Презумпция невиновности (СИ) - "feral brunette" - Страница 63

— Вот вернулся в Лондон, решил заглянуть к тебе в гости.

— Я думаю, что ты выбрал не самое удачное время для этого, — фыркнул Малфой. — Загляни через лет десять.

Она знала, что это такое — уж слишком хорошо она выучила Драко, пока наблюдала за ним со стороны в Хогвартсе. Даже спустя много лет, в нём точно так же отражалась злость, презрение и ненависть. Уж-то эти эмоции Гермиона различала в Малфое безошибочно, потому что зачастую именно на неё они были направлены. Он смотрел на Блейза так, будто тот был его самым главным врагом, будто бы именно он был виновен во всех его бедах.

— Я так и знал, что это не самая лучшая идея, — Забини ухмыльнулся и перевёл взгляд на девушку. — До последнего сомневался, стоит ли это того. По-видимому, что нет. Прости, Гермиона, что отнял твоё время, ради этого.

— Да я не…

Это вгоняло её в ступор. Ей казалось, что она знала об отношениях Драко и Блейза всё, но всё было совсем не так. Напряжение между ними буквально искрилось в воздухе, а на лице самого Малфоя впервые за всё время проскочили хоть какие-то эмоции, кроме тоски, печали и грусти. Гермиона видела в нём живого человека, а не тот ходячий труп, в какого он превратился после смерти Астории и Скорпиуса.

— Это что? Это благородство, Забини? — с издёвкой поинтересовался блондин. — Таким ты знаешь его, Грейнджер? Благородным принцем? Коня, правда, ему не хватает для полной картинки.

— До встречи, Гермиона, — Блейз улыбнулся и погладил её по волосам. — Пиши, не забывай.

Грейнджер не успела слова выдавить из себя, как мулат исчез, оставив её наедине с разгневанным Драко. Теперь они поменялись местами — от него исходила вся та тьма, что обычно концентрировалась в Гермионе. Она с непониманием посмотрела на своего подзащитного, словно ждала внятных объяснений, но Малфой только закатил глаза и зашёл в дом.

— Что это было? — она забежала вслед за ним. — Какого чёрта?

— Ты не моя мамочка, Грейнджер, чтобы отчитывать меня за то, что я не поделил песочницу с другим мальчиком.

— Я — твой адвокат, Малфой.

— Так иди и работай! Моя мать тебе платит не за то, чтобы ты шлялась по саду с мужиками.

Кто-то покрутил маховик, и вот они снова прежние гриффиндорка и слизеринец. Не хватало только школьных стен Хогвартса и школьных мантий, чтобы наверняка почувствовать себя в той шкуре. Опять какие-то крики, опять у неё ком в горле и опять это всё спровоцировал Малфой.

— Где бы ты был, если бы не я?

— Подальше от тебя! Подальше от этого ебаного дома, этих стен — от этого всего, Грейнджер! Я тебя просил об этом? Прошерсти в своей маленькой пустой голове мысли и вспомни: я тебя просил об этом?

— Не смей! — громкая пощёчина оставила след на его щеке. — Ещё раз ты посмеешь хоть одно кривое слово сказать в мой адрес, и я сотру тебя в порошок, Малфой! Мне насрать на все твои личностные переживания, на твои какие-то комплексы и принципы. Мне насрать на тебя, ублюдок. Я тут, потому что ты — моё дело, и мой заказчик — твоя мать, поэтому закрой рот и вали в свою спальню.

— Какая же ты дура, Грейнджер! — он рассмеялся ей в лицо. — Тупая дура! Я в сотый раз убедился, почему Гойл и Монтегю решили тебя трахнуть, потому что ты тупая…

— Круцио! — она в одно движение достала палочку с кармана. — Круцио! Круцио! Круцио!

Ему было больно, потому что она хотела доставить ему эту боль. Слишком долго и много раз Гермиона сглатывала все его слова, все его унижения, но не в этот раз. И разве это Блейз называл любовью?

Безумная зависимость. Даже в боли.

Малфой корчился на полу, а она просто не слышала его криков, потому что в ушах разносились лишь раскатистое эхо учащённого сердцебиения. Малфою было больно, но и ей было больно, и кто знает, чья боль превосходила. Грейнджер подходила ближе, не отпуская палочку. За пеленой ненависти, что застелила ей глаза, она даже не заметила, как из камина появился Гарри, и бросился к ней.

Он не стал обезоруживать её или кидать в неё какое-то парализующее заклинание — он просто побежал и схватил её плечи, прижимая к себе.

