Стань моим монстром (СИ) - Олешкевич Надежда "AlicKa" - Страница 23

В нужный момент упал на спину, еле увернулся от задних лап, чуть не задевших мое лицо, перекатился вбок и быстро поднялся, осматриваясь по сторонам. Пока животное тормозило после прыжка, издавая противный скрежет когтями, я успел заметить только парочку выступающих камней, за которыми можно скрыться в случае необходимости. В пещеру бежать – глупо, ведь с видимостью там будут проблемы только у меня, а стоять и каждый раз пытаться увернуться от прыгающего на тебя хищника слишком опасно.

Гатагрия не повторила прежнюю атаку, начала медленно обходить вокруг, следя, рассматривая, примеряясь. Глаза становились то ярче, то заволакивались на несколько секунд черной дымкой. Она больше не нападала, двигалась у входа в свою пещеру, не теряя меня из виду.

Только боковым зрением заметил, что меня таким образом оттесняют назад, пытаясь скинуть с высоты. При любом движении в сторону, зверь сразу же прыгнет, достигая нужной цели. Не отступи я назад, ей не составит труда задеть меня лапой. Но дальше двигаться некуда, там пустота под ногами, а после распластанное тело на земле.

- Ну, прыгай, - крикнул, стуча два раза по своей груди. – Неужели боишься? – специально посмеялся после этих слов.

Желаемой реакции не последовало. Животное только слегка наклонило голову и на секунду остановилось. Его глаза стали темнее, показался оскал, после чего оно начало нестись вперед, намереваясь само скинуть меня вниз.

Выдох.

Я подпрыгнул вверх, насколько позволяла сила, сразу же прокручиваясь в воздухе один раз. Одновременно вытянул руку вниз, вспарывая кинжалом кожу возле позвоночника зверя. Из-за этого действия полет слегка нарушился, поэтому неудачно приземлился на бок, неприятно чувствуя свое плечо.

Поднял голову, но рядом с собой никого не заметил. Не успел толком осмотреться, как животное с другого бока начало приближаться, отталкиваясь от вертикальной поверхности горы и прыгая сверху. Пришлось покатиться по острым мелким камням, не давая озлобленному хищнику растоптать меня. Гатагрия раз за разом настигала, одними лапами пытаясь то прижать сверху, то зацепить сбоку. Я как ее игрушка, убегал, уворачивался, перекатывался, иногда задевал ту острием кинжала, но это не давало должного результата.

Хищнику словно все было ни по чем. Хоть и замечал несколько темных капель на серебристом лезвии, животное активно атаковало, не давая ни шанса хотя бы нормально вздохнуть. Меня двигали на этот раз в пещеру. Специально заставляли откатываться, отпрыгивать, лишь бы увернуться от лап, клыков, когтей и крыльев. Двигались все части тела животного, слаженно меняли свою очередность. Раз, два, три. Раз, два, три. Иногда слышался рык, сквозь него проступало гортанное подрагивающее шипение, и глаза… не переставали сиять своим красным цветом.

Жаль, что у меня только короткий кортик, всего лишь один, без возможности кинуть, не боясь потерять. Любые дополнительные приспособления запрещены. Нас сразу готовили к тому, что в обычной жизни при себе будет всего лишь кинжал, короткий, острый, только он.

Я порывался кинуть его прямо в раскрытую пасть, в грудь, шею или бок, но каждый раз передумывал. Реакция у животного слишком хороша, поэтому оно увернется, не даст себя так просто покалечить, только если хитростью или силой.

Меня загнали в угол, темный, без возможности упасть на землю и двинуться влево. Я, холодная каменная стена сзади, пустое пространство справа и глаза, снова потемневшие, быстро приближающиеся.

Короткий вдох. Выдох. Раз, два…

Сделал быстрый шаг навстречу, наклонился влево, уходя от поднятой лапы, и проехал под гатагрией, задевая ее живот острием кинжала, не прикладывая желаемой силы. Три прыжка на улицу, заворот за выступ и ожидание за камнем. Секунда на передышку, после чего услышал приближение, выпрыгнул из укрытия, зацепился за шею животного, оттолкнулся от земли, перескочил его сверху и вонзил последний раз кинжал прямо в сердце, делая еще пару толчков, чтобы проткнуть как следует, без возможности на дальнейшее спасение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Сразу же отпрыгнул подальше, ожидая последнего выдоха зверя. Он метался из стороны в сторону, иногда слышались хрипы с тихим бульканьем. Животное шаталось, пару раз билось об острый выступ скалы, пыталось дотянуться языком до своей раны, снова подняло на меня глаза и прыгнуло из последних сил.

