Мой эльф из легенд. Спасти любовью (СИ) - Жнец Анна - Страница 29

— Давай, как договаривались. Рукой.

Агент неуверенно кивнул. Не впервые я замечала, как его решительность таяла, когда разговоры грозили перерасти в действия. Он так упорно соблазнял меня каждый раз и в то же время словно боялся, что его попытки увенчаются успехом.

— Что мне делать? — спросил эльф, смутившись.

О боги, мы реально сейчас займемся этим? Я дотронусь до его члена? Каким он будет на ощупь? Горячим, твердым, мокрым?

Агент ждал ответа, опустив взгляд на свои пальцы, сцепленные в замок. На его скулах играл слабый румянец, а мое лицо, наверное, пылало багровым флагом, учитывая, как покалывало кожу на щеках.

— Для начала сядь так, чтобы тебе было удобно, — выдавила я охрипшим голосом.

Заскрипел матрас: Эль-Охтарон устраивался на постели. Вариантов было не то чтобы много, и в конце концов он оперся спиной на изголовье кровати, а ноги раздвинул и согнул в коленях. В этой позе его мужское достоинство, обтянутое тканью черных боксеров, казалось особенно внушительным.

— Что теперь? — Он все еще не смотрел на меня.

И как, интересно, такой стесняшка собирался осваивать искусство оральных ласк? В темноте под одеялом? Горе-соблазнитель явно переоценивал свои силы.

— Теперь… — Я нервно облизала губы, оценивая, будет ли мне удобно в таком положении гладить эльфа между ног, или попросить его сесть иначе. Вроде все нормально, пристроюсь рядом и…

О, боги…

Я сейчас буду ему дрочить!

Мысль, как кулак, ударивший под дых, выбила из груди весь воздух. С ног до головы меня окатило жаркой волной предвкушения.

Настороженный повисшим молчанием, Эль-Охтарон коротко стрельнул глазами в мою сторону и снова спрятался за распущенными волосами.

Я забыла, что хотела сказать. Ах да!

— Теперь надо снять белье.

Румянец на скулах эльфа разгорелся ярче, хотя, казалось бы, чего стесняться, когда я уже видела его и голого, и беспомощного, и свежеразмороженного после пробуждения из стазиса. И не только видела — мыла! Но он стеснялся, да и меня от волнения потряхивало, как гребаного паралитика. Все-таки ситуация была неловкая.

Помедлив, Агент подцепил большими пальцами резинку боксеров и, приподняв бедра, стянул с себя трусы. Хлопнув по животу, наружу упруго выскользнул длинный массивный член с крупной головкой, блестящей от влаги.

Сколько раз я видела Агента без одежды — не сосчитать! Но впервые мужское достоинство эльфа было в полной боевой готовности, и лишь сейчас я могла оценить его размеры. Большой парень. Но изящный. Даже там.

Снятое белье Эль-Охтарон с педантичностью военного аккуратно сложил на полке в шкафу и, сверкнув голыми ягодицами — идеальными! — вернулся на кровать. Там он прислонил подушку к изголовью, чтобы было мягче спине, сел и развел согнутые в коленях ноги, словно демонстрируя мне себя. Какой откровенный вид! Длинный член, прижатый к животу, крупная налитая мошонка — все было бесстыдно выставлено напоказ.

— Куратор? — прохрипел Агент, когда молчание затянулось.

Я разглядывала его — вернее, конкретную его часть, — дрожала, потела и не находила в себе сил сдвинуться с места. Словно трепетная девственница, ей-богу!

— Когда ты просто стоишь и смотришь, это довольно неловко, — заметил мой подопечный, и упрек в его голосе заставил меня выйти из ступора.

— Прости. — Я шагнула вперед, к кровати, к сидящему на ней обнаженному искушению.

Сейчас. Я. Возьму. Его. Член. В. Руку.

Широкая грудь Агента вздымалась тяжело и часто, но, когда мое колено опустилось на матрас, она стала неподвижной, словно эльф задержал дыхание. Плоть у него между ног дернулась, мазнув влагой по животу: в интимном мерцании световой панели я отчетливо увидела на коже маленькое мокрое пятнышко смазки.

— Дыши, — прошептала я Агенту, а может, самой себе, и рельефная мужская грудь снова пришла в движение.

Свой нелегкий путь я начала у изножья кровати: сперва поставила на край матраса одно колено, затем — другое и медленно, на четвереньках, поползла дальше. При каждом моем движении постельные пружины скрипели, и этот скрип заставлял эльфа тяжело сглатывать слюну. Я видела, как судорожно ходит кадык под белой кожей. Как подрагивают пальцы рук. Как трепещут опущенные ресницы. Темные, почти черные, в отличие от волос в паху. Там эльф был трогательно светлый.