— Тише, Гермиона! — Поттер развернул её к себе, пока Малфой пытался отдышаться от приступа боли. — Дыши… Успокойся, моя хорошая.

Гарри не мог её атаковать, не мог направить на неё палочку — она была его Гермионой, какие бы изменения в ней не произошли.

Грейнджер сорвалась на слёзы, а Поттер прижимал её сильнее к себе. Она выронила палочку на пол, ноги и руки задрожали, а лёгкие снова сжались до предела. Ей было в стократ больнее, чем обычно: шрамы горели с новой силой, голова разрывалась от пульсирующей боли, кости выламывало.

— Я рядом, — прошептал Гарри, пока её слёзы оставляли мокрый след на его рубашке. — Я рядом. Всё будет хорошо. Я никогда тебя не оставлю, Гермиона.

Она подняла голову, чтобы посмотреть в глаза лучшего друга, чтобы снова увидеть его лицо, чтобы услышать этот мягкий голос. Он снова пришёл к ней, снова обнимал её, снова был рядом, как и обещал. Одно-единственное движение, и она провалилась в темноту.

Где нет ни боли, ни страданий.

— Я прошу… Я умоляю… Не нужно… Пожалуйста, она ведь ни в чём не виновата…

========== Глава 20 ==========

Комментарий к Глава 20

Каждая глава приближает нас к концу этой тяжёлой истории.

Я решила создать свой телеграмм-канал, потому что у меня есть что сказать, касательно этой работы. Мне будет приятно, если вы загляните ко мне на огонёк, и мы там с вами обо всём поболтаем.

ocean | толкаю мысли (https://t.me/feralocean)

Приятного чтения.❤️

Берегите себя и своих близких.❤️

Месть — это блюдо, которое пожирает самого повара.

Июль, 2008.

Руки Гарри гладили её волосы, перебирая кудрявые локоны, а она просто лежала и смотрела в пол, будто бы сил больше ни на что не было. Эти несколько часов показались для неё какой-то мучительной вечностью, потому что больно было как в первый раз. Она думала, что уже никогда не сможет пережить новый оттенок боли, но стоило Малфою снова напомнить ей, каково это — быть униженной ним, как всё внутри оборвалось. Гермиона не могла ручаться за то, что если бы не вмешательство Гарри, то она бы не размазала его прямо на полу гостиной.

— Как ты? — тихо спросил Поттер, оторвав руку от её волос. — Что произошло?

— Всё как обычно, — ей хотелось звучать саркастично, но получилось слишком жалобно. — Словно ты не знаешь, какие отношения всегда были между мной и Мафлоем.

— Вот поэтому я и был против, — он помог ей подняться. — Скажи, во имя чего это? Это ведь не прощение, так зачем ты мучишь себя?

— Какой бы хотел меня видеть, Гарри? — девушка с надеждой посмотрела на своего друга. — Ты говорил, что не хочешь меня видеть, но вот ты тут, сидишь рядом и успокаиваешь меня…

— Ты — не та, что была раньше, и это уже не изменится, но я всё равно люблю тебя, и буду рядом. Истинные чувства прощают всё, а ты — мой самый близкий человек. Помнишь, как ты рассказывала мне, что зачастую к тебе обращаются родственники, с просьбой отмазать их родных людей от какого-то преступления? Потому что они любят.

— Ты всегда был таким правильным, Гарри, — Грейнджер провела ладонью по его щеке. — Ты добро, а мне нужно немножечко добра.

— Мы можем встретиться на выходных, — он встал на ноги. — Ты уверена, что тебе не нужна помощь? Я бы мог приставить в Мэнор авроров.

— Нет, всё будет нормально. Этого больше не повторится.

Поттер поцеловал её в лоб, и вышел из комнаты, а Грейнджер опять легла, чтобы провалиться в безмятежный сон. Ей так сильно хотелось выключиться и просто рассеяться в этой реальности, потому боль была невыносимой. Как только она задумывалась о том, что ей становится легче — ей снова прилетал нож в спину. Гермиона думала, что это уже своеобразная закономерность, но всё равно где-то в глубине души не переставала надеяться.

Всем нужна вера во что-то.

Девушка закрыла глаза и начала водить пальцами по телу, забираясь под платье. Она знала все свои шрамы, точно помнила их очертания и тот день, когда они появились. Кожа была холодной — она замёрзла, несмотря на то, что за окном был жаркий июль. Стены Мэнора не пропускали это тепло, будто бы отторгали всё, что могло исправить и опорочить это величество старинного поместья. Создавалось впечатления, что тут никогда не было любви — тут был только мрак, тьма и пустота.