Сила рода. Том 3 (СИ) - Вяч Павел - Страница 15

— Ты это, Мих, держись. Иван в себя вчера пришел. Ненадолго правда… Ну он типа всё рассказал как было…

Мирон.

Точно, его зовут Мирон.

Радовало, что каждая вспомненная мозаика не растворялась в бездонном омуте памяти, а вставала на свое место.

— Т-ты д-держись, М-Михаил. М-мы все в-в-в тебя в-верим!

Этого хлюпика звали Славик, и от него так и несло чувством вины.

Понять бы ещё с чего это?

Фил.

Это был Фил.

Точно, у нас же пятёрка! А Рома Дубровский так и лежит в коме после поглощения Накопителя?

Подходили и другие одноклассники.

Валерон Воронцов попытался тайком влить в меня какое-то зелье, после чего был с позором изгнал из лазарета доктором.

Безухов молча постоял, повздыхал и ушел, оставив после себя ароматную булочку.

Горчаков молча смотрел, и его присутствие каким-то образом помогало мне уцепиться за эту реальность.

Он просто стоял у кровати и смотрел мне в глаза, а я, казалось, черпаю из него Внутреннюю силу, Волю к победе и жгучее Любопытство.

А ещё от Горчакова так и фонило злостью и решимостью найти тех, кто похищает его одноклассников и… друзей?

Точно! Похищает…

Вот только кто и кого?

Приходил и Пожарский. Наш целитель щедро делился энергией, но я прямо физически ощущал бесполезность его усилий.

Будто мое тело превратилось в решето, которым настырный Василий пытался зачерпнуть воду из колодца.

Приходил даже Ги’Дэрека.

Он молча сжал моё плечо и так же молча ушел. Казалось бы, ерунда, но мне, отчего-то, это дало больше сил, чем все лечение Пожарского.

А потом наступил переломный момент.

— Укрепление тела? В текущей ситуации?

— Именно в текущей ситуации!

— И ожоги должны уйти, да?

— Конечно, это же Средний курс укрепления тела! Я бы сказал, что ему повезло, но как-то язык не поворачивается.

— Да уж, этот парень умеет находить приключения на свою пятую точку. Что скажете, Асклепий Иванович, приступим?

— Постойте, господа, это же нонсенс!

Своего классного и учителя истории я вспомнил стоило услышать их голоса, а вот третьего точно не знал.

К тому же он был настолько скрипучий, что хотелось вскочить с койки и убежать куда подальше.

— Под мою ответственность.

О, а это точно Яков Иванович…

— Тогда подготовьте официальный отказ от претензий, и я начну.

— Вот, ознакомьтесь.

— Уже? Как, кхм-кхм, оперативно… Что?! Позвольте, Дубровского тоже?

— А как иначе? Всю пятёрку.

— Но он же в коме!

— Асклепий Иванович, не тяните время. Поверьте, у меня в связи с произошедшими событиями столько дел, что спать некогда.

— А это, кстати, правда, что Братство Стали напало на Серебряный Орден?

— Асклепий Иванович…

— Все-все, уже начинаю! И всё же…

Следом последовала неприятная процедура, от которой моё тело так и кололо иголками, но разум торжествовал!

Услышанные слова, помогли не просто вспомнить, а ВСПОМНИТЬ!

Предсмертный хрип старшего дознавателя Аллония, спина убегающего Гарлуха, свист раскручиваемых стволов пулемёта…

Тело кололо всё сильнее, местами даже горело, но я не обращал на боль никакого внимания.

Осколки памяти вставали на свое место, и я походил на ныряльщика, который, нырнув на дно водоема, изо всех сил стремится наверх — к играющему сквозь воду солнцу и свежему воздуху.

Взрывающаяся над нами граната, сфера Толстого и кошмарное видение — стеклянная равнина, дрожащая от подпирающего его песка и льющегося с небес огня.

Арена и Рив!

И там же был Дубровский с Толстым! Это что, получается, я затащил Толстого в свой сон, в котором оказался Рома?

Да что ж так жжется-то!

— Г-господа, а пациент точно без сознания?

— Точно, он даже на свою пятёрку никак не отреагировал.

— Тогда почему, его аура наливается огнём?

— Может быть это действия Среднего укрепления?

— Совершенно исключено, к тому…

Мне надоело слушать скрип — словно железным гвоздём по стеклу — я с усилием раскрыл глаза.

