Над моей пропастью (СИ) - "teamzero" - Страница 9

Улыбка вновь робко тронула ее губы и Юзуха позволила ей расцвести на своем лице. Даже мысли о фотографии, оставленной на ее двери, потускнели и не пугали так сильно. Она выяснит, что это значит и больше не даст никому запугивать себя, потому что…

Неожиданный взрыв ослепляющей боли полыхнул в ее затылке, останавливая все мысли. Уплывающее сознание Юзухи успело зафиксировать чей-то холодный, неприятный смешок и невнятные слова, которых она не смогла разобрать. Она даже не успела испугаться. Темнота подступала, унося ее сознание, и Юзуха провалилась в нее, все еще слыша незнакомые мужские голоса.

А потом не стало и этого.

Комментарий к Глава 2

А в следующей главе заглянем, что там происходит в голове у Мицуи :) Мне осталось только вычитать ее, так что глава будет уже завтра.

========== Глава 3 ==========

Такаши проснулся от холода, даже несмотря на плед, в который он был укутан почему-то по самую шею. Он сразу понял, что лежит на диване один — отсюда и это ощущение странного холода и пустоты. Не с первой попытки выпутав руку из-под пледа, Такаши вяло потер сонные глаза. Сам он никогда не укрывался так плотно и, как правило, одеяло к утру вообще оказывалось у него в ногах. Наверное, это она так укутала его, прежде чем уйти. Сама мысль о том, что Юзуха решила проявить такую заботу о нем, вызвала довольную улыбку на его губах. Такаши прикоснулся к ним пальцами, вспоминая привидевшийся ему ночью туманный сон. В этом сне было прикосновение к его губам других, таких мягких губ, теплота чужого дыхания на его коже. След этого приятного ощущения до сих пор сохранялся на губах. Неужели она и правда… Но нет, конечно нет. Это был сон, только и всего.

Мицуя Такаши никогда не считал себя трусом и предпочитал смотреть в глаза правде. Поэтому около месяца назад, он, пусть и нехотя, официально признал и принял тот факт, что был безнадежно влюблен в старшую сестру своего заместителя. Как признал и тот факт, что влюблен безответно. Последние несколько недель он был убежден, что особых шансов у него, судя по реакциям Юзухи, не наблюдается, а потому и не стоит грузить никого — и ее в первую очередь — своими разгулявшимися чувствами. Так он думал до этой ночи. Сейчас же… Мицуя больше не знал, что думать. Он был в растерянности.

Шиба Юзуха обратила на себя его внимание уже в самую первую их встречу, несколько лет назад, еще до Тосвы. Мицуя тогда совсем недавно познакомился с Хаккаем, они выяснили, что живут почти по соседству и зачастили в местный игровой центр. В один из таких дней, когда они проходили мимо крошечного продуктового магазинчика, перед ними предстала удивительная картина: очень красивая медноволосая девочка, с очень устрашающим выражением на миловидном лице, очень красочно с размаху зарядила маленьким, но уверенным кулаком прямиком в нос старшего конопатого мальчишки. Как выяснилось, парень украл кошелек у пожилой женщины, пока был внутри магазина. И теперь горе-карманник зажимал хлещущий кровью длинный шнобель, получив заслуженного тумака от хрупкой на вид девочки. Сыпя проклятиями, он отшвырнул украденный кошелек, и сбежал с места преступления. Девочка же невозмутимо подняла бумажник, отряхнула его от пыли и с извинениями вернула старушке.

Такаши смотрел на нее во все глаза, открыв рот. Он впервые видел нечто подобное в исполнении девчонки.

- Во дает! - восхищенно обратился он к стоящему рядом Хаккаю.

- Ага, крутая. - лениво согласился младший приятель и, на глазах у опешившего Мицуи, вальяжно помахал девчонке. Хаккай, который едва ли не в обморок падал, если рядом были девочки. Помахал незнакомой девчонке. Но после этого мальчик будничным тоном сбросил на все еще пребывающего в шоке Такаши бомбу: - Моя старшая сестра.

