Авантюрист. Русская Америка (СИ) - Риддер Аристарх - Страница 29

— И как же грек оказался в Калифорнии и стал доверенным лицом бывшего министра финансов США, — спросил Александр, показывая свою хорошую осведомленность.

— Мой отец близкий друг мистера Гамильтона, вся наша семья перешла к нему на службу еще в Испанской Флориде, где мы жили до того как отправиться вместе с мистером Гамильтоном в Калифорнию.

— Хорошо, все объяснения потом. Так где моё золото?

— Вот оно, Ваше Императорское Величество, — сказал Резанов и отбросил полог, скрывающий неприметный ящики. Николай Петрович открыл один из них и в свете факелов Александр Первый увидел одинаковые золотые слитки.

Интерлюдия 8. Часть 2

— Вот Ваше императорское Величество, ровно сто пудов золота, — Сказал Резанов Александру Первому, — А еще тут меха и оружие.

— Я вижу, Резанов. Эй, Степанов, — обратился император к командиру своей охраны, — оставь тут своих казачков да пошли во дворец человека, чтобы подводы подогнали и еще охраны. Как приедут подводы, начинайте грузить и везите всё во дворец. И смотри у меня! Головой отвечаешь!

— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество! — Высокий и широкоплечий казак вытянулся во фрунт, а затем начал отдавать приказания.

— Ладно, Резанов, вижу, что все, так как в письме Гамильтона. Давай-ка вернемся во дворец Нарышкиных, там и поговорим.

— Как вам будет угодно, Ваше Императорское Величество…

Когда император вернулся во дворец своей фаворитки, его уже ждал Николай Петрович Румянцев, министр иностранных дел и Федор Александрович Голубцов, министр финансов.

— Вот господа, — камергер Резанов привез из Калифорнии золото, жемчуг и меха, — услышав слово «золото» Голубцов встрепенулся, как собака почувствовавшая запах дичи.

Финансы империи пребывали в совершеннейшем расстройстве, и министерству финансов приходилось постоянно печатать практически ничем не обеспеченные ассигнации. Федор Александрович прекрасно понимал всю пагубность сложившейся ситуации, но сделать ничего было не возможно. И вот сейчас государь император заговорил о золоте.

— Разрешите спросить, Ваше императорское величество, о каком количестве золота и мехов вы говорите?

— Резанов, ответь.

— Сто пудов золота, пуд жемчуга и пятьдесят пудов пушнины. В основном калан и морской котик, но есть и другие меха.

— Сто пудов золота? Подождите, это же, — Голубцов подош1л к письменному столу Нарышкина, взял бумагу, перо и погрузился в расчеты, — Господи, это сто сорок четыре тысячи семьсот два империала.

— Вы совершенно правы, господин министр, — ответил ему Резанов.

— Помимо этих подарков Резанов привез договор с Калифорнийской республикой, Вы Николай Петрович, его уже видели, — сказал Александр, обращаясь к Румянцеву, — и письмо от президента этой республики.

— Вы позволите узнать содержимое этого письма, Ваше Императорское Величество, — спросил Румянцев, Голубцов как будто пропустил все сказанное императором мимо ушей. Сумма, которую можно было пустить в денежный оборот Империи, впечатляла. Почти полтора миллиона рублей, это бюджет министерства иностранных дел за год.

— Конечно, граф. Если в двух словах, то президент Гамильтон предлагает еще столько же золота. Но у него есть определенный список требований.

— Ваше Императорское Величество, позвольте узнать какие именно, — напряженно спросил министр финансов.

«Сумма большая», — напряженно думал Федор Александрович, — «за неё могут потребовать очень многое. Но с другой стороны нам катастрофически не хватает золота и серебра. Уверен, что постоянный вброс ассигнаций в оборот, до добра не доведёт».

— Думаю, что камергер Резанов сам ответит на этот вопрос, так Резанов? Я прав?

— Вы правы, Ваше Императорское Величество. Я знаком с предложениями президента Калифорнийской республики, более того, Гамильтон обсуждал их со мной.

