Клан Дятлов 9 (СИ) - Пуничев Павел - Страница 43

Глава 20

Я вздрогнул и открыл глаза, уставившись на оскаленную морду орка.

— Твою мать, Калян! Какого хрена ты на до мной завис, да еще с такой жуткой ухмылкой на роже?

— Тихо, ты, не ори, — Калян зажал своей лапой мне рот, — что-то не то творится на побережье и это что-то движется в нашу сторону.

— Не то? Что не то? Русалки повылезали на берег, а ты пояс верности никак снять не можешь, который тебе Брумгильда навесила?

— Повылезали, — не поддался на мою провокацию полуорк, — да только не русалки. Похоже, что часть магов, которых водой смыло, выжили и теперь они топают от побережья сюда.

— Маги!? — Я спрыгнул из гамака на землю, скривившись от боли, прострелившей колени, — черт, и много их там?

— Мне-то откуда знать? Полыхает там. То каменный дождь в землю ударит, то ледяной, то торнадо туда-сюда пронесется. Только эта пиротехника все ближе и ближе срабатывает, уже полпути до нас осталось.

Я тяжело вздохнул, и обдирая о колючки и так ободранные руки, полез на верхушку дерева. Кое- как утвердившись на верхнем суке, обломал лишние ветви, отогнал от себя рой светляков и уставился в предрассветное небо. Еще час и совсем рассветет, хотя кто-то явно жаждал видеть больше света прямо сейчас, ибо в паре километрах от нас все пылало и сверкало: прозрачный предутренний воздух раздирала злая магическая энергия. Пространство рвалось, проливая из глубин местного ада, целые потоки жидкого огня: ярящийся смерч ежесекундно сверкал ветвистыми молниями; какой-то покрытый шипами булыжник летал по кругу, то и дело ныряя вниз и долбя там по головам каких-то бедолаг. И кто там с кем сражается? Не понятно. Я представил силу этих ударов и вздрогнул: каменюка явно весила не один центнер, схлопотать таким по чайнику, мало никому не покажется. И вся эта красота, явно, двигалась сюда. Твою мать! Ни дня спокойно отдохнуть не дадут.

Я слетел вниз и пнул по костлявой заднице Пофига:

— Подъем, давай буди наших, эльфов десяток возьми, Гаврюшу и давайте к скале топайте. Калян, пошли, не хватало только этих неведомых товарищей к лагерю подпустить. Разбудят еще Яру, а она когда не выспится, бурчит потом весь день…

— Тьфу, подкаблучник…

— И ничего я не подкаблучник, она и каблуков-то ни носит, все в своих мокасинах бегает…

— Подмокасинник?

— Заткнись уже и пошли, запалы только не забудь.

Мы нырнули в открытый нам деревьями проход и в свете стайки светлячков понеслись вниз по булыжной дороге. Бежать было не далеко: метрах в четырехстах от нашего лагеря, от скального массива отходили отроги, один из которых заканчивался прямо у дороги, нависая над ней трехметровой стеной, небольшой ее кусок продолжался за ней, зажимая дорогу с двух сторон и делая это место очень удобным для засады. Обойти его было затруднительно. Впрочем, если судить, по-моему последнему сну, высшие маги не больно-то заморачивались с процессом, предпочитая левитировать над землей. Однако, когда мы устраивали здесь ловушку, я об этом еще не знал, а теперь менять что-то было уже поздно. В любом случае, лучшего места для засады нам сейчас было не найти.

Мы затаились метрах в тридцати от него, ожидая появления противника. Слава богам, пропустить его было сложновато: хоть вихрь погас, но на его месте вырос столб раскалённой плазмы, от которого то и дело отрывались такие же ярко светящиеся копья, со страшной силой бьющие в землю, туда, где среди деревьев метались темные силуэты животных. Силуэты вспыхивали, валясь замертво или вообще сразу рассыпаясь пылью, медленно оседающей на вмиг пожухшую траву. Столб не разбирался, долбя и по крупным животным, и по мелочи, и даже водящие свой хоровод светлячки получали по искре, моментально превращаясь в скукоженные кусочки угля. Впрочем, скоро всего этого вскоре становилось не видно, ибо вся растительность, до этого вольно растущая вдоль дороги, срезалась будто титаническим плугом и треща ломаемыми ветвями, сворачивалась валом, отодвигаясь от дороги, где образовывалось метров десять голой, перепаханной земли. За получившимся валом уже было не разобрать, что там происходит, только иногда в прорехах среди листьев были видны вспыхивающие и быстро гаснущие пожары. Глядя на все это, я слегка поднапрягся, не смотря на двести шестидесятый уровень и кучу различных достижений: Пофигу было трудновато повторить хоть что-то из этого. Нет, конечно, я видел в его исполнении чудеса не менее зрелищные, но они имели гораздо меньший интервал жизни. Они больше походили на вспышку молнии: хренак, и дерево развалилось пополам, дымясь выжженым нутром, а ты лежишь под ним, в предсмертных судорогах подергивая ножкой. У этих же магия была больше похожа на производственный процесс: дерево, за которым ты прятался было срублено, распилено на доски и уложено на просушку, отходы переработаны на зубочистки, опилки собраны, спрессованы в полеты, и проданы в нищую Европу, как топливо для их печек-буржуек, а ты разделан на антрекоты, провернут в фарш, запечатан в оболочку, закопчен и в виде колбасок, повешен за стекло, дабы украшать собой ветрину.

