Невеста из тумана (СИ) - Белова Полина - Страница 4

Тепло шло от двух огромных каминов на противоположных сторонах зала. В них, за огромными чёрными металлическими решётками, ярко горел самый настоящий огонь. Над обоими каминами висели огромные картины. На одной был изображён семейный портрет: мужчина-воин верхом на вороном коне и молодая женщина с маленьким ребёнком на сгибе руки, держащаяся второй рукой за луку седла. Вторая картина изображала кровавую баталию: дерущиеся на мечах мужчины с искажёнными от ярости лицами, раненые, убитые, всадники, мчащиеся навстречу друг другу с копьями в замахе.

Я заметила две одинаковые большие витые лестницы по бокам зала, которые вели на второй этаж. Грубые каменные стены без всякой отделки, каменные плиты пола выглядели очень сурово. Зато ажурные перила боковых лестниц невероятно украшали и облагораживали помещение, несмотря на то, что этот ажур был массивным и кованным, из того же чёрного железа, что и решётки на камине…

Задрала голову. Потолок высокий… В центре — люстра со свечами, которые сейчас не зажжены. Зал освещается факелами на стенах. Боковые лестницы ведут на внутренний балкон, нависающий над частью зала, на котором сейчас тоже толпятся люди, в основном женщины. Я не успела их рассмотреть. Мальчишке надоело, что я стою столбом, разинув рот и разглядываю всё вокруг, и он снова взял меня за руку и быстро, с силой, потянул за собой.

Через минуту я оказалась перед высокой мощной женщиной в чёрном платье и сером фартуке, которая пристально разглядывала меня. Мальчишка быстро протараторил набор слов, из которого я вычленила лишь одно знакомое слово «водека», и поняла, кстати, что это меня так назвал подросток. Договорив, мой юный кавалер ещё разок оглянулся на меня, незаметно подмигнул, и убежал.

Приложив волевое усилие, оторвалась от разглядывания невероятной окружающей обстановки и посмотрела на особу, к которой меня привели. Рубленные черты лица, узкие губы, недовольный взгляд на меня… Кто эта женщина? Как мне к ней обратиться?

Заговорить не успела.

— Гаспада Рона. — она ткнула себя в грудь указательным пальцем.

— Гм? — вопросительно подняв брови, женщина ткнула тем же пальцем, но уже в мою грудь.

Ага! Есть контакт! Наконец-то со мной кто-то разговаривает! Знакомимся!

— Елизавета Андреевна. Самсонова. — понятливо ответила я, растянув губы в улыбке.

— Елиза. — грубо обкромсала моё полное имя собеседница.

— Ну, почти… — пробормотала я, решив не заострять внимание на этом.

Вдруг женщина протянула руку, схватила мою ладонь и начала внимательно рассматривать её. «Она что, собралась погадать мне по руке?» — мелькнула у меня недоумённая мысль.

Гаспада Рона недовольно нахмурилась, отрывисто подозвала какую-то девушку, будто каркнула, и указала ей на меня, коротко распорядившись о чём-то.

— Елиза, типра ме! — сказала мне девица, повернулась и пошла куда-то. Правда, через секунду она оглянулась, проверяя, поняла ли я, что нужно идти за ней.

Я поняла. Надеюсь, меня отведут туда, где можно поесть, принять душ, и во что-то переодеться, хотя бы временно, пока не высохнет та одежда, что сейчас на мне, которую я собралась постирать. Длинные волосы моей юной провожатой были заплетены в две косы и перекинуты вперёд, на грудь, открывая моему взгляду затылок. Я брезгливо скривилась, заметив, что шея молодой девушки грязная. Искренне не понимаю, как можно нацепить на себя яркие красные бусы и не озаботиться элементарной чистотой тела? Впрочем, долго об этом не думала. Сейчас я совсем на ином была сосредоточена.

Шла следом за неприветливой грязнулей, стараясь не потеряться в толпе снующих туда-сюда людей, и отчаянно искала и не находила любые, самые крошечные, признаки современности вокруг: смартфон в чьём-нибудь кармане, зажигалку на полке, какой-нибудь скрытый кабель у стены, розетку или, хотя бы, малюсенький проводок, где-нибудь, что-нибудь! Ничего…

Факелы, свечи в массивных канделябрах, специфические запахи, несовременная одежда, старинная посуда — всё говорило о том, что я, будто бы, попала на съёмки какого-то исторического фильма. Только, вот, камер нигде не было!!! Невольно разом припомнились все книги про перемещение во времени и все когда-нибудь просмотренные фильмы.