Получилось уйти от удара, снова, но упал, не ожидая этой атаки. Перекатился, приподнялся на руках и заметил уже лежащее на земле животное, с подергивающимися ребрами и потухшими глазами.

Видел, что мучается гатагрия, часто вздрагивает, тянется лапой, приподнимает и опускает крыло.

- Уходи, - пододвинулся вперед, занес кинжал для удара, но сзади послышался шум.

Я встал, обернулся и увидел обычную птицу, застрявшую в густой листве деревьев.

Вернулся к животному, сделал последний удар, облегчая его смерть и вырезал сердце, долго затем смотря на него.

Руки тряслись нещадно. Только сейчас прорвало платину всех эмоций, которые сдерживал во время сражения. Раньше не приходилось вот так убивать. Дрался, боролся, но не уничтожал живое существо.

С акортом получилось как-то иначе. Там было темно, все слишком быстро, спонтанно. А тут…

Я видел врага, по достоинству оценил его силу, заметил какой лапой чаще всего атакует и на каком расстоянии от земли примерно держит голову. Понял его желание убить незнакомца, вторгшегося в жилище, увидел голод в глазах и намерение не упустить такой лакомый кусочек. Я был всего лишь завтраком, который сам пришел в гости, свежим мясом для насыщения брюха.

Но оно каждый раз действовало по-новому. Сначала прыгало, потом атаковало в лоб, там наскакивало и пыталось загнать в угол. Не зря гатагрия считается одним из самых страшных хищников, ведь кто еще имеет помимо скорости, силы и реакции возможность так быстро менять способы атаки.

Страшное, опасное и беспощадное. Единственное хорошо, что такие редко забегают к людям. Чаще питаются другими животными, более крупными и мясистыми. У людей, как выяснилось, одни кости.

Подняться с колен оказалось довольно сложно. Даже отодвинуться от медленно растекающейся лужи крови было трудно. Меня словно выжали, высосали все соки. Не потому, что устал уворачиваться, а впервые убил большого зверя – слишком напряженно. Не чувствовалось жалости, скорби, ведь знал – это существо съело и уничтожило немало людей. Но держать недавно бившееся сердце в руках так долго… Видеть, как капают с него красные капли на серый камень, чувствовать запах крови… Сложно.

Как в тумане я поднялся, положил в заранее приготовленный мешок этот орган, бросил последний взгляд на мертвое тело, которое вскоре съедят другие проголодавшиеся звери, и ушел. Не смотрел толком по сторонам, когда добирался до нашего разбитого лагеря, не слышал лишние звуки вокруг, просто видел путь, по которому надо идти, и брел. Потом сидел на холодном камне, отдав перед этим мешок Охари, наблюдал за остальными пришедшими, которые выглядели не лучшим образом.

Почти никто не промолвил ни слова. Все молчали, переваривали пережитое, пытались забыть тот ужас и тихо ждали остальную подгруппу. Те должны прийти позже, после завершения встречи со своими гатагриями, воссоединиться с нами и снова отправиться в путь.

Такова будет моя дальнейшая жизнь. Именно в постоянных странствиях, скитаниях от одного черша к другому, иногда заходя в полл, чтобы получить там необходимые указания. И убийства бесчисленного количества разных тварей, которые зашли не туда, напали не на того, начали пугать народ и утаскивать кого-нибудь в лес, пустыню, болото или горы. А я должен буду идти по следам, находить и устранять. Возможно, стоило бы выбрать более безопасную работу, обосноваться среди людей, каждый день стоять на страже или управлять другими, как того хотел отец. Но обещание было дано с детства, намерения давно высказаны, а желание отступить от намеченного плана не появилось. Хоть так и сложнее, хуже, опаснее, но я давно готов. Знал, на что иду и сворачивать с выбранного пути не собираюсь.