Атласная куколка - Дэвис Мэгги - Страница 33

Держа в ладонях ее руку, Алан наклонил голову, чтобы заглянуть ей в лицо.

— В чем дело, прекрасная Саманта? — Он нахмурился. — Вы вновь выглядите печальной.

«Нет, не печальной, — подумала она. — Смущенной».

Сэмми отвернулась к окошку, чтобы Алан не видел выражения ее лица. «Не будьте наивной», — сказал он в театре. Нет, больше она не наивна. Только не после двух лет в Нью-Йорке, не после Джека Стор-ма. Просто она чувствовала, что ее снова что-то выводит из равновесия, и причиной тому стал Алан де Бо. Она поняла, что не может заставить себя не думать о нем. Каждая минута рядом с этим человеком доставляла ей удовольствие. Вряд ли он мог догадаться, что обладает властными манерами сильного, опытного мужчины, которые всегда так ее привлекали. В то же время у Алана было неуемное, искрометное чувство юмора, и сегодня на «пикантном шоу» она вновь убедилась в этом.

Они уже поужинали в роскошной «Серебряной башне» и посетили Нотр-Дам. Побывали на знаменитых скачках в Булонском лесу, где она окунулась в изысканную атмосферу, царящую на трибунах и в баре, куда они заглянули позже и где прекрасно одетые аристократы тепло приветствовали Алана и рассматривали Сэмми с той долей любопытства, какую только допускали хорошие манеры. Иногда, как, например, сегодня в вестибюле театра, ей казалось, что Алан вот-вот обнимет и поцелует ее.

Но сейчас, в такси, Сэмми вновь почувствовала тревогу: что-то она воспринимает не так. Совершенно очевидно, в Париже все не так, как в Нью-Йорке или в других городах, потому что до сих пор молодой человек так и не попытался еще раз поцеловать ее. Алан вел себя настолько романтично и в то же время вежливо-сдержанно, что порой у Сэмми складывалось впечатление, будто он решил ухаживать за ней на старинный манер. Словно они уже питали друг к другу спокойную, уравновешенную любовь. Словно они давно помолвлены и собираются пожениться.

— Дорогая? — Алан наклонился к ней, и отблески уличных фонарей осветили удлиненное изысканно-красивое лицо и прекрасные глаза. Он сидел так близко, что Сэмми ощущала тепло его тела. — О чем вы задумались? Ваши мысли где-то далеко?

Они спускались по Монмартрскому холму, по его широким, залитым светом бульварам, где под пышными деревьями прогуливались толпы народа. Такси остановилось у светофора недалеко от ярко освещенного уличного кафе на углу бульвара Османн. Сэмми с интересом разглядывала посетителей за маленькими столиками. Если она решит ответить, то, вероятно, крикнет ему прямо в лицо, что желает только одного: чтобы он обнял и снова поцеловал ее, что она помнит тепло его губ, сладостные токи, пробегающие по телу от каждого его прикосновения. Было от чего сойти с ума: еще недавно Джек казался всем в ее жизни, но теперь Сэмми понимала, что ее неудержимо тянет к Алану де Бо.

И именно сейчас на заднем сиденье такси, замершего где-то посреди Парижа, он ждал, что она ему что-то скажет.

Кристофер Чизуик сидел в кафе «Кардинал Ришелье», выбрав самое неосвещенное место. И все-таки любой, кто прошел бы по бульвару, мог легко его заметить.

«Она опаздывает, чертовски опаздывает», — в который уже раз раздраженно повторял он про себя, не спуская глаз с пешеходов, спешащих по перекрестку. Он уже перестал бороться со скукой, вызванной пустой тратой времени, опустошил несколько бокалов вермута, которые один за другим приносил официант, и теперь уже не испытывал ничего, кроме усталости. Сделать он все равно ничего не мог. Она, конечно, появится, только неизвестно когда.

Женщина, которую он поджидал, была по-своему надежной — это одна из лучших ее черт, — однако вряд ли кто-нибудь отважился бы назвать ее пунктуальной. В прошлом, подозревал Чип, у нее было немало замечательных качеств, но теперь их трудно обнаружить. Уже не впервые он задумался, какой она была всего пару лет назад. Без сомнения, прелестной, сексуальной, желанной, очаровательной, потому что француженки всегда очаровательны. Вероятно, тогда он заинтересовался бы ею больше.

Что за неудачный поворот судьбы, размышлял Чип, допивая очередную порцию вермута. Ему довелось приехать сюда несколько поздно, ну а два года назад он был слишком увлечен итальянской пышечкой по имени Алида. Или Франческа? В то время калейдоскоп имен не имел особого значения.

Чип наблюдал, как официант несет поднос, заставленный кружками с пивом, для шумной группы американцев, и с трудом подавил желание вновь взглянуть на часы. Терпение, еще полчаса. Она обязательно появится.

И в этот момент он заметил, что она плетется по бульвару с таким видом, словно пребывает где-то в другом, куда лучшем времени и месте.

Будь все неладно! Чип почувствовал прилив холодной злости на ублюдков, которые довели ее до такого состояния. На ней была тонкая красная блузка из шелка и узкие черные укороченные брючки, из-под которых виднелись белые носки и высокие каблуки. Чисто парижский стиль: туфли на высоких каблуках и маленькие носочки. Ее прекрасные темно-рыжие волосы развевались на ветру, вздымающему клубы пыли вдоль улицы. Совершенно искаженные черты, огромные глаза — темнее, чем обычно, — и, как всегда, отсутствующее выражение лица.

Он поднял руку и попытался обратить на себя внимание. Сегодня вечером она явно ничего вокруг себя не видела. Двигаясь по переходу, женщина покачивалась из стороны в сторону. Чип слегка приподнялся, поклявшись, что не сделает ни шагу в ее сторону, но в то же время стараясь не терять ее из виду. Ему совершенно не хотелось покидать свой столик и идти за ней по улице, пока она не вспомнит, куда именно направляется. Это было бы слишком рискованно.

Она увидела его и замерла на противоположной стороне улицы. «Замечательно, — похвалил он ее. — Теперь, как хорошая девочка, аккуратненько переходи через дорогу». Он сел на место и вытянул под столом длинные ноги, делая вид, что совершенно спокоен.

Она пробралась наконец в дальний угол кафе, уселась рядом с ