Презумпция невиновности (СИ) - "feral brunette" - Страница 58

Жертвы насилия переживают деформацию собственной психики. Очень часто все эти изменения касаются именно мозга пострадавшего человека. Гермиона даже выписала себе некоторые заинтересовавшие её моменты в свой блокнот. Таким образом, она практически наизусть запомнила один из абзацев толстенной книги и знала, что одна из функций структуры мозга, которую называют гиппокампом, — это запоминание и забывание информации. Гиппокамп фильтрует информацию и выбирает, что нужно сохранить, а что можно забыть. Гриффиндорка проводила параллель между текстом и собой, понимая, что это только начало.

Ей нужна была помощь, но она наивно решила, что справиться сама.

Глупая гриффиндорка.

— А ты? — Гермиона внимательно посмотрела на Забини, который тут же отвёл взгляд. — Почему ты остался для всех прежним? Почему посчитал, что твои друзья могут тебе жаловаться на свою жизнь, а ты подобного права не имеешь?

— Это сложно, — хмыкнул Блейз.

— А кто сказал, что у нас бывает легко?

— О чём я могу рассказать Пэнс, которая является, как моей, так и Дафны близкой подругой? Представляешь, как я прихожу к ней, отрывая от изучения «Спеллы» и говорю: «Знаешь, меня вот Гринграсс кинула, обручилась с Терри, и я страдаю». И что мне скажет Паркинсон? Вспомни, как тебе пришлось разрываться между Поттером и Уизли, которые не общались между собой, тут что-то похожее.

— Ты же не только с Паркинсон дружишь, — Гермиона сделала ещё глоток текилы. — Как же Нотт?

— Он — парень Пэнс, а только потом уже — мой друг. Мы с тобой, Грейнджер, заложники своих образов, — Забини поднял бутылку, словно собирался произнести тост. — Ты — правильная, добрая, сильная и отважная гриффиндорка, идущая всегда с высоко поднятой головой, а я — друг-весельчак, который всегда выслушает, скажет правильные и не всегда уместные слова, но при этом вызову улыбку на кислом лице. Нас привыкли видеть такими, и другими нам быть нельзя.

— Это несправедливо, — подметила Гермиона. — Мы — живые люди, и нам тоже может быть больно.

— А ты хоть раз думала об этом или показывала эту свою сторону кому-то?

— Да, — её карие глаза снова наполнились слезами. — Малфой знает меня такой.

— Он — чистокровный засранец, и будем честны, очень часто он поступает, как ублюдок. К сожалению, Малфой относится к тому типу людей, которые открывают свою истинную сущность лишь самым близким людям. Поверь, Грейнджер, он может быть благородным, верным и признательным, но только по отношению к некоторым людям, и таковых можно пересчитать на пальцах одной руки. Думаю, что нас с тобой в этих списках нет.

— Он видел тогда меня, — дрожащим голосом прошептала Гермиона. — Он нашёл меня в Выручай-комнате. Может, случайно, а может, и знал, что Монтегю и Гойл там были со мной. Я попросила о помощи, но он просто ушёл…

— Мерлин! — Блейз коснулся её подбородка. — Ты не говорила мне этого… Грейнджер…

— А в этом есть какой-то смысл? Это просто очередной поступок Малфоя, который особо не выделяется среди остальных его поступков. И спасибо МакГонагалл, которая проходила мимо, так сказать. Не знаю, хотела ли я уже в тот момент, чтобы меня кто-то спасал.

Забини снова обнял её, а гриффиндорка почувствовала, как опять стало больно. Сердце защемило, а лёгкие сжались до предела и стало холодно, как от каменного пола. Этот кошмар с ней останется навсегда, и хорошо, если хотя бы через много лет стало немного легче. Возможно, что когда-то Гермиона сможет ложиться на кровать и не чувствовать ледяного холода от постельного белья, или сможет спокойно переносить прикосновения чужих людей. Пока что она смогла смириться только с объятиями Блейза. Наверное, так случилось, потому что от парня исходили такие же волны боли и уныния, как и от неё самой.

— Я простила его, — глухо выдавила девушка. — Ты можешь себе это представить? Я думала, что больше не смогу на него смотреть, что буду ему желать смерти, как тем двум тварям, но нет… Я по-прежнему смотрю на него, и я готова бежать за ним…

И это было самым горьким её осознанием из всех тех, что просыпались глубоко в душе. Она действительно простила того человека, который оставил её истекать кровью, а потом продолжал унижать привселюдно, хотя знал, что она пережила.

