Прелестная сумасбродка - Дэвис Мэгги - Страница 23

Итак, Доминик выбрал «Радости любви».

Герцог полагал, что его невеста может не иметь ни малейшего представления о мужском теле. Что делать — в школах не учат анатомии человека, да и книги на эту животрепещущую тему в Англии найти непросто. А Уэстермир придерживался мнения, что теория должна всегда предшествовать практике. Пусть Мэри полистает персидскую книгу, посмотрит картинки и получит общее представление о том, как это делается.

А затем он уложит ее в постель и сделает своей… При одной этой мысли сердце герцога начинало биться быстрее обычного. После ночи страстной любви строптивая мисс Фенвик наконец поверит, что намерения его серьезны и сопротивляться бесполезно!

Дверь распахнулась, и Краддлс с поклоном пропустил мисс Фенвик в спальню. Герцог поднялся с кровати, сердце его заколотилось, как сумасшедшее.

По пятам за мисс Фенвик следовали двое лакеев со свечами, и в бликах света и игре теней герцог не видел ее лица.

Мэри присела в глубоком реверансе.

— Добрый вечер, ваша светлость, — послышался ее тихий нежный голос.

Герцог склонился в низком поклоне, снова вспомнив о своих босых ногах. Ну да требовать домашние туфли было уже поздно.

— Добрый вечер, — ответил он.

Лакеи исчезли за дверью. Теперь герцог мог рассмотреть свою возлюбленную без помех.

Наряд мисс Фенвик неприятно поразил герцога. На ней был глухой шерстяной халат, больше подошедший бы миссис Кодиган: из-под него выглядывал высокий ворот ночной рубашки. Герцог с сожалением сообразил, что заставил ее сменить весь гардероб, а вот о халате и белье не подумал.

Однако даже строгий халат не мог скрыть ее соблазнительных форм, и Ник почувствовал, как разливается по жилам сладостный огонь.

Горничные тщательно расчесали Мэри волосы — золотистые кудри ее лежали на плечах крупными кольцами и роскошной волной спускались по спине. Часть волос была перехвачена розовой лентой; концы ее игриво ниспадали в поток золотых локонов. Лазурные глаза в обрамлении густых ресниц сияли, в их ясном и чистом взгляде герцог читал тревогу, даже страх — и вместе с тем жгучее любопытство. Щеки порозовели, искусанные губки алели, словно розовый бутон. Герцог почувствовал, как нарастает в нем возбуждение.

— Я вижу, вы без туфель? — с трудом выговорила она, глядя на его ноги. — Может быть, мне снять свои?

— Конечно, снимайте, не стесняйтесь, — ответил Ник.

«Главное — начать, — думал он, — а все остальное я сниму с нее и сам».

Он сделал Краддлсу знак подать вино, которое выбирал сам вместе с Помфретом. Несколько бокалов белого, полагал он, помогут мисс Фенвик расслабиться. Сам же он кларету предпочел бренди.

Мэри хотела сесть в кресло, но Ник поспешно подхватил ее под руку и подвел к кровати.

— Сядьте сюда, — предложил он, указывая ей на свободное место рядом с книгами, затем одним духом осушил бокал и вернул его Краддлсу.

— А теперь… — начал он, садясь рядом с ней. В нос ему ударил нежный и пряный запах цветочных духов, и герцог похвалил себя за то, что не надушился сам.

Настало время поговорить, и Ник пододвинул к себе «Радости любви».

Сказать по совести, сейчас ему вовсе не хотелось разговаривать. Все тело его горело от возбуждения, перед глазами проносились соблазнительные воспоминания: мисс Мэри Фенвик в разорванном платье, ее чудесные полные груди, стройные ножки, теплое дыхание, обнаженные плечи в модном декольте… Да, он страстно желал Мэри — желал уже давно, хоть и не признавался в этом даже самому себе. Эта очаровательная сумасбродка сделала-таки с ним то, что уже давно не удавалось холодным светским красавицам: разбудила в нем чувственность, заставила сердце биться быстрее обычного, зажгла желанием плоть и душу…

Ник тряхнул головой, гоня чувственные мысли прочь. Так нельзя, он все испортит! Не стоит забывать, что перед ним девственница: накинувшись на нее, словно дикий зверь, он перепугает ее до полусмерти. Нет, не стоит отступать от заранее продуманного плана.

Герцог налил своей невесте вина, и та выпила бокал одним духом.

