Папой будешь? Катюша против всех! (СИ) - Кошкина Татьяна - Страница 1

Папой будешь? Катюша против всех!

Татьяна Кошкина

Пролог

— У меня большая семья, — мальчуган поправил прямоугольные очки на носу и продолжил с выражением читать свое маленькое сочинение. — Мама, папа, два старших брата и бабушка.  По выходным мы ездим на дачу и гуляем с нашим ротвейлером — Кузей. Он добрый, но если лезть к нему в миску, то может откусить руку. Так говорит папа. А если дернуть за ухо, то отгрызет нос. Так говорит бабушка. А если…

— Стоп-стоп, — высокая сухопарая учительница прервала поток потенциальной расчлененки. Седых волос на ее голове достаточно и без легенд о подвигах ротвейлера Кузи.  — Молодец, Костик. Очень хорошо. Садись. Кто еще нам расскажет о своей семье?

Мальчик поправил ярко-красную бабочку на шее, взъерошил темные непослушные волосы и торжественно сел за первую парту. Ему тут же пожала руку непоседливая остроносая девчонка.

— Круть. Блин, ты не успел рассказать как Кузя цапнул почтальона за попу, —  посетовала она ему на ухо, щекотнув лицо светлой прядью, выпавшей из двух задорных хвостиков.

— Ничего, дома дочитает, — кивнул на листок, который аккуратно положил на угол учительского стола минуту назад.

— Что за перешептывания? — строго глянула на них учительница. — Катя Зимина. Отлично. Твоя очередь, расскажи нам о своей семье.

Девочка вскочила, вытянулась по струнке и отрапортовала:

— Будет сделано, Елена Борисовна! — чеканя шаг, вышла к доске и бодро начала. — Меня зовут Катя Зимина и у меня три мамы…

Учительница побледнела, а по классу пошли хохотки и перешептывания.

— Что значит, три мамы?

— Я сейчас все расскажу, — вытянула вперед ладошку, успокаивая заслуженного педагога. — Мама Саша меня родила в двадцать лет и, когда её выгнали из дома, ушла жить к тете Музе. Тетя Муза тогда встречалась со своим первым мужем — кретином нефтяным магнатом…

— Стоп-стоп! — учительница прижала руки в груди. — Ладно, Катюша, хватит про мам. Расскажи про папу.

— А мой папа — козел лохматый! — заявила девочка и гордо вздернула острый носик.

Учительница, не отрывая руку от груди, осела на стул и выдохнула. Она не сомневалась, что эти маленькие гении однажды доведут её до инфаркта и втайне сожалела, что ушла из обычной общеобразовательной школы.

Потом вспомнила про зарплату и на сердце потеплело, даже Катюша Зимина перестала казаться исчадием ада во плоти. За год эта подвижная девчонка довела её до ежедневного приема успокоительных. Только подумайте! А ведь её мама такая приличная женщина…

***

Десять лет назад

В полутемном ирландском пабе было многолюдно. Люди галдели, смеялись, шумели, но большая часть уже несколько минут пялилась на экран подвешенного к стене телевизора. И показывали там далеко не футбол.

— Ни хрена се, как горит! Сделай погромче! — потребовал пузатый мужчина, допивающий третью пинту лагера.

Массивный бармен в клетчатой рубашке хмыкнул в свою лохматую бороду и нажал кнопку на пульте. Все притихли. Звонкий голос женщины-диктора разнесся по залу:

“Уже три часа пожарные борются с огнем в особняке семьи Креспо. Несколько лет назад его объявили достижением архитектуры двадцать первого века. Он стал самым дорогим проектом в истории российской архитектуры. На огромной территории помимо жилого дома был организован научно-популярный музей для детей и ветеринарный зоопарк, в котором оказывали помощь диким животным, пострадавшим от рук браконьеров. До сих пор неизвестно, что произошло в доме самого крупного мецената нашего города и где находится сам господин Креспо-младший. Его семья не дает никаких комментариев...”

— Твою мать, был один нормальный богатей и того подожгли, — сплюнул на пол тот самый мужик с лагером.

— Видать, дорогу кому-то перешел! — отозвались с соседнего столика.

— Охренеть! — выкрикнул кто-то. — Просто охренеть!