— … к тому, — надо мной склонилось чье-то узкое лицо с козлиной бородкой, — он на меня смотрит!

— Доктор, — с усилием прохрипел я, — у вас жуткий голос!

— Очнулся, — усмехнулся Светозар Иванович откуда-то из-за головы.

— Силён, — подтвердил Яков Иванович, чья голова появилась рядом с докторской.

— Михаил, вы как? — а вот классный, опустив сантименты, перешёл прямо к делу.

— Нормально, — отозвался я. — Пить хочу.

— Терпите! — категорично заявил доктор. — Ещё несколько минут!

— Жжет, — скривился я.

— Где? — тут же заинтересовался этот, как его, Асклепий Иванович.

— В данный момент задницу, — честно ответил я. — До этого сначала шею, потом спину.

— Значит пошло сверху вниз, — покивал доктор. — Хм, обычно наоборот…

— Михаил, — директор не мигая уставился на меня. — Я понимаю, что тебе мягко говоря не до этого, но мне нужно знать, что произошло.

— Да вы что! — возмутился доктор. — Ни в коем случае! Из-за сильных эмоциональных переживаний, процесс может закончиться некорректно!

— Семь официальных боестолкновений в трех княжествах, — мрачно уронил директор. — Паладины схлестнулись с демонологами. Страдают мирные жители, торговля, посевные, ещё немного и экономика не выдержит.

— Но…

— Михаил, — директор потерял к доктору всяческий интерес. — Расскажи, что, ксуры вас дери, там произошло.

Умом я понимал, что директор поступает правильно.

Ну не стоят душевные переживания одного гимназиста судьбы целой страны!

К тому же, этот гимназист уже пришел в себя. Ну а если что-то пойдет не так с Укреплением — да и плевать на него в общем-то…

Но сердцем чувствовал накатывающую обиду.

Я же вроде как герой — спас Толстого, выжил под пулеметным огнём… А ко мне относятся как… как к пешке!

«Которая станет ферзём!» — мысленно возразил я сам себе.

Да и рано мне ещё лезть в эту политику — тут бы со своими проблемами разобраться! Так что прав директор — сейчас есть вещи поважнее, чем чувства пришедшего в себя мальчишки.

А с теми ребятами, кто всё это устроил, так же, как и с гильдейскими я ещё разберусь. Только для начала наберусь сил…

— Серебряные устроили засаду, — я говорил короткими рубленными фразами, стараясь дать максимально исчерпывающую информацию. — Паромобиль в артефакте. В багажнике был Толстой.

— Вот сволочи! — ахнул Демид Иванович, но тут же осекся под раздраженным взглядом директора.

— Дальше, Миш!

— Проехали поворот к Лесному, перед въездом в лес была засада. Рыцарь. Яркие доспехи, шестиствольный пулемёт.

— На дело при полном параде? — недоверчиво протянул Светозар.

— Аллоний вызвал цербера из портала, Гарлух каких-то не то бесов, не то чертей… Ай!

— Жжется? — влез доктор.

— По новой пошло, — процедил я, зажмурившись от адской боли, которая дошла до пяток и с новой силой бросилась на спину.

— Так у тебя полспины сгорело, — невозмутимо пояснил доктор. — Терпи, парень, мертвая ткань отваливается, новая выращивается. Я бы, конечно…

— Михаил! — голос директора вернул меня в здесь и сейчас.

— Я достал Ураган, начал обстрел противника. Аллоний поймал рикошет рыцаря, а Гарлух побежал в лес, но рыцарь не стрелял ему в спину. Словно специально хотел оставить его в живых!

— Дальше, дальше, что было? — поторопил меня директор.

— Дальше отвлек рыцаря и влепил ему в шлем две гранаты, третьей привел в негодность пулемёт.

— Гильзы нашли, — тут же кинул Демид Иванович, — пулемёт нет.

— У него голова взорвалась, и из лесу выскочил ещё один Воин. Выстрелил чем-то мощным, и Толстой использовал родовую способность.

— Ещё бы, вас Гневом небес накрыло! — отозвался Светозар. — Да там в радиусе двадцати метров выжженная земля теперь! Одна только каменная сфера и стояла по центру.

— Мы уж думали всё, — вздохнул Демид Иванович, — на несколько лет в анабиоз, как дед Ивана в своё время, но она через три дня трещинами пошла.