— Благодарю вас, — проговорила она и облизнула губы розовым язычком. — Мне очень хотелось пить. Какой чудесный вкус! Это вино?

Только сейчас Ник сообразил, что дочь бедного провинциального священника могла ни разу в жизни не попробовать вина.

— Очень вкусно! — воскликнула она, не сводя с него удивительных небесных глаз. — Можно мне еще немножко?

Герцог не стал спорить, но на этот раз налил ей меньше половины бокала. Мэри все смотрела на него — смотрела так серьезно и пристально, что Нику стало не по себе. Когда он наклонился над бокалом, халат его распахнулся, и глаза девушки расширились от удивления.

Все как он и думал. Мэри никогда не видела обнаженного мужчину.

Она оглянулась кругом, и взгляд ее упал на книги, сложенные на кровати.

— А это что? — Она взяла первую книгу из стопки и раскрыла.

Слишком поздно Ник сообразил, что Мэри схватила не ту книгу! Глазам ее предстала хрупкая японочка в объятиях свирепого воина в кимоно, с мускулистыми ягодицами и неправдоподобно огромными, тщательно прорисованными гениталиями.

— Боже мой! Это что, китайцы? — Мэри недоверчиво покачала головой. — Не может быть! Я хочу сказать… не может же его… ну… он… быть таким большим!

— Дурацкая книга! — рявкнул Ник и выхватил у нее книгу, да так резко, что толкнул ее под руку и пролил вино. — Японцы совсем не… в общем, художник выдает желаемое за действительное.

Мэри раскрыла глаза еще шире, и герцог поспешил объяснить:

— На самом деле эти органы у японских мужчин даже меньше, чем…

Он споткнулся и замолк, сообразив, что вступает на опасную почву.

— Откуда вы знаете? — изумленно поинтересовалась Мэри. — Вам часто случалось видеть голых японцев?

Теперь настала очередь Ника округлить глаза.

— Разумеется, нет, черт побери! Я читал об этом в книгах. Люблю читать, если вы еще не заметили, — саркастически добавил он. — И, пожалуйста, когда в следующий раз попадете на бал к тетушке Бесси, не вздумайте рассказывать, что я провожу все свободное время за разглядыванием голых японцев! Вы и так уже совершенно погубили мою репутацию!

На прекрасном лице Мэри отразилось смущение.

— Уэстермир, я прошу у вас прощения за свое поведение на балу, — тихо промолвила она. — Друзья не должны так шутить друг над другом. Поверьте, больше я никаких слухов распространять не стану. — Она придвинулась к нему ближе. — Так что же вы хотели мне прочесть?

Герцог замялся. Персидский эротический трактат уже потерял в его глазах все свое очарование. Но любопытство Мэри было разбужено, и Доминик опасался, что перевести разговор на более безопасную тему не удастся.

«А, черт побери все!» — мысленно воскликнул он и заговорил:

— Видите ли, Мэри, прежде чем приступить к делу, я намеревался… э-э… просветить вашу неопытность в вопросах интимной жизни. Мне подумалось, что, прежде чем увидеть мужчину… гм… в натуре, вам стоит ознакомиться с этим предметом по рисункам.

Синие глаза Мэри смотрели ему прямо в душу.

— О, Уэстермир, — воскликнула она, порывисто схватив его за руку, — как это благородно и деликатно с вашей стороны! Но я не боюсь. Как говорит Мэри Уоллстонкрафт: «У женщин и у мужчин одни и те же влечения, страсти и желания, и женщины, как и мужчины, не должны скрывать и подавлять в себе голос природы».

«Интересно, — подумал герцог, — что ты скажешь, если я перестану „подавлять в себе голос природы“, опрокину тебя на постель и как следует расцелую?»

— Так что же это за книга? — напомнила ему Мэри.

Ник обреченно протянул ей «Радости любви». Девушка придвинулась к нему и положила книгу себе на колени, Доминик ощущал нежное тепло ее тела, и в душе его поднималось смятение.

«Наверно, надо было начать с руководства по анатомии, — думал он. — Или… может быть, лучше всего обойтись вовсе без книг?»

Мэри удивленно ахнула и повернулась к нему.

— Уэстермир, неужели это возможно? Посмотрите: они… гм… занимаются этим, стоя на качелях, причем мужчина одновременно стреляет из лука в мишень! Этого же не может быть!