Роуз и магия маски - Вебб Холли - Страница 6

– Ох, выйдите вон, вы все! – рявкнул мистер Фаунтин, швыряя в кота книгой – по крайней мере, достаточно близко, чтобы показалось, что он действительно в него целился. Гус изящно спрыгнул с подоконника, а книга с оторванной обложкой скользнула по оконному стеклу.

Уходя, Роуз оглянулась: хозяин поднимал книгу, аккуратно поглаживая ее по корешку, и страницы снова склеивались. Он положил ее на самую высокую стопку и рухнул обратно в кресло, мрачно глядя в темноту за окном.

Глава 3

Хотя Роуз знала, что маска пропала, что они понятия не имеют, куда скрылись Госсамер и Венн, и что хозяин засел в своем кабинете, снедаемый тревогой, она все равно напевала себе под нос, убираясь в комнатах и натирая камин в гостиной графитом. Весь дом был пронизан духом Рождества, который создавали украшенные гирляндами зелени перила и венки из остролиста. Роуз это чувство было в новинку и пронизывало девочку всякий раз, когда она замечала собственное отражение на глянцевых листьях или улавливала запах редких специй, которые миссис Джонс добавляла в фарш. Уже сочельник!

В приюте Святой Бриджет Рождество полностью зависело от щедрости благотворителей, а они скорее жертвовали рулоны хлопка на новые переднички, чем рождественский пудинг и гусей. Лишь одно Рождество Роуз вспоминала с особенным удовольствием: когда одна эксцентричная пожилая леди, прихожанка церкви, куда сироты ходили парами каждое воскресенье, пожаловала мисс Локвуд огромную катушку бордовой бархатной ленты. Она сказала, что славным деточкам неплохо бы иметь ленты для волос на Рождество. Подаренной катушки хватало, чтобы сделать каждой девочке по большому банту, и было ясно, что леди ожидает увидеть эти банты на рождественской службе.

По счастью, в тот момент в приюте довольно давно ни у кого не было вшей, и большинству сирот было к чему привязать бантик. Мисс Локвуд долго ворчала о непозволительности такой роскоши и приговаривала, насколько лучше было бы получить в дар деньги, но сироты все-таки отправились в церковь нарядными. Роуз берегла ту ленту как зеницу ока, пока она совсем не истрепалась.

Рождество в доме Фаунтинов было совсем другим: как говорится, гусь свинье не товарищ. Гуси, кстати, хранились в холодной кладовой с мраморным полом, подвешенные за кривые желтые лапы. Пудинги приготовили с большой торжественностью уже несколько недель назад. После некоторых раздумий на кухню позвали Беллу и Фредди – мешать смесь для пудинга и добавлять в нее шестипенсовики и крошечных фарфоровых куколок.

Бакалейная лавка, в которую так часто посылали Роуз, уже много недель торговала всевозможными рождественскими товарами. На прилавках возвышались коробки с финиками, и среди сладостей было столько интересных новинок, что Биллу понадобилось лишних десять минут, чтобы сделать все покупки.

Роуз не жаловалась, ведь она и сама не меньше провела у прилавка, разглядывая его главное украшение, которое, как им с гордостью сообщила дочь бакалейщика, привезли из самой Богемии.

– Это жутко далеко. Рядом с Россией и Америками. Его привезли на корабле, весь завернутый в шелковую бумагу.

Роуз, конечно, и раньше видела имбирные пряники – Билл даже купил ей золоченый пряник на Морозной ярмарке. Сейчас он лежал в коробочке у нее под кроватью, завернутый в картинку с напечатанным именем Роуз с той же ярмарки. Но таких пряников девочке видеть еще не доводилось: огромные, украшенные завитушками из сахарной глазури коржи, соединенные в форме домика с заборчиком и дорожкой из розовых леденцов. Роуз хотелось в нем жить. Она так и видела, как ходит по сладкой розовой дорожке и спит в ароматной сахарной кроватке. Девочка прожужжала о нем все уши миссис Джонс, и кухарка надела свой лучший капор и отправилась в бакалею, чтобы взглянуть на домик, а когда вернулась, долго сидела, праздно уставившись на свои любимые формочки для желе.

От волнения у Роуз кружилась голова. Она знала, что Белла купила ей подарок, так как в один из дней хозяйская дочь потащила свою гувернантку за покупками и привезла ее обратно в кебе – несчастная мисс Анструдер была в полубессознательном состоянии и слабым голосом жаловалась, как Белла нагнала страху на несколько магазинов с игрушками. С того дня каждый раз, когда Роуз убиралась в комнате Беллы, та путалась под ногами и постоянно переносила с места на место небольшой сверток, явно стараясь делать это незаметно и натужно-беззаботно напевая себе под нос. Для себя Белла написала длиннющий список и предъявила его отцу с видом человека, который не намерен остаться разочарованным.

Роуз смастерила для Беллы книжечку-игольник. Она была уверена, что Белла вряд ли когда-нибудь ею будет пользоваться – кусок ткани, на котором хозяйская дочь училась вышивать, лежал в корзинке в классной комнате с ржавеющей иголкой, воткнутой в букву Ф, с тех самых пор, как в доме появилась новая младшая горничная, – но это какой-никакой подарок. Роуз вышила по платку для Фредди и Билла, а также – довольно рискованно – для мистера Фаунтина, с красивым вензелем. На платке Билла она просто вышила «Билл», ведь у него, как и у нее, не было фамилии, а оставить одно Б показалось ей жадностью. Конечно, можно было бы вышить «Уильям», но это намного длиннее, а ведь еще нужно сделать игольники для мисс Беллы, и мисс Бриджес, и Сары. Для миссис Джонс она купила в бакалее сто граммов шоколадных леденцов и красивую салфеточку, чтобы завернуть их, так как кухарка когда-то призналась, что очень их любит. Вечерами Роуз с восторгом смотрела на свой маленький склад подарков и вспоминала те ужасные недели, когда другие слуги пытались притворяться, что ее не существует. Казалось, с тех пор прошла целая жизнь.

Еще одну салфеточку она купила для Сьюзен. Было бы грубо ничего не подарить ей, а в приюте ее воспитали в духе христианского великодушия и всепрощения. И потом, они стоили всего полпенни за штуку.

Рождественским утром Роуз проснулась в обычное время, но только потому, что ее оцарапал Гус. Кот завел привычку спать на ее постели – как она подозревала, из привязанности к теплу ее тела, а не к ней самой.

Роуз лежала, дрожа и удерживая в сознании обрывки сна, который только что видела. Маска… Та самая? Девочка не знала точно, но помнила, что она была белой, холодной и отвратительно напоминала мертвых гусей, висевших в кладовой.

– Проснись! – прошипел Гус ей в ухо. – Пора разжигать камины!

Роуз застонала.

– Не злорадствуй так. Я же знаю, что ты заберешься под мои одеяла, стоит мне выйти за дверь.

– Ну конечно! – Оранжевый и голубой глаза Гуса округлились от удивления. – А как иначе? Веселого Рождества, дорогая Роуз! Задуй свечу, когда будешь уходить. И передай миссис Джонс, что я желаю отведать сардинки в дополнение к сливкам на завтрак, потому что сегодня Рождество. – Он издевательски зевнул, подмигнул ей и зарылся поглубже в ее постель, оставив снаружи лишь самый кончик белого хвоста.

Роуз торопливо оделась, натягивая нижние юбки, которые она с вечера положила поверх покрывала – тепло не бывает лишним.

– Не забудь про сардинку! – мяукнул ей вслед приглушенный голос, когда она выходила.

Девочка протопала вниз по деревянной лестнице без всякого праздничного настроения. Сон огорчил ее. Она взяла все необходимое для розжига на кухне, где никого не было, хотя из кладовой слышались голоса миссис Джонс и Сары (вероятно, они снимали с крюков гусей), и направилась обратно наверх, в спальню Беллы. Не успела она приоткрыть дверь, как на нее набросился маленький дьяволенок в розовой кружевной ночной рубашке.

– Роуз! У меня для тебя есть подарок! – радостно пропела Белла.

Роуз недоуменно уставилась на нее. Она знала, что Изабелла с нетерпением ждала Рождества и раздачи подарков, но такого не ожидала.

– Открывай, открывай! – Белла сунула ей в руки красивый сверток и запрыгала на месте от нетерпения, пока горничная развязывала ленточки. Внутри оказалась фарфоровая кукла, по размеру как раз для кукольного домика, в аккуратном хлопковом платье в цветочек, белом переднике и чепце. К ее запястью лентой была привязана крошечная метла. Даже волосы у нее были, как у Роуз, темно-русые.