Мой эльф из легенд. Спасти любовью (СИ) - Жнец Анна - Страница 12

Открыто протестовать против моих задумок Агент не мог, но всем своим видом давал понять, что не в восторге от попытки его социализировать. Однако моя идея не была просто блажью. Я хотела показать начальству, что владею ситуацией. Полностью контролирую оружие империи, а значит, к моему мнению можно и нужно прислушиваться. Чтобы мое слово имело вес и я могла влиять на судьбу Агента, например, требовать отмены вредных препаратов, надо было завоевать авторитет в глазах Совета.

— Готов? — посмотрела я на Агента. — Тогда идем.

Перемещаясь по базе, эльф всегда принимал подчеркнуто независимый и даже угрожающий вид. За исключением тех редких случаев, когда был слишком слаб, чтобы держать лицо. Например, после вывода из криосна.

Сейчас же он чувствовал себя отлично, а потому расправил плечи и шагнул в общий коридор с гордостью, достойной настоящего аристократа. В соответствии с уставом, Агент шел чуть впереди, позволяя мне любоваться его широкой спиной и длинными волосами, стянутыми под затылком в хвост. А еще я имела удовольствие наблюдать его любимую игру — единственное развлечение, доступное Агенту на базе.

Каждый раз, когда мимо проходил кто-нибудь из военных или медиков, Эль-Охтарон бросал в его сторону взгляд, тяжелый, как могильная плита. Крайне пугающий взгляд. Такой, что несчастный, идущий нам навстречу, отшатывался к противоположной стене.

Я не считала нужным ругать Агента за его маленькие слабости. Понимала, что репутацию опасного психа он создает себе не просто так. Это была и месть, и попытка развеять скуку, и защита от чужого желания самоутвердиться за его счет. Мужчины боялись Эль-Охтарона и не лезли к нему. Именно этого он и добивался своим поведением. Кстати, одна из причин, по которой на должность куратора Агента назначили исключительно женщин, — его явная агрессия в сторону лиц своего пола. Почему-то считалось, что женщину он легче примет, в то время как мужчина рядом будет вызывать у него инстинктивное желание бороться за лидерство.

Когда мы вошли в столовую, повисла гробовая тишина. Краем глаза я заметила, как один из бойцов поперхнулся соком при виде возникшего в дверях Агента. Его сосед испуганно замер с ложкой супа, поднесенной ко рту. Все — на нас таращились абсолютно все. Впервые за много лет грозное оружие империи решило пообедать в общественном месте.

Под ошарашенными взглядами мы двинулись к дальнему столику, спрятанному за колонной.

— Жди здесь, — приказала я, отодвинув для Агента стул, словно эльф был дамой, а я галантным джентльменом. — Что тебе взять? Из еды.

Я была не готова пустить эльфа к линии раздачи. На сегодня посетителям и так хватило потрясений.

— Ну что? Суп? Курицу? Овощи?

Я приготовилась получить сухой, официальный ответ из серии: «У оружия не может быть предпочтений». Но Эль-Охтарон поднял на меня свои невероятные серебристые глаза — когда это они успели стать невероятными? — и, к моему удивлению, очень точно озвучил то, чего хотел:

— Шоколад.

Он смотрел выжидательно, словно испытывал. Проверял, исполнят ли его просьбу.

— Любишь сладкое?

Эльф пожал плечами.

— Ладно. Но сначала нормальная еда.

Выпуская Агента из своего поля зрения, я испытывала неуверенность и тревогу, но в то же время интуиция подсказывала, что все будет хорошо. Не с моим даром волноваться о таких вещах. В любой момент я могу внушить своему подопечному чувство безмятежности, вызвать вялость и сонливость.

Успокоившись, я взяла из стопки пластиковый поднос и встала в конец очереди перед линией раздачи.

И тут же вздрогнула, услышав рядом приятный мужской голос.

— Алайна? Алайна Кроу, верно? — Незнакомец, смотревший на меня сквозь стекла невесомых очков, напоминал модель из глянцевого журнала. Высокий, белозубый, с творческим беспорядком на голове.

— Мы знакомы?

— О, нет, нет. Я Итен Хосс, — мужчина протянул мне ладонь, сухую, теплую, с шершавыми мозолями у основания пальцев. — Меня пригласили сюда из Аагорского университета. Я занимаюсь исследованиями в области нейромагии.