— Ты сильнее, чем думаешь, Грейнджер, — он гладил её по волосам. — Ты даже не подозреваешь, насколько ты сильная.

— Мне кажется, что во мне что-то сломалось, Блейз. Я медленно схожу с ума… А что, если когда-то это выльется в безумие? Что, если когда-то я потеряю себя?

— Если такое случится, то я подам тебе руку, Грейнджер. Я приду и подам тебе руку, чтобы вывести тебя к свету.

Она наклонила голову, а Забини мягко ей улыбнулся.

Начался снег. Так внезапно, будто бы наконец-то заметил, что весна начала подкрадываться из-за спины. Когда-то Гермиона так сильно любила зиму, любила ловить снежинки, а теперь мечтала о весне и о том, чтобы этот холод сменился теплом и весенней свежестью. Она так сильно нуждалась в оттепели, чтобы наступил долгожданный март — один из самых любимых месяцев, и всё начало налаживаться.

— Я верю, что моя мать присматривает за мной, — Блейз поднял голову к небу. — Мне хочется верить в то, что она в лучшем мире, что всё, что я делаю это во имя неё. Я хочу верить, что та самая яркая звезда — это она, и она сияет, потому что гордится мной.

— Мы все нуждаемся в вере.

— Вот именно, Грейнджер. Отыщи то, во что ты бы смогла поверить, что смогло бы быть твоей яркой звездой.

Они просидели остаток вечера в тишине, наблюдая за пушистым снегом, которого никто уже не ждал, а после Забини провёл её к гостиной Гриффиндора. Гермиона знала, что сейчас ей снова нужно улыбаться и слушать истории Гарри и Рона, делая вид, что ничего не изменилась, что она по-прежнему их лучшая подруга, готовая прийти на помощь и разделить любые эмоции.

Для всех всё было, как и год назад, но не для неё.

— Ты вернулась! — воскликнула Джинни, заметив подругу в дверях. — Слава Мерлину! У меня уже нет никаких сил слушать эти бредни!

— Что случилось? — Грейнджер прищурила глаза.

— Они опять обсуждают Дуэльный клуб, а ты же знаешь, как меня это раздражает! Мне не хватало тебя, а ты за своими книгами совсем забыла о своих друзьях.

— Прости, я больше так не буду, — Гермиона прикусила губу и положила на столик несколько книг, любезно предоставленных ей Блейзом.

Гарри, Рон и Симус очень громко и яростно обсуждали сегодняшние дуэли, что даже распугали всех остальных. Судя по тому, что в гостиной сидел только Невилл и Фэй, то тема Дуэльного клуба больше никого не прельщала. Гермиона подошла к дивану и прокашлялась, обращая на себя внимание, постаравшись отогнать мысли о болях внизу живота, затолкать их куда-то в угол.

— Гермиона! — Рональд подскочил на ноги. — Ты наконец-то вернулась!

— Да, и поэтому давайте вы будете закругляться со своим Дуэльным клубом.

— Ещё минуту! — Поттер поправил очки. — Вот как ты думаешь, Гермиона? Это нормально снимать очки с Гриффиндора только потому, что мы — гриффиндорцы?

— Вы опять что-то не поделили со Снейпом? Вы доиграетесь, что в следующий раз он кроме того, что снимет очки, ещё и на отработку вас запишет!

— Единственное, что мы не поделили — это кровные узы! — вспыхнул Рональд. — Значит, как его любимый крестник использует заклинание в спину, то это нормально, а как кто-то другой, то это минус десять очков.

— Малфой запустил…

— Достаточно! — вскрикнула Грейнджер. — Прекратите жаловаться, как малые дети!

Это было слишком резко, и грубо, но упоминание этой фамилии действовало на Гермиону быстрее, чем она успевала подумать. Гарри умолк, а Симус, Рон и Джинни уставились на гриффиндорку, которая тут же поняла, что перегнула палку.

— Как будто вы не знаете, что Снейп прощает своим студентам абсолютно всё? — она постаралась быстро найти правильные слова. — Вы должны были уже привыкнуть к этой змеиной несправедливости, с которой вам придётся частенько встречаться, если вы собрались стать аврорами.