Лето на чужой планете (СИ) - Михеев Александр - Страница 18

Я видел, как дядька Томаш потянулся за бутылкой и разлил настойку по стаканам. Мужчины выпили, кивнув друг другу. Ханс поставил стакан на стол и снова сел прямо. А папаша взмахнул кулаком и почти прокричал:

— Я не позволю моим сыновьям стать рабами!

Глава 9

Это было особенное утро. Утро Прилёта Космонавтов.

Спозаранку ребятня перебудила весь посёлок пронзительными воплями:

— Шлюпка летит! Шлюпка летит!

Самые впечатлительные повыскакивали на улицу чуть ли не голышом и задирали подбородки, высматривая в тёмно-желтоватом небе долгожданных гостей. Я, конечно, тоже выбежал, но штаны натянуть успел.

Оказалось, что шлюпка прилетит в полдень и приземлится на площади у церкви. Вчера вечером с корабля сообщили об этом Интену. Интен дождался рассвета и отправился к пастору Свену, а тот мигом снарядил ребят из окрестных домов известить остальной посёлок.

Я немного обиделся на Интена, что он не обратился ко мне. Так-то я тоже умею быстро бегать и громко орать. Но у Интена были на то веские причины.

Во-первых, наша ферма далеко от школы. А во-вторых, к нам домой Интен зашёл сам.

Мы к тому времени, ясное дело, уже встали. На Местрии все поднимаются рано, да и горлопаны успели пробежаться по нашей улице и поднять переполох.

Я встретил Интена возле калитки. Волосы учителя были взъерошены сильнее обычного, а меховую безрукавку он умудрился надеть наизнанку.

— Ал! Они выбрали наш посёлок для посадки! Пастор Свен уже договорился, чтобы площадь расчистили от ярмарочных навесов. Пусть шлюпка приземлится не в поле, а прямо посреди посёлка!

Глаза Интена светились радостным возбуждением. А у меня на сердце скребли мышехвосты. Я чувствовал, что надо спросить Интена про контракт, но не знал, как начать разговор. Ведь одно дело — обсуждать свои дела, и совсем другое — рассказывать о том, что подслушал. И всё же я решился.

— Учитель Интен, вы знаете, что такое контракт?

Интен напрягся и посмотрел мне прямо в глаза.

— Почему ты спрашиваешь?

Я выложил ему всё, что сумел услышать ночью. Лицо Интена стало серьёзным.

— Да, я знаю про стандартный контракт колониста, — сказал он. — Насколько я понял, такой контракт подписывали все, кто отправлялся на другие планеты. Но с тех пор прошло больше двухсот лет, Ал! За это время очень многое могло измениться. Местрия — наша планета, и никто не сможет это оспорить. Я уверен, что осложнений не будет. Доктор Ханс — разумный человек, на него можно положиться. А вот Томаш… Я надеюсь, что он не успел взбаламутить посёлок. На всякий случай, предупрежу Говарда и пастора.

Людей на площади собралось — не протолкнуться! Всё население нашего Благословенного Приюта, да ещё подъехали любопытные из Тихого Озера и Райских Пустошей. Попросту мы называем эти посёлки Северным и Восточным, и все понимают, о чём идёт речь. Люди на Местрии путешествуют редко. А если кто и собирается — так он и без названия точно знает, куда и зачем едет.

Пробираясь через толчею, мы столкнулись с Говардом. Он помахал мне рукой и поздоровался с отцом:

— Здравствуй, Юлий!

Лицо папаши словно окаменело. Он ничего не ответил Говарду, только молча кивнул. А Говард повернулся к маме.

— Доброго дня, Ани!

— Здравствуй, Говард! — ответила мама очень спокойным голосом.

— Извините меня, я спешу. Надо подготовиться к встрече, — сказал Говард и растворился в толпе.

Ярмарочные навесы разобрали и сложили за церковью. Пустое пространство огородили наскоро сколоченным забором из жердей. Из-за этого площадь казалась непривычно голой. Народ стоял за забором, на церковном крыльце остались только три человека: пастор Свен и Говард с Интеном.

За три минуты до полудня в пасмурном небе появилась светящаяся точка. Она становилась ярче, раздался еле слышный треск. Затем треск перешёл в рёв. Толпа ахнула и попятилась в стороны.