Тяжело себе представить себе то количество магической энергии, которая понадобилась, чтобы метр за метром, час за часом тащить невидимый плуг, валящий тысячи деревьев и откидывающий их как тонкие хворостинки в сторону. Да и столб плазмы был явно не дешевым по мане заклинанием. Он будто подорванный метал лучи и искры во все, что хоть как-то проявлял признаки жизни и он приближался все ближе и ближе к сужению дороги, а призвавших его магов все так же было не видать. Вот столб плазмы перевалил через скалу, вот полетел в нашу сторону и только после этого земля покрылась знакомым оранжевым туманом, используемый магами для нахождения вокруг себя живых существ. Туман заклубился, сворачиваясь сотнями коконов. В основном микроскопических, окутавших кружащую в воздухе мошкару. Однако столб не стал раздумывать — представляет ли она опасность или нет, разродившись веером искр, испепеливших насекомых в единый миг.

Я с трудом сглотнул, вдруг ставшую густой слюну, ярко представив, как и я сгораю от ударившего в меня луча, но поделать ничего не мог — чертовы маги все никак не появлялись в поле зрения.

До столба осталось жалких десять метров, а рыжий туман преодолел половину разделявшего нас расстояния, как рядом со скалой появилось три тощих фигуры, с головы до ног закутанных в хламиды с капюшонам.

Пыхтящий рядом со мной Калян, видимо, тоже слегка перенервничал, поэтому тормозить не стал, подпалив запалы. Магия сработала как надо и стоило ему догореть, бочки с порохом, с таким трудом вмурованные мной под дорогой рванули с такой силой, что на пару секунд я ослеп и оглох, поэтому когда я проморгался, тела магов уже возвращались из своего вынужденного полета. Они кружились в воздухе, безвольно болтая не до конца оторванными конечностями. Эльфы, в отличие от нас, от вспышки не ослепли и теперь активно шпиговали падающие тела стрелами. Почему-то подавляющая часть этих стрел втыкалась тем в пятую точку. То ли они обиделись на предыдущего мага, который их знатно потрепал, то ли возмутились тем, что тысячи деревьев были загублены просто так, по прихоти разбушевавшихся чародеев.

— Морально уничтожены, — резюмировал я, бросаясь вперед.

Теперь осталось уничтожить их еще и физически. От мощнейшего взрыва все защитные щиты с них сняло, но не один из них не помер, что странно: традиционно маги никогда не отличались могучим здоровьем. На этом острове маги традициям следовать не желали, как и не желали легко расставаться со своими цифровыми жизнями. Один из них все же, нашпигованный стрелами и приземлившийся на вылезшие из земли каменные шипы, своей неумной головой, откинул копыта, а остальные два не только выжили, но и умудрились в последний момент врубить левитацию или какое-нибудь заклинание типа «Перышко», и мягко приземлились на землю. От того, что произошло дальше, мне пришлось зажмуриться, чтобы не растерять такой дорогой моему желудку ужин: мы с Олдригом, уйдя в инвиз, мчались первыми, а за нами пыхтя, несся Добрыня, но на последних метрах он применил какое-то из воинских умения, совершив зверски быстрый рывок вперед. Голова первого поднимающегося на ноги мага, оказалась на пути Добрынинского молота, разлетаясь веером брызг по всей округе, успевшее подняться на колени тело пару мгновений постояло неподвижно, а затем, конвульсивно содрогаясь, вновь повалилось на землю. Второй маг оказался между скалой и полутонной мышц, закованных в адамантовый доспех, разбрызгиваясь по ее поверхности сгустками кровавой каши.