Я внимательно приглядывалась к одежде, предметам быта, старательно слушала абсолютно незнакомый язык. И никак не могла понять: если случилось невероятное и я, всё-таки попала в прошлое, то в какое время и в какую страну? И тут же гнала от себя эти нелепые мысли, продиктованные непониманием сложившейся ситуации. «Нужно потерпеть. Всё разъяснится рано или поздно. Лучше бы рано…» — повторяла про себя, как мантру.

Наконец, девушка, которой поручила меня суровая женщина, назвавшаяся гаспадой Роной, привела меня на кухню.

Ура!!! Сколько можно давиться слюной!

Девица пристроила меня на лавке, у входа, усадив так, чтобы я никому не мешала, и сунула в руки глиняную миску с сухой кашей и большую оловянную ложку.

Это какое-то издевательство!

Я давилась варёным пшеном, даже не сдобренным маслом, а мимо проносили жареную дичь, блюда с молочным поросёнком, огромной запечённой с ароматными травами зубастой рыбиной, рассыпные варёные овощи, разнообразные мягкие сыры, румяные пироги…

Я, приличная женщина, со сложившимися принципами, привыкшая к грузу ответственности, уважающая себя, но… я еле сдерживалась, чтобы не опуститься до того, чтобы протянуть руку и незаметно украсть что-нибудь с очередного блюда, которое проносили мимо. Головокружительно аппетитные запахи, в сочетании с голодом, убивали мою волю и совесть. Чтобы устоять и не пасть, прежде всего, в своих собственных глазах, я запихивала в себя то скудное угощение, которым меня удостоили. Запивала кашу обычной холодной водой, которую в большой и тяжёлой кружке из глины подала мне «заботливая» сопровождающая, когда заметила с каким трудом я глотаю.

Едва я доела, девушка выхватила у меня из рук опустевшую посуду, куда-то отнесла её, и потащила меня дальше. Она явно торопилась, поглядывала на меня нетерпеливо, то и дело повторяла рукой жест, призывающий меня быстрее следовать за ней.

Мы поднимались по каменным ступеням выше и выше, следуя по узким сумрачным проходам в стене, пока не оказались почти под самой крышей.

Комната, в которую привела меня девица, произвела на меня угнетающее впечатление. Это и близко не походило даже на самый дешёвый номер в самой плохой гостинице. Минимум мебели, голые стены, собачий холод и никаких удобств. А мне уже очень-очень нужно! Так нужно, что слов нет. Только характерные движения, которые, к счастью, поняла моя провожатая и показала мне комнатушку в конце длинного коридора, где я смогла справить нужду. Жуть. Факел освещал крошечное помещение со встроенным в стену креслом с чёрной дырой в сиденье. Оттуда жутко тянуло холодом. Ни смыва, ни воды…

Какой там душ!

Мы вернулись в комнату. Девушка сложила ладошки у щеки и склонила голову, закрыв глаза — явно показывает мне: «спать». Потом она махнула рукой в сторону одного из шести спальных лежаков, того, который был «не обжит»: ни покрывал, ни вещей, набросанных сверху. Его деревянный каркас прикрывал лишь тощий матрас, на котором были заметны большие и маленькие комки наполнителя. В головах валялась плоская квадратная подушка.

Моя сопровождающая с грохотом выдвинула ящик комода, достала стопку постельного белья, бросила её на матрас, ещё раз сделала мне жест «спать», и убежала.

Эй! А одеяло?! Но девчонки уже и след простыл.

Я осталась одна. Растерянно опустилась на свой лежак.

Потрогала постельное. Жёсткое, грубое, как мешковина.

Холодно. Сапоги влажные внутри. Ноги замёрзли. Их попарить бы… Я тяжело вздохнула.

От окна дует. Мой лежак ближе всех к нему. За стеклом непроглядная чернота: ни огонька, ни луны, ни звёзд.

Ложиться совсем не хотелось. Я же проспала целый день, в повозке, недавно только проснулась.

Внизу было так шумно, а здесь тихо, как в гробу.

Хорошо ещё, что девица оставила зажжённой одинокую свечу в простеньком подсвечнике на обшарпанном комоде.