Пламя погасло. Я увидел блестящую металлическую капсулу с решётчатыми крыльями по бокам, которая медленно опускалась на площадь. Её как будто поддерживала невидимая рука.

Зависнув на высоте церковного шпиля, капсула выпустила шесть коротких металлических опор и стала похожа на диковинное насекомое. Потом скользнула вниз и ткнулась опорами в жёлтую местрианскую пыль.

***

Шлюпка оказалась неожиданно большой, она заняла почти половину площади. Я стоял у самого забора и ощущал жар, который исходил от металлического корпуса. Вблизи корпус был не таким уж блестящим, его покрывала матовая сетка микроскопических сколов и царапин.

Некоторое время шлюпка неподвижно лежала на коротких ногах. Потом послышалось шипение, и сбоку шлюпки открылась дверь. Она откинулась до земли, образовав трап. По трапу сбежали шестеро людей в защитных костюмах, похожих на доспехи. На головах у них были круглые прозрачные шлемы, а в руках — оружие.

Вслед за ними в проёме показались ещё два человека. Тот, что повыше, нажал какую-то кнопку возле шеи. Сухо щёлкнуло, и человек снял прозрачный шлем. Повертел светловолосой головой и втянул в себя воздух. Его лицо расплылось в довольной улыбке.

Спутник светловолосого тоже снял шлем, но оглядывался с некоторым беспокойством. Он переминался с ноги на ногу, словно ему внезапно приспичило. Казалось, ему не терпится вернуться в шлюпку. Это было странно — неужели не соскучился по простору за время полёта?

Светловолосый поднял руку, набрал полную грудь воздуха и громко сказал:

— Здравствуйте, граждане Местрии!

Видимо, динамики необычного костюма усилили его голос. Он загрохотал над площадью так, что с деревьев сорвались испуганные вороны. Светловолосый поморщился, сдвинул какой-то ползунок на груди и продолжил:

— Приветствую вас от имени Галактического Содружества!

Теперь его голос звучал тише. Но всё равно достигал ушей каждого человека на площади. Светловолосый помолчал и продолжил:

— Сотни лет лучшие сыновья и дочери Земли уходили в Космос. Обрекали себя на долгие годы странствий в ледяной пустоте. Открывали и осваивали новые планеты и превращали их в цветущие сады.

Корабли колонистов достигли сотен планет и сделали их обитаемыми. Это был подвиг во имя всех людей. Благодаря вашему титаническому труду и воле Создателя безжизненные миры стали новой опорой человечества!

У ваших предков не было надежды на возвращение. Покидая родину, они улетали навсегда. Но теперь всё изменилось!

Мы преодолели световой барьер. Путь, для которого раньше требовались долгие десятилетия, сейчас можно проделать за считаные недели. Разрозненные планеты объединяются в Галактическое Содружество. Разобщённое человечество снова становится единым. Мы приглашаем вас присоединиться к нам на правах равной и независимой планеты!

Светловолосый человек говорил размеренно и веско. Его слова падали в безмолвную неподвижную толпу, словно тяжёлые дождевые капли. Наконец, он закончил и умолк.

Возле дальней стороны забора возникло движение. Люди расступились, и вперёд вышел дядька Томаш. Его сильно шатало. Похоже, после посиделок на нашей кухне он не остановился и пил до самого полудня. Как я на него разозлился — это просто ужас!

Дядька Томаш неуклюже перелез через ограду. Стоящие рядом люди пытались его удержать, но он только отмахнулся. Хромая, вышел на середину площади и поднял вверх какую-то бумагу. Я узнал документ, который видел ночью на кухонном столе.

— Галактическое Содружество? А что вы скажете вот об этом? Эмблема на борту вашей чёртовой шлюпки точь-в-точь такая, как на печати под этой бумагой! — хрипло прокричал дядька Томаш. Голос его звучал куда слабее голоса светловолосого, ведь ему не помогали динамики.

По площади прошёл ропот. Не опуская бумагу, дядька Томаш повернулся лицом к людям, окружившим площадь.

— Всем видно? Знаете, что это такое? Это контракт с Корпорацией, который перед отлётом на Местрию подписал мой идиот-предок! В каждой семье должен храниться такой же, а то и не один. По этому контракту колонисты и все их потомки считаются работниками Корпорации. Эта чёртова бумага даёт Корпорации право вечного владения нашей планетой! Наша Местрия вовсе не наша! И мы не свободные люди, а рабы!