Аленкин Астероид - Дымов Феликс Яковлевич - Страница 7

Схватила я Туню за хвостик, подтянула поближе и сделала страшное лицо. Няня — умница, сразу примолкла. Я её отодвинула и повернулась к Кето:

— Продолжай, Кетоша, теперь тебя никто не перебьет.

— Представляете, этот мир никогда хозяина не имел! — Кето ударила каблуком в камень. — Не считая Алены… Но Алена по-настоящему им и не владела. Она его сразу нам подарила.

— Не подарила, а в совет двора вас выбрала! — на свою беду, заметила Туня.

— Да уж вам бы о выборах помолчать бы! — вдруг ни с того ни с сего разошлась Шурикова няня. — Если бы я не приняла мер, даже мой Шурик мог не попасть…

— А что он у вас, какой особенный? — насмешливо спросила няня Эммочки.

— Да уж не чета другим! — ответила Шурикова роботеска, оскорбительно поводя хвостиком в её сторону.

Это, конечно, задело няню Эммочки до глубины её электронной души. Она даже на «вы» перешла:

— Нет, я когда-нибудь перегорю от одного только вашего голоса! Впервые вижу такую зануду!

— Я? Я зануда? А вы… А вы…

Дальше мы ничего не услыхали, потому что в критические моменты автоматы переходят на ультразвук. Роботески часто между собой ссорятся. Удивляться тут нечему. Характеры они у своих воспитанников заимствуют. Их симпатии и антипатии зависят от хозяев, то есть от нас Одно неосторожное замечание — и пожалуйста, конфликт: «Девочка в желтом шарфике!

Слезь с забора, нос разобьешь!» — крикнет одна няня. «Не вмешивайтесь, за своим присматривайте!» — возразит няня девочки. И пошло, и поехало, и не развести их — так распетушатся! Но сейчас они нарочно затеяли свару: пытаются отвлечь нас от Кетошиной идеи раздела мира

Я знаю один-единственный способ их унять. Поджала ногу, повалилась навзничь, будто поранилась. И закричала:

— Ой-ой-ой, больно!

Мой крик сразу в Туниных ушах застрял, все на свете перекрыл. Кинулась она ко мне:

— Что случилось?

— А то, — говорю ей спокойным голосом и слегка по затылку шлепаю, — а то, что мы ваши хитрости разгадали. Немедленно разойдитесь, ясно?

— Так точно! — ответили няни хором.

— Давай, Кето! — нетерпеливо потребовал Наиль.

— Так я уже почти все сказала. Предлагаю поиграть в историю. Пускай у нас на планете будут разные государства.

Как в старину.

Я в восторге подбежала к ней, ткнулась шлемом в шлем и сделала губами поцелуй. А Шурик закричал:

— Кетоша, ты — гений, пусть все знают!

Гений скромно потупился, а затем гордо обозрел планету от горизонта до горизонта.

Через полчаса мы разделили астероид белыми линиями на шесть частей. Границы пролегли ровные, с полосатыми столбиками, шлагбаумами и крохотными пограничниками в шубах — ведь чего только не найдется в багажниках роботссок! Каждый из нас почувствовал себя — как это в старых фильмах? — государем… Мальчишки азартно перебегали с места на место и спорили, кому какая территория достанется:

— Эта вот моя будет. Или нет, лучше вон та!

— С какой стати твоя? А почему не моя?

— Бросьте спорить, мальчики! — Кето придержала за локоть Наиля. — Разделим государства по жребию. А ну, отворачивайся. Кому этот кусок?

— Шурику, — неуверенно ответил Наиль.

— А этот?

— Тебе.

— А этот?

— Алене…

Посмотрела я — отличный мне кусок достался. С горой.

С впадиной вроде сухого озера. И с трещиной, которую я окрестила рекой. Справа от меня Танины земли. Слева Кетошины. Впереди Наиля. И ещё Шуриков клинышек со мной граничит. Это ведь не плоский газон у нас во дворе! Государства получились как настоящие, из седой древности…

Мы устроили войну. Потом торговлю. И это было поинтереснее, чем на уроках истории Забавнее я ничего в жизни не видела. Хотя нет, вру. Забавнее были четыре белые мышки, которых давала повоспитывать Тане её двоюродная сестра.

Но зато увлекательнее этой игрушечной истории, точно, ничего на свете нет!

