Шалая любовь моя - Дэвис Мэгги - Страница 16

Молчание затягивалось. Задумчивый взгляд председателя совета директоров задержался на стянутых узлом волосах Лейси и выбившихся из прически пепельных локонах. Затем медленно пропутешествовал к широко раскрытым изумрудным глазам, а далее к онемевшему разинутому рту. Через пару секунд, дав понять, что она узнана, глаза его потемнели – зрачки расширились, как от шока. В них застыл антарктический холод.

Некоторое время они пристально смотрели друг на друга.

Не отводя испытующего взгляда от Лейси – ее колени подкосились, и она медленно села, – президент и председатель совета директоров командирским жестом поднял руку и указательным пальцем поманил к себе кого-нибудь из стоящих позади администраторов. Молодой человек в костюме в полоску подскочил к черному кугуару. Президент сказал ему что-то, не поворачивая головы и не сводя глаз с Лейси. Серо-полосатый администратор тотчас же покинул сцену.

– А теперь я хочу представить вам, – тем же холодным, бестрепетным тоном проговорил Майкл Эскевария, – человека, с которым вам предстоит в ближайшее время познакомиться поближе. Это новый вице-президент главы руководства журнала, переведенный из нашей корпорации, мистер Джордж Хенли.

На трибуну взошел администратор с каменным лицом, а глава конгломерата торопливо покинул сцену.

Лейси так и не узнала, что поведал собранию сотрудников, новый вице-президент главы руководства. Она сидела как неживая, не слыша даже шепота Джемми Хэтуорт, пытавшейся привести ее в чувство, и думая лишь о том, что же теперь делать, лишившись и этой работы. Наверно, поздно даже пытаться наладить связь с «Оптовиками Западных штатов», чтобы заключить контракт на весеннее турне. Не говоря уж о том, что режиссер шоу был отнюдь не в восторге, получив по почте чуть потрепанное черное платье от Клода Монтана.

Когда же последний из ораторов покинул трибуну, Лейси отнюдь не удивилась, обнаружив рядом с собой серо-полосатого администратора.

– Мисс Кингсман? – проговорил мускулистый и самодовольный конгломератный волк. Впрочем, он не смог удержаться от одобрительного взгляда, когда Лейси наклонилась, чтобы осмотреть чулки в тех местах, где спустились петли, зацепившиеся за сиденья переднего ряда. – Ваше имя мисс Трейси Кингсман, не так ли?

Они уже взяли в оборот Глорию Фарнхэм, вздохнув, подумала Лейси. Председатель совета директоров лишь поманил пальцем, и его корпоративные администраторы со всех ног кинулись выяснять, кто она такая.

Не трудясь поправлять его, Лейси кивнула, и корпоративный волк продолжал:

– Мистер Эскевария хотел бы видеть вас в кабинете издателя, мисс Кингсман, и как можно скорее.

«Какой удар!» – подумала Лейси. Новый владелец издательского комплекса «Каприз» вызывает ее к себе, чтобы выяснить, каким образом она так быстро поменяла одну профессию на другую. Всякому здравомыслящему человеку в ее положении стало бы ясно, что никаких объяснений тут быть не может.

Лейси неохотно поднялась, словно преступник, вызванный в кабинет начальника тюрьмы. Он не поверил ей прежде, так что не поверит и сейчас.

8

К несчастью, Кейт вошел в лифт вместе с Лейси. Не успела она нажать на кнопку верхнего этажа, как стажер-администратор нажал на кнопку «Вниз». Его пиджак был распахнут, узел галстука ослаблен, а сам Кейт выглядел бледным, словно человек, переживший глубокое потрясение. Его вид соответствовал самочувствию Лейси.

– Извини, но мне надо подняться наверх, – слабо запротестовала она, когда кабина лифта начала спускаться вниз. – Меня вызвали к начальству.

– В общем, я ухожу, – словно не слушая ее, отозвался Кейт. – А тебе придется чуть подождать.

– Уходишь? – На мгновение Лейси забыла о собственных бедах; не может быть, чтобы уволился именно Кейт, бывший миллионер с Уолл-стрит, всегда смотревший на остальных младших обозревателей свысока. – Ты хочешь сказать, что уходишь совсем?

Обернувшись, Кейт окинул ее презрительным взглядом.

– Ну, не думаешь же ты, что я останусь здесь, а? Когда тут Эскевария – ElLobo собственной персоной?

