Преждевременный контакт (СИ) - Ларсен Вадим - Страница 40

— Ах, так! — весело закричал тот, поднял упавшую на пол подушку и бросил обратно в Розу.

Импровизированный снаряд пролетел мимо, столкнул с полки большую фарфоровую вазу, и та вдребезги разбилась о пол. Ошарашенные оба, они открыли рты и замерли на мгновение в ожидании, словно прямо сейчас в комнату войдет бабушка Розы и накажет обоих, лишив сладкого. Но естественно никто не вошёл, и они заливисто расхохотались веселым звонким смехом.

Оба вели себя как дети. Не зло пререкались, перебивали друг друга и говорили с напускной значимостью. А внутри у каждого был трепет перед завтрашним днем, чувство опустошенности и одновременно наполненности. И огромное желание защитить друг друга от страдания и боли. Поэтому и подшучивали по-доброму над своими ранами, как солдаты после тяжелого боя подначивают друг друга, чтобы не завыть, не зарыдать, не застрелиться от безысходности. И каждый из них старался спрятать за напускным безразличием какое-то новое ощущение, неведомое ранее, непостижимое, но заставляющее светиться их глаза добротой и нежностью, несмотря на усталость, на боль, на чувство безнадежности. И такой симбиоз вполне понятного и осязаемого трепета вместе с новым неизвестным до сегодняшнего дня желанием, волновал и будоражил их.

Они сидели в маленькой комнатке, и каждый хотел, чтобы эти минуты, проведённые рядом друг с другом, продолжались как можно дольше. Какая-то теплота заполнила пространство, и они купались в этой теплоте. И колкости, запускаемые друг в друга, лишь веселили. Всё пережитое вчера осталось позади, и было уже пережито. А что будет завтра — будет завтра. Но сегодня, этим светлым солнечным утром, во всей Вселенной были только они, и казалось, что всё случившееся, в конце концов, разрешится наилучшим образом. По крайней мере, для них двоих. И то чувство, сейчас ещё крохотное, только-только зарождающееся, а вместе с ним робко зарождающееся ощущение счастья, скоро станут огромными как Вселенная, и заполнят собой весть мир и всё вокруг. И всё плохое и непонятное, что окружает сейчас — и злые убэшники, и добрые пришельцы, и всё страдание, и вся боль, пришедшая не по их воле в их жизнь, останутся во вчерашнем дне, далеко за пределами этого утра, за пределами нового дня.

Они ещё долго смеялись, задирали друг друга, по очереди угрожая подушкой, подшучивали друг над другом, наигранно обижались и тут же заново начинали смеяться, не в силах остановиться.

И вдруг одновременно замерли и посмотрели друг на друга как-то по-новому, по иному, не так как раньше.

Глава 22

Генеральный прокурор Георгий Новак не находил себе места. Сидя у стены с красным трясущимся лицом, он нервно стучал костяшками пальцев по соседнему стулу и то и дело поднимал руку к носу, поглядывая на часы. Стрелки показывали ровно девять ноль-ноль, но его коннектофон безмолвствовал. Прокурор несколько раз трогал его в кармане пиджака, убеждаясь, что тот на месте, и один раз даже достал проверить, не выключен ли. Но аппарат был в полном порядке.

— Что дальше будет? — бормотал прокурор, бегая мышиными глазками по лакированному полу морга. — Ай-ай-ай, как же теперь.

И тут раздался долгожданный звонок. Прокурор вскочил, выхватил из кармана звенящий коннектофон и поднёс к уху.

— У аппарата! — по-солдафонски отчеканил в трубку.

Затем выпрямился, приподнял подбородок и принялся услужливо поддакивать, время от времени то округляя глаза, то сужая их до тонких ниточек-щёлок. Его толстые щёки дрожали, как желе и, казалось, жили собственной жизнью.

— Да, так точно… понял, понял… так точно. Пока не… узнаю, а как же.

Он сделался пурпурным, губы его затряслись, ладони стали влажными.

— Сейчас не могу, — прокурор вдруг перешёл на шепот, прикрывая трубку свободной рукой, — …на службе. Да… с госпожой Грейс не говорил.

Затем опасливо посмотрел на дверь смотровой, повернулся к ней спиной и добавил в трубку:

— Буду… конечно, обязательно буду. До свидания.