Сев рядом с Агентом так, что наши плечи соприкоснулись, я снова, в который раз, посмотрела на его воспрявшее мужское достоинство и вдруг почувствовала неодолимое желание сделать то, что собиралась сделать. В груди гудело предвкушение. Оно гудело сильнее двигателей ракет, и сама я ощущала себя ракетой перед запуском в космос. В воздухе разливалось ожидание чего-то значимого, того, что вот-вот должно произойти. Это была не просто близость, не просто секс и уж тем более не вынужденная обязанность. Не благотворительность и не помощь. Сейчас, в эту самую секунду, не было на свете ничего желаннее тела мужчины, сидящего рядом.

Я могла врать самой себе сколько угодно, могла притворяться равнодушной, незаинтересованной, могла выстраивать между мной и эльфом барьеры до небес в попытке защитить свое сердце от будущей боли. Все отчаянные старания разбивались вдребезги при виде серебристых глаз, розоватых скул, светлых волос, прятавших красивое мужественное лицо.

— Я начну?

Мои пальцы невесомо коснулись внутренней стороны эльфийского бедра, скользнули выше, но тут Агент дернулся, уходя от ласки. Я посмотрела на него с недоумением. Он ответил робким, но упрямым взглядом.

— Я хочу поцелуй, — заявил он, посылая по моему телу волну щекотно-сладких мурашек. Его веки опустились: он жадно, нетерпеливо уставился на мои губы. — Я хочу получить поцелуй. Ты поцелуешь меня, куратор?

Мое сердце ломало ребра, просто разрывало грудную клетку. Я задыхалась, переполненная эмоциями. Мне хотелось плакать, хотелось смеяться и кричать. От горечи, от щемящей нежности, от радости и ощущения собственного бессилия. А еще мне показалось, что именно в этот момент надо мной, над эльфом, над нашей постелью нависла тень надвигающейся катастрофы.

Подняв голову, Эль-Охтарон посмотрел мне прямо в глаза. В его черных зрачках отразилось мое лицо, и я ничего не ответила, не произнесла ни слова — просто, приглашая, приоткрыла губы.

Он поцеловал меня первым. Набросился с жадностью, которой сложно было ожидать от эльфа, считающего себя киборгом. Куда исчезли его робость, смущение, нерешительность? Их сменили жажда и напор. Ладонь Агента твердо опустилась на мой затылок, притянув меня к эльфийскому лицу. И в ту же секунду губы Охтарона смяли мои с торопливой грубостью, с хищной алчностью.

Он целовался впервые на своей дырявой памяти, но как в последний раз. С исступленным желанием успеть взять всё, пока не отобрали. Он пил мою душу, выворачивал ее наизнанку, ломал привычный мир, и по моим щекам из-под опущенных век безостановочно текли слезы. Мы оба чувствовали на губах их соленый вкус. Я оплакивала свое спокойствие, свои рухнувшие барьеры, свои потерпевшие крах попытки сбежать от любви. Я плакала, потому что понимала: назад пути нет, а впереди — пропасть, сорвавшись в которую мы разобьемся насмерть.

Что я наделала?

Когда во время поцелуя я открыла глаза, то увидела, что Агент на меня смотрит. Не знаю почему, но я была уверена: он не опускал веки ни на секунду. После всех этих женщин, пытавшихся насильно затащить его в постель, он хотел, целуясь, видеть мое лицо. Боялся провалиться в прошлое и забыть, с кем он?

Позволяя его языку брать мой рот, я опустила руку между раздвинутых бедер Агента и скользнула пальцами по мягкой светлой поросли в паху. Когда ладонь сомкнулась на влажном члене, эльф содрогнулся всем телом — его словно прошил электрический разряд. Оторвавшись от моих губ, Эль-Охтарон застонал, громко, протяжно, а затем спешно отвернулся и спрятал лицо в собственном предплечье. Я не торопилась, двигала рукой медленно, наслаждаясь ощущением теплой кожи и отчаянной пульсации. Но особым удовольствием было наблюдать за реакцией Агента. Ладонь сжималась крепче — и он вздрагивал, палец обводил головку — и сквозь стиснутые зубы вырывалось почти болезненное шипение. На изящной белой шее вздулись вены, на руках отчетливо проступили мускулы, волосы у висков намокли от пота. Он был так красив в своем наслаждении, мой Эль. Я хотела любоваться им, впитывая каждую деталь, но еще больше жаждала снова ощутить на себе его губы.