– ElLobo? — недоумевая, повторила Лейси.

– Это означает «волк», – еще снисходительнее посмотрел на нее Кейт. – С Уоллстрит, разумеется. Правда, его репутация не столь сомнительна, как у Айвена Боэски. То есть никто не обвиняет Эскевария ни в чем противозаконном. Он просто душегуб. Специализируется на том, что гробит фондовый рынок, корпорации, брокеров – все, что встает на его пути. – Он вдруг, прищурившись, посмотрел на Лейси. – Тебя вызывают в кабинет? Я видел, что произошло в конференц-зале. Лучше не ходи. Я слышал, с женщинами он обходится так же.

Лифт остановился, и двери распахнулись.

– С ж-женщинами?.. – пролепетала Лейси, выходя в вестибюль. – Ты… ты что, хочешь сказать, что он их тоже «гробит»?

– Кто знает? – зловеще произнес Кейт. – Это определенно вписывается в общую картину.

– Но как он их «гробит»? – в лихорадочной спешке выясняла Лейси, стараясь поспеть за пересекающим вестибюль Кейтом. – В смысле, морально?.. – Она содрогнулась. – Не хочешь же ты сказать, что физически!

Пройдя сквозь вращающиеся двери, они оказались на улице. Кейт остановился недалеко от обочины, чтобы поймать такси.

– Душегуб – это призвание, дорогая моя, – заглушая шум уличного движения, произнес он. – Я видел, как Майкл Эскевария схватил брокера за галстук и вмазал его в компьютер, пустив коту под хвост часовые торги. Он вышвырнул за дверь моего приятеля лишь за то, что тот сообщил подружке по телефону, какие акции лучше купить. Он стопроцентный ElLobo. — Кейт вскочил в подкатившее такси. – Я не стану работать на него, даже если мне дадут пятьдесят процентов акций «Каприза».

От этого признания веяло такой безнадежностью, что Лейси охватила дрожь. Она склонилась к открытому окну дверцы.

– Кейт, но ведь рассказывать подружкам, какие акции покупать, правонарушение!

Бывший стажер-администратор ткнул пальцем в зажатый в руке Лейси журнал и прокричал из отъезжающей машины:

– Почитай о нем и не позволяй ему даже близко к себе подходить!

9

На стеклянных дверях значилась незатейливая надпись: «Издатель». И чуть пониже: «Комплекс журнала „Каприз“. В конце роскошно меблированной приемной была еще одна дверь из резного норвежского дуба. За ней находился кабинет издателя с шератоновскими и хэпплу-айтовскими стульями, персидским ковром и зелеными шторами из дамасского шелка на окнах, выходящих на угол Мэдисон-авеню и Тридцать седьмой улицы. А за огромным дубовым столом времен Второй французской империи сидел черный кугуар из „Эскевария энтерпрайсиз, Инк.“, читая содержимое раскрытой папки. Когда Лейси вошла, он даже не поднял головы.

Сидя, он выглядел еще массивнее, плечи его будто стали еще шире. От этой мысли отчаянно бьющееся сердце Лейси чуть не выскочило из груди. Волосы его были слегка растрепаны, словно он несколько раз провел по ним рукой, но в остальном, ей показалось, он ничуть не изменил своего настроя – те же желваки на скулах, та же холодная сдержанность.

– Садитесь, – пригласил он, по-прежнему не поднимая головы.

Лейси предпочла стоять.

– Расскажите, мне, чем вы тут занимаетесь, – невозмутимо продолжал он, просматривая очередную страницу.

– Я и в самом деле модель, – вскинув подбородок, произнесла Лейси, желая сохранить работу, но не желая сдаваться без борьбы. – То есть была ею. А теперь я младший обозреватель мод. – Еще не договорив, Лейси ощутила, что все это звучит страшно неубедительно.

– Ваша фамилия действительно Кингстоун? Аделаида Лейси Кингстоун? – отложив прочитанный лист, он взял следующий. – Или это очередной псевдоним?

Лейси поняла, что у него в руках ее резюме.

– Меня назвали так в честь бабушки.

Если у него в руках ее резюме, то в папке на столе – ее личное дело. Можно представить, с какой лихорадочной поспешностью было доставлено оно из отдела кадров, какая там была суета и неразбериха, пока его не отыскали. Проработав в журнале пару недель, Лейси уже успела познакомиться с проблемами отдела кадров.