— Оу. А это, случайно, не ваша статья так взбудоражила общественность пять лет назад?

Ученый мило смутился. Потом его губы снова расплылись в ослепительной улыбке, отчего на щеках заиграли ямочки.

— Знаете, я тоже о вас наслышан, Алайна.

— Обо мне?

— О вашем даре. Не хотите как-нибудь встретиться? В приватной обстановке. Как ученый я горю желанием задать вам несколько вопросов.

Сзади недовольно загалдели: очередь продвинулась вперед, а мы с Итеном, заговорившись, остались на месте. Я извинилась перед голодными бойцами, которым мешала подобраться к мискам с салатами, и опустила поднос на металлические направляющие линии раздачи, затем подтолкнула его к витрине с мясными блюдами.

— Не думаю, что получится. У меня…

— Да, знаю. У вас проблемный подопечный. Но вы же не можете находиться рядом с ним круглыми сутками?

Не могу? Очень даже могу. Моя работа как бы это и предполагает.

Со вздохом я посмотрела в сторону колонны, за которой оставила Агента, и, к своему изумлению, увидела потемневшие, прищуренные от злости глаза. Эль-Охтарон поднялся из-за стола и, скрестив руки на груди, буравил нас с Итеном негодующим взглядом. Его аура была красной. Кроваво-алой, как ярость, которую он почему-то сейчас испытывал.

Откуда такая реакция? Что взбесило Агента?

— Извините, мне надо отойти, — бросила я новому знакомому и поспешила к своему подопечному, пока не случилось непоправимое. Не хватало еще, чтобы камеры в столовой засняли внезапный приступ агрессии Агента.

— Да, конечно, — раздался за спиной голос Итена Хосса. — Было приятно познакомиться, Алайна.

Он продолжал говорить, но я уже не слушала — шла к Эль-Охтарону, замершему у столика со скрещенными на груди руками, и на ходу разворачивала свои способности.

Черт! Черт! Черт!

Что случилось? Почему Агент буквально кипит от ярости? Как могло его настроение измениться за пару минут?

Серебристые глаза прищурились, став узкими, как лезвия бритв. Губы сжались в тонкую линию, пальцы – в кулаки. Я смотрела на Агента и почти слышала треск крепко стиснутых зубов. А аура… Его аура горела и пульсировала, как лава извергающегося вулкана.

Взволнованная, я попыталась воздействовать на эмоциональный фон магией и потерпела неудачу. Проклятье! Мелинда говорила, что с Агентом и до меня работали эмпаты. Более слабые, но достаточно опытные. Так вот, неосознанно он научился от них закрываться. Эльфы в принципе умели защищать разум от чужого колдовства, и, если бы Эль-Охтарону не стерли память, даже я, лучшая из лучших в своей области, не сумела бы пробиться сквозь его ментальные щиты.

Успокойся, Алайна. Соберись. Все хорошо. Ты справишься.

Подавив панику, я попробовала опять и с огромным трудом смогла снизить градус злости до обычного раздражения. При этом я так напрягла свой мозг, что голова вспыхнула болью.

— В чем дело? Что случилось? — спросила я, подойдя к Агенту.

— Кто этот мужик? — процедил Эль-Охтарон, безусловно, имея в виду Итена Хосса. Ученый, как назло, сейчас смотрел в нашу сторону и, заметив интерес к своей персоне, приветливо помахал рукой. И без того узкие глаза Агента прищурились сильнее.

— Новый сотрудник. Занимается исследованиями в области нейромагии.

— О чем вы с ним разговаривали? — В тоне Эль-Охтарона плескалось столько враждебности, что становилось не по себе.

— Об этом и разговаривали, — дернула я плечом.

— Он мне не нравится.

— Вижу. Садись, — я подтолкнула Агента к стулу. — Какая муха тебя укусила?

— Этот очкастый смотрит на тебя. — Чертов эльф упирался, не желая успокоиться и занять место за столом, где его спрятала бы колонна.

Я обернулась. Итен действительно косился в нашу сторону, да и другие посетители столовой пялились на нас, перешептываясь в волнении. Поведение Агента привлекало внимание.

— Да сядь же! Ты обещал быть послушным. Забыл? Камеры. Тут повсюду камеры, млять.