Все вы зомби - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 2

- Как раз тогда впервые признали, что нельзя посылать мужчин в космос на месяцы и годы, не предоставляя им возможность сбросить напряжение, - продолжил он. - Помнишь, как вопили ханжи? Но это лишь увеличивало мои шансы, добровольцев было очень мало. Девушке следовало быть респектабельной, предпочтительно девственницей (им нравилось обучать девушек с нуля), умнее среднего уровня и эмоционально стабильной. Но добровольцами вызывались по большей части или старые девы, или невротические дамочки, которые свихнулись бы, не проведя в космосе и десяти дней. Так что от меня не требовалась красивая внешность - если меня принимали, то приводили в порядок зубы, делали завивку, учили ходить, танцевать, внимательно выслушивать мужчин и всему прочему, плюс тренировка по выполнению главных обязанностей. Если имелась необходимость, делали даже пластическую операцию - для Наших Парней ничего не жалко.

А что еще лучше, на срок действия контракта тебе не грозит опасность забеременеть, а после его окончания имеешь почти верный шанс выйти замуж. Да и сейчас все то же самое - АНГЕЛы выходят замуж за космонавтов.

Когда мне стукнуло восемнадцать, меня отправили работать "помощницей матери". Этой семейке просто-напросто требовалась дешевая прислуга, но я не возражала, потому что не могла завербоваться, пока мне не исполнится двадцать один год. Я делала всю домашнюю работу и ходила в вечернюю школу - говорила, будто продолжаю начатые в школе курсы машинописи и стенографии, а на деле училась тому, как ловчее охмурять мужиков, чтобы иметь больше шансов при вербовке.

Потом я встретила того городского хлыща, набитого деньгами. - Он нахмурился. - У этого ничтожества и в самом деле была пачка стодолларовых бумажек. Как-то вечером он мне ее показал и предложил выбрать любую.

Но я не стала. Я любила его. Он стал первым мужчиной в моей жизни, который был со мной любезен, не пытаясь при этом залезть мне под юбку. Я бросила вечернюю школу, чтобы чаще с ним встречаться. То было счастливейшее время в моей жизни.

А потом однажды вечером в парке он все-таки залез мне под юбку.

Он смолк.

- И что потом? - полюбопытствовал я.

- А ничего! Больше я его никогда не видела. Он проводил меня домой, заверил, что любит, поцеловал, пожелал спокойной ночи - и больше не приходил. - Он помрачнел. - Если бы я смогла его отыскать, то убила бы на месте!

- Еще бы, - посочувствовал я, - прекрасно тебя понимаю. Но вот убить - за то, что произошло само собой - гммм... Ты сопротивлялась?

- Что? Да какая разница?

- Большая. Может, он на тебя так грубо накинулся, что заслужил, чтобы ему сломали руки, но...

- Он заслуживает гораздо худшего! Погоди, я еще не закончил. Мне удалось все устроить так, что никто ни о чем не подозревал, и я решила, что все кончилось к лучшему. Вряд ли я любила его по-настоящему, и больше, наверное, никого не полюблю... но после этого мне еще сильнее захотелось завербоваться в ДЕВКИ. Меня не стали дисквалифицировать, потому что на девственности они не настаивали. И я даже повеселела, Но догадалась лишь тогда, когда мне стали тесны юбки.

- Залетела?

- После этой сволочи меня раздуло, как воздушный шар! Эти жмоты, у которых я жила, не обращали внимания на мой живот, пока я могла работать - а потом дали пинка под зад. В приют меня обратно не взяли. В конце концов меня приютили в больнице, в палате для бедных, где я выносила горшки за такими же толстопузыми бедолагами, пока не настал мой срок.

И вот однажды вечером я очутилась на операционном столе. Медсестра сказала мне: "Расслабься. А теперь глубоко вдохни".

Я очнулась в постели. Ниже груди я своего тела не чувствовала. Вошел хирург.

- Как себя чувствуете? - весело спросил он.

- Как мумия.

- Естественно. Вас спеленали бинтами ничуть не хуже фараона и накачали лекарствами, чтобы вы не чувствовали боли. Вы скоро поправитесь... но сделать кесарево - это не занозу вытащить.

- Кесарево? - изумилась я. - Док... неужели ребенок умер?

- О, нет. Ребенок в полном порядке.

- Уфф! Мальчик или девочка?

- Совершенно здоровая девочка. Пять фунтов и три унции.

Я расслабилась. Я очень гордилась тем, что родила и сказала себе, что обязательно добьюсь того, чтобы добавить к своему имени "миссис", а дочка пусть думает, что ее папа умер. Мой ребенок в сиротский приют не попадет!

Но хирург еще не все сказал.

- Скажите, гм... - Он не стал называть меня по имени, - вам никогда не казалось, что у вас железы не в порядке?

- Что? Конечно, нет. На что вы намекаете?

Он немного смутился.

-Я расскажу вам все сразу, потом сделаю укольчик, чтобы вы заснули и справились с нервным потрясением. К сожалению, без него не обойтись.

- Почему? - потребовала я ответа.

- Никогда не слыхали о враче-шотландце, которая была женщиной до тридцати пяти лет? А потом ей сделали операцию, и она стала юридически и анатомически считаться мужчиной? Он женился, и у него все было в порядке.

- А какое это имеет отношение ко мне?

- Самое прямое. Вы мужчина. Я попыталась сесть.

- Что?

- Не надо так волноваться. Когда я вас вскрыл, то внутри обнаружилось черт знает что, Я послал за главным хирургом, пока извлекал ребенка, и мы тут же, не отходя от стола, обсудили ваш случай. А потом несколько часов работали, спасая то, что можно. У вас оказалось два полных набора органов, оба недоразвитые, но женские развились в достаточной степени, чтобы выносить ребенка. В дальнейшем они все равно оказались бы для вас бесполезны, поэтому мы их удалили и переделали все таким образом, чтобы вы далее развились в мужчину. - Он ободряюще положил на меня ладонь. - Не волнуйтесь. Вы еще молоды, кости примут новую форму, мы проследим за гормональным балансом - и сделаем из вас прекрасного молодого мужчину.

- А что станет с моим ребенком? - заплакала я.

- Ну, выкормить вы его все равно не сможете, молока у вас не хватит даже на котенка. На вашем месте я ее стал бы забирать девочку... лучше, если ее удочерят.

- Нет!

- Решать вам, - пожал он плечами, - вы ее мать... вернее, родитель. Но сейчас на этот счет не волнуйтесь" сперва нужно привести в порядок вас.