И вот так, с того самого первого дня, Мицуя Такаши абсолютно точно знал, что Шиба Юзуха — совершенно особенная девушка. Шли месяцы, а за ними и годы, но та первая симпатия к ней и восхищение никуда не девались, наоборот — становились только сильнее. Юзуха выросла в очень красивую девушку. Этого не заметил бы только слепой. А у Такаши со зрением было все в порядке. Нет, он даже и не думал рассматривать ее иначе, чем сестру своего друга. Сестры друзей были опасной территорией — вон даже Дракен не решался сделать туда лишний шаг, несмотря на все усилия со стороны младшей сестренки Майки. Нет, так было безопаснее. Мицуя слишком высоко ценил дружбу с Хаккаем, чтобы поставить ее под удар ухаживаниями за его сестрой. Поэтому он выстроил стену, за которую упрятал любые неуставные мысли о старшей сестре своего заместителя. Даже если смотрел на нее иногда дольше положенного. Даже если невольно сравнивал с нею девушек, с которыми встречался. Даже если его настроение необъяснимо портилось, когда Хаккай трепался о мальчишках, приглашавших ее на свидания (настроение так же необъяснимо улучшалось от слов, что почти всех ухажеров Юзуха отшивала).

Но окончательно его сопротивление было разбито той Рождественской ночью в церкви. Рассыпался в прах его собственный рукотворный тюремный забор, возведенный вокруг тех запрещенных мыслей, в которых жили восхищение и влечение к ней. Все запреты, которые Мицуя создал сам для себя, рухнули той ночью. Когда она прислонилась к нему, будто к единственной опоре, избитая, но не побежденная. Когда он узнал всю правду об их семье и роли Юзухи в ней, такой хрупкой, и такой сильной, без единой жалобы несшей на себе тяжесть, которая была бы не по плечу и многим мужчинам.

Тогда, обнимая ее подрагивающие плечи, Такаши позволил себе признать, что она значила для него намного больше, чем должна была бы значить всего лишь сестра лучшего друга. Той же ночью, лежа в своей кровати и мучаясь от боли в разбитой голове и избитом теле, Мицуя впервые честно признал перед самим собой, что Юзуха нравится ему. Слишком сильно нравится. Всегда слишком сильно нравилась, с того самого первого дня. Признал, что ни с одной девушкой не задерживался достаточно надолго, чтобы считать это отношениями, по одной лишь простой причине — они не были Юзухой Шиба. Те редкие девушки, с которыми он позволял себе зайти дальше поцелуев, хотели и ожидали именно этого: приятно проведенной вместе ночи без уязвленных чувств, ожиданий и последствий. Тех же, кто хотел от него большего, Такаши мягко отдалял от себя, не желая ранить девичьи чувства. Но что теперь ему самому делать с этим осознанием? Он отнюдь не был дураком и прекрасно видел, что Юзухе совершенно точно не до любовных признаний.

Перемену в девушке Такаши заметил даже раньше этого памятного Рождества. Она стала тише, молчаливее. Что-то погасло в ее глазах, она стала вздрагивать от громких звуков и случайных прикосновений. Его беспокоило это. В те несколько раз, когда Такаши попытался выяснить причину такого поведения у Хаккая, тот лишь отмалчивался, менялся в лице и неловко пытался перевести разговор на что-то другое. Что-то случилось с ней, это было совершенно точно, но Такаши к его большому сожалению был не тем человеком, с кем Юзуха могла бы хотеть поделиться. Он был всего лишь другом ее младшего брата.

Поэтому, он ждал, понимая, что сейчас не время заводить разговор о чувствах. Юзухе уж точно было не до этого, тем более в свете последних событий в церкви. Такаши готов был ждать ее, потому что растущее в нем чувство только крепло с каждым днем. Другое дело, захочет ли она принять его чувства. Ответ на этот незаданный вопрос он неожиданно получил на новогоднем фестивале, где случайно услышал ее внезапное признание о чувствах к Такемичи, будто гром среди ясного неба, и следом заявление, что сам Такаши для нее как брат. До этого дня жившая в нем надежда на взаимность лопнула, как воздушный шар — с треском, оставив после себя пустоту и цветные лоскутки несбывшихся ожиданий. Вот и отпала сама собой необходимость думать, как быть с этой влюбленностью: да никак. Было ли ему больно от услышанного? Еще как. Куда больнее, чем когда Инуи едва не размозжил ему голову ломом в церкви. Но Такаши принял это, как данность. Он не собирался навязывать ей свои чувства. В конце концов, самым главным для него было то, чтобы пережившая так много страданий девушка просто была счастлива.