А охренеть было от чего. Пожар был забыт, когда в паб влетела стройная деваха в пышном свадебном платье. Некогда оно было идеально белым, но уже перепачкалось грязью и порвалось спереди, оголяя длинные ноги незнакомки.

Паб замер в предвкушении.

— Всем пива за мой счет! И музыку! — воскликнула она и удивительно ловка взобралась на барную стойку.

По дороге выхватила из рук бармена пульт и, врубив на всю громкость музыкальный канал, принялась лихо отплясывать прямо на стойке, по пути распинывая во все стороны пивные кружки. 

— Девушка! Прекратите! — опомнились охранники и двинулся к ней.

— Это вы прекратите! Мужики! Очконавты вы, а не мужчины! Ненавижу вас всех!

— Саша!

— Шура!

Расталкивая охрану, в паб влетели две девушки в одинаковых черно-белых коктейльных платьях.

— О! А вот и подружки невесты пожаловали! — радостно возвестил кто-то из толпы.

— Еще слово, и я тебе челюсть сломаю, — рыкнула одна из подружек, короткие волосы которой торчали в разные стороны, даже после укладки в салоне.

Незнакомец побледнел и уткнулся носом в недопитую пивную кружку. Поверил: то ли потому что мышцы на руках у нее были впечатляющие, то ли взгляд плотоядный. Есть вероятность, что роль сыграло все сразу.

— Саша, слезай со стойки, прошу тебя, — вторая девушка, невысокая и худощавая брюнетка, с огромными серьгами в ушах, вцепилась в подол свадебного платья. — Пойдем домой, успокоишься.

— Домой? У меня дома две троюродных тети, дядя и четыре двоюродных брата! Не говоря уже о папе. И все они захотят понять, почему мой жених, тварь такая, сбежал из ЗАГСА!

Девушка, которую звали Александра, со всей силы дернула на себя подол свадебного платья. Ткань затрещала. Бунтарка пошатнулась и, запутавшись в нетвердых ногах, полетела вниз.

Бармен от такого подарка обалдел, но каким-то чудом поймал невесту.

— Молодой человек, — обольстительно улыбнулась ему её невысокая подружка и мурлыкнула, — будьте любезны. Помогите вынести тело.

Мужчина, который было нахмурился и собирался отчитать дебоширок, тут же расплылся в блаженной улыбке и послушно понес. Против обаяния Музы Вениаминовны Загорской устоять не мог ни одни мужчина, а если мог, то его добивала Анастасия Викторовна Эндшпиль — мастер спорта по вольной борьбе и просто убийственная женщина. Сейчас она вышагивала следом за Музой и грозно смотрела на окружающих. Мужчин эта активная дама воспринимала исключительно как пушечное мясо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Спасибо вам, — Муза глубоко вздохнула и возвела глаза к небу. — Вы настоящий герой.

— Герой-то герой, — бармен поставил сопротивляющуюся невесту на асфальт у входа и добавил, — только с вас компенсация за разбитую посуду и дебош.

Невеста попыталась дать деру, но попала в крепкие руки мастера спорта по вольной борьбе и сдалась на милость победительницы.

— Конечно-конечно, — мурлыкала Муза, доставая из клатча толстый кошелек. — Надеюсь, этого хватит.

Бармен, увидев протянутую сумму, немного обалдел, но отказываться не стал. Опытным взглядом оценил, что там хватает и на компенсацию за посуду, и за пострадавшую от острых каблуков барную стойку, и на чай за вип-услугу “вынос тела”.

— Милый мальчик, жаль, не в моем вкусе, — кивнула ему вслед Муза и обернулась к подругам. — Ну что, девочки, а теперь в моё гнездышко на реабилитацию невесты!

***

— Сбежавший жених — не повод пить коньяк!

— Водки не было, — буркнула мокрая блондинка, кутаясь в мягкий халат.

Её полчаса назад приволокли в просторную двушку лучшей подруги, засунули под душ, отмыли, отчистили,  завернули в эту махровую тряпку и усадили в глубокое кресло.

— Только водки тебе и не хватало. Ты от конфетки с ликером впадаешь в состояние алкогольного безумия, с водки тебя просто разорвет, как хомячка с капли никотина.

Анастасия с шахматной фамилией Эндшпиль мерила широкими шагами комнату и топала так, что соседи снизу, наверное, прокляли весь ее род до десятого колена.