— А вот это уже интересно Николай Петрович, — с казал Румянцев, — что вы там придумали?

— У мистера Гамильтона несколько предложений. Я начну с того что считаю главным для себя как для совладельца русско-американской компании. Мистер Гамильтон предлагает взять у нас в аренду на сорок девять лет.

— А как же ваша компания, — спросил Голубцов.

— А вот тут начинается самое интересное, господин министр. Гамильтон хочет взять Аляску в аренду, при этом деятельность компании он не планирует сокращать или в чем-то ограничивать, как на территории Аляски, так и в Калифорнии, где у нас уже действует очень успешная фактория.

— Вот как? Зачем же ему тогда вообще Аляска, если пушнину там продолжите добывать вы?

— Об этом я, увы, ничего не могу сказать. Но, Федор Александрович, я уверен, что у Гамильтона есть планы на Аляску.

— С этим понятно, а что еще?

— Второй предложение заключается в разрешении открытия в нескольких городах Империи вербовочных контор и вывозе семей крепостных крестьян в Калифорнию.

— Николай Петрович, вы же понимаете, что сейчас действует запрет на вывоз крепостных из России. И это запрет лично Его Императорского Величества.

— Я это прекрасно понимаю, Федор Александрович. Гамильтон и предлагает столько золота.

— Резанов, — спросил доселе молчавший Александр Первый, — а ты уверен, что этот Гамильтон заплатит вторую часть золота? И как-то слишком много он готов заплатить за такую ерунду как Аляска и несколько тысяч крестьян?

Услышав это, Резанов внутренне выругался. Император Александр, хоть и слыл человеком либеральных взглядов, и даже прорабатывал вопрос отмены крепостного права, но всё равно считал тысячи людей, своих подданных ерундой. Это разительно отличалось от того, к чему привык Резанов в Калифорнии.

— Уверен Ваше Императорское Величество, как вы понимаете, это золото из Калифорнии и его добыча только растет. У калифорнийцев есть чем заплатить.

— Расскажи о третьем условии получения денег.

— Я так думаю, Ваше Императорское Величество, что это первое, оно же единственное условие, до этого были предложения.

— Резанов, — повысил голос император, — не жонглируй словами.

— Простите, Ваше Императорское Величество. Так вот, сейчас Калифорнийская республика фактически находится в состоянии войны с Великобританией, как и мы, кстати. И президент Гамильтон просит Вас, Ваше Императорское Величество, поспособствовать заключению мира.

— И каким образом, позвольте спросить? — голос Румянцева выражал крайний скептицизм.

— Ни для кого, ни секрет, что у нас много как самых настоящих английских агентов, так и англофилов, считающих Великобританию естественным союзником России, и то, что сейчас Британцы наши враги это не более чем текущий момент. Ведь так?

— Допустим, — ответил Румянцев.

— А теперь представьте, Его Императорское Величество во всеуслышание объявляет, что Империя готова присоединится к Наполеону не только в рамках континентальной блокады, но и по настоящему, армией. Что это будет означать для Англии?

— Немедленный крах.

— Совершенно верно, Николай Петрович. Это гарантия того что британское влияние на континенте будет уничтожено. Но я не зря заговорил об англофилах при дворе. Через них вполне можно донести до Лондона информацию, что в обмен на мир Великобритании с Калифорнией Россия сохранит статус-кво в Европе.

— И сразу вопрос, который зададут в Лондоне. Зачем русским это надо? И вопрос уже от меня, что мешает Англии захватить Калифорнию?

— На первый вопрос ответ очевиден. В Лондоне уже знают, что в Калифорнии есть золото, иначе бы они не послали большую эскадру на край света. И если русские что-то подобное предлагают, значит, им хорошо заплатили. Что будет являться правдой. Еще полтора миллиона рублей золотом на дороге не валяются.

— Допустим, но что если англичане сочтут это блефом?

— Надо дать понять, что это не блеф, ведь если мы действительно присоединимся к Бонапарту, то Лондону будет точно не до Калифорнии.