Наконец он отключил аппарат и обессилено выдохнул. Немного отдышавшись и приведя себя в порядок, Георгий Новак поправил скомкавшийся на левой руке манжет, сделал глубокий вдох и вошёл в смотровую. Как раз когда молодой эксперт в форменном накрахмаленном халате показывал председателю Управления Безопасности Агате Грейс маленькую блестящую пулю.

— Незарегистрированный Магнус-12. Видите своеобразную бороздку на боку?

Он держал пулю двумя пальцами высоко над головой прямо перед лицом Агаты, и та напряженно вглядывалась в кусок металла.

— Вот, держите, — эксперт протянул ей большую профессиональную лупу.

Агата взяла лупу и стала скрупулезно рассматривать сквозь неё пулю, внимательно слушая при этом комментарии эксперта.

— Такой след оставляет только срезанный ствол, — лаконичным лекторским тоном говорил тот. — Стволы среза́ли наёмники в отрядах Сопротивления в самом конце войны. Такие до сих пор есть у пустынников.

Прокурор робко кашлянул в кулак. Оторвавшись от своего занятия, Агата повернулась к Новаку.

— Опаздываете, — упрекнула, взглядом указав на настенные часы. Большие больничные часы показывали девять ноль семь по среднеевропейскому времени.

— Простите, госпожа председатель. — Прокурор по-черепашьи втянул голову в покатые плечи.

Сухо поблагодарив, Агата отдала эксперту лупу:

— Спасибо. Результаты экспертизы завтра мне на стол. — И обращаясь уже к прокурору, добавила: — Вы идёте со мной.

Из смотровой оба вышли молча. Первой шла Агата. Она шла стремительно, уверенно, и большезадый коротышка Новак еле поспевал.

«Позволяет себе опаздывать», — раздраженно думала она.

Этим утром её нервы были на пределе. Агата отлично знала, кто был обладателем незарегистрированного Магнуса с обрезанным стволом, но играть в открытую пока не могла. Убийство её штатного сотрудника её же тайным агентом — это уже моветон. Стоило проявить хитрость и смекалку, что она сразу и сделала, вызвав прокурора Юго-Восточного Кластера на личную беседу.

«Этот Новак не самый худший вариант, — думала Агата, быстро выходя из здания морга. — Как для руководителя такого уровня он в меру исполнительный, в меру трусливый и в меру глупый. Другие значительно хуже».

Кадровый кризис в управленческих кругах Объединенных Территорий в последние годы стал настоящей проблемой. Агата терпеть не могла лизоблюдов, но среди чиновников среднего звена их становилось всё больше. Да и где взять других, когда общество тупеет на глазах. К начальственным высоким креслам всё чаще стали пробиваться подхалимы и приспособленцы. Как пауки в банке они пожирали друг друга, карабкаясь выше и выше по карьерной лестнице, занимая кресла весомее и значительнее. Доносы, наушничество, клевета в гонке партийной элиты прогрессоров стали обычным делом.

Агата разбиралась в людях, поэтому доверять могла лишь некоторым, остальными умело манипулировала. Жадных, беспринципных карьеристов можно запугать или купить. Систему манипуляции кнута и пряника Агата усвоила «на пять» и умело чередовала между собой эти два рычага влияния.

Кто стоял за ночным происшествием она поняла утром, как только в дальнем тоннеле на окраине Мегаполис-Сити нашли тело Чёрного. Тогда и вспомнила о прокуроре Новаке. Алекс подался в бега, и всё-таки ему необходим контакт со своим человеком в силовых структурах. У него такой человек был. Именно Агата несколько лет назад сделала так, что им оказался услужливый себялюбивый толстячок — генеральный прокурор Юго-Восточного Кластера Георгий Новак. Он всегда выполнял поручения с таким боязливым рвением, что был рад любому её заданию. Пора вынуть припрятанного в рукаве джокера, чтобы сыграть по-крупному. Прокурор был этим самым джокером, и сейчас она как никогда рассчитывала на его услужливость.

Выйдя из здания морга, Георгий отстал, и чуть не потерялся. Раскрасневшийся и запыхавшийся он еле-еле поспевал за Агатой.

— Мне нужен Алекс Деев, — хлёстко бросила она через плечо. С чинушами Агата всегда переходила к делу сразу, без прелюдий. — Не спрашивайте почему, но сейчас вы — единственная оставшаяся с ним связь. Вы скоро понадобитесь ему и уж поверьте, он, несомненно, выйдет на вас. Когда это произойдет, наберёте меня и будете держать в курсе. Всё понятно, Георгий?