несправедливости детства. Я думал уже и забыл, каково это, как может быть обидно практически до слез. Но нет, похоже, моя психика была на пределе. Очень сильно захотелось покурить, затянуться сизым дымом.

Рука по привычке потянулась за пачкой. Верхним пальцем открыл пачку и щелчком выдвинул сигарету. И уставился на нее… Если бы я в этот момент открыл рот, то оттуда точно бы начала капать слюна. Отрешенный взгляд, полный непонимания всего сущего, скользнул по призывно торчащей сигарете. Я, словно загипнотизированный кролик, смотрел на удава. И этим удавом была сигарета. Просто был один факт, который делал из этой сигареты порождение демона. Я. ВИДЕЛ. ЕЕ. Я видел ее в кромешной темноте! Как? Почему? Что происходит?! Мозг отказывался хоть что-то понимать. Но ничто не длится вечно. Даже сейчас, когда в память о целостности моего рассудка играл похоронный марш Шопена, шестеренки медленно, со скрипом, но зашевелились.

— Что же, попробуем? — мой сиплый, чуток дрожащий голос подействовал подобно ушату холодной воды. Я привык всегда держать себя в руках. По-другому нельзя, ибо покажешь слабость — растерзают. Если не сразу, то со временем. Страх никогда не был в почете особенно среди криминала. Я встряхнулся и прогнал подлый мандраж, что стремился сковать ледяными пальцами сердце. Покорить, подмять, растоптать мой дух. Не бывать этому!

Решительно взяв сигарету в зубы и поднеся руку, я твердо, с вызовом, произнес:

— Огонь!

Огонь появился, да… Струя огня, как из огнемета, чуть не оставила меня без волос. В роли огнемета выступала моя собственная ладонь. Спасла мою голову от вынужденного облысения только реакция, отточенная за многие годы. Заворожено глядя на огонь, я сделал глубокую затяжку. Сигарета быстро тлела, не смея сопротивляться опытному курильщику, фильтр стал горячим и обжёг губы.

По привычке, потянулся правой рукой вынуть сигарету изо рта, но вовремя вспомнил, что она объята пламенем. Выпустив дым из носа, словно мифический дракон, я в очередной раз затянулся так, что в горле стало першить. Задействовав левую руку, выдохнул. Стало немного легче. Уже более спокойным взглядом посмотрел на происходящее. Вокруг все было по-прежнему. Всё то же помещение, алтарь и веревки на полу. Только трупа нет. Как и кинжала с книгой. Как и моего тела… Стоп, что?

И тут меня ударило по голове то, что я так долго старался не замечать, видимо подсознание гнало сам факт случившегося. Я же умер и точно был духом. Протоплазменной хренью, твою за ногу! Сейчас мое тело точно было непрозрачным, оно было как живым, ощущалось живым, и явно было теплым. Это точно не восстание мертвецов. И духи вроде как не курят. “Но где тогда мои раны? Мне ведь кучу колотых нанесли, все кишки точно продырявили! Тогда что происходит? Какого черта творится?”

Снова сделал затяжку, закрыл глаза и медленно выпустил дым. Надеясь, что все это мне кажется, я снова посмотрел на руку. Рука продолжала гореть, нарушая логику, физику и весь здравый смысл. Буркнув нечто нечленораздельно-матерное, решил поэкспериментировать. Сначала поднес левую руку к правой. Огонь почти не чувствовался, только небольшой жар, даже когда я соединил руки ладонями. А вот новая сигарета сгорела за секунды.