А перед отлетом, когда за нами прибыл Эрих Аркадьевич, мы стерли границы. Пусть наша маленькая планета станет общей, как и большая Земля.

— Чтоб никто не мог сказать: «Это мое!» — а каждый говорил: «Это наше!» — прокомментировала наши действия Туня.

Сцепили мы вшестером мизинцы и поклялись никому никогда не рассказывать о разделе мира. Пусть это останется нашей тайной…

3

Больше всего в каникулы я люблю оставаться дома. Конечно, на плавучем Пионерском континенте или в Амазонской Детской республике тоже очень интересно. Не говоря уж о Транспланетном круизе дядюшки Габора. А все же только дома я чувствую себя «осью, вокруг которой оборачивается наш семейный мир», как утверждает папа. Здесь надо мной трясутся, здесь мне позволено самую чуточку покапризничать.

Здесь даже Туня становится добрее. Зимой в школьном городке, летом в лагере отдыха я должна быть большой и сознательной. А дома от меня никто пока этого не требует. Нет, я ведь понимаю, я не против общественного воспитания. Но если честно-пречестно — я очень скучаю вдали от папы и мамы. И потому так радуюсь возможности побыть дома.

В эти каникулы мне необыкновенно повезло. Наш класс отдыхал на Озоновых островах, подвешенных над Альпами.

И я отпросилась всего на два дня — отпраздновать день рождения. Так надо же, именно в этот момент на островах объявили карантин по свинке. Свинка — болезнь пустяковая, её там наверняка за пару часов ликвидировали. А карантин по-прежнему, как три века назад, объявляется на двенадцать дней.

Поначалу я обрадовалась. Но когда праздник кончился и ребята со двора разъехались кто куда, я вдруг затосковала в тишине нашей квартиры. Пришлось сесть на диван и как следует подумать, чем заняться сегодня и в остальные дни.

Можно было упросить папу уйти со спелеологами в Саблинские пещеры. Еще хорошо бы заказать мне и маме по индийскому костюмчику: в моду на этот сезон входили сари. Но у папы шел выпуск в музыкальной школе, и он не мог оставить своих воспитанников. А мама вчера нарисовала нас обеих в сари, отодвинула рисунок от глаз, сердито поцокала языком и заявила, что беленьким это не к лицу, что сари идут нам, как индускам веснушки.

Я так задумалась, сидя на диване, что не заметила, как в комнате появился дядя Исмаил. Скрестив на груди руки, он замер передо мной, нахмурился:

— Бледна, расстроена и без дела. Не годится!

И соединился с мамой:

— Я похищаю твою дочку, не возражаешь?

На стене перед мамой горела карта заводской территории, и мама вместе с другими операторами вела по зеленым линиям грузовой транспорт. Она не сразу оторвалась от пульта, а сперва разогнала по сторонам шустрые огоньки.

— Надюша, возьми на минутку третью и пятую трассы, — попросила она соседку. И только после этого подняла голову: — Целую, Лялечка. Привет, малыш. Надолго похищаешь?

— Если не попадемся в плен космикам, доставлю вечером в целости и сохранности, — браво ответил дядя Исмаил.

Космики — герои мультфильмов. Космические кибер-разбойники на двенадцать серий.

— А если попадетесь, не забудь скормить Алене витамины. А то знаю я вас, обязательно отлыните! — Мама изо всех сил сдерживала улыбку, сохраняя решительный тон разговора.

— Никак нет, сестренка, не отлыним!

— Тогда до вечера! Спасибо, Надюша, принимаю! — Мамино лицо снова посерьезнело, и мама отключилась.

— Опять забиваем голову ребенку разной ерундой? — проворчала, настораживаясь, Туня. — Куда сегодня?

— Не бери греха на душу, бабуля, мы тебя не приглашаем!

Как говорится, без железок обойдемся…

Туня, пылая антеннами, гневно запыхтела, перегородила собой дверь. Она подозревала, что дядя Исмаил непременно попробует от неё избавиться.

— Терпеть не могу привязных аэростатов! — обычно говорит он. — Куда ни пойдешь, всюду над головой висит, перед людьми позорит…

Дядя Исмаил уверен — кстати, я тоже! — что с меня хватит и одной его опеки. В прошлом году, например, дядя Исмаил запер Туньку в ванной. Да ещё заложил дверь указкой, чтобы ей не удалось вступить в сговор с электронным замком. В другой раз каким-то датчиком намерил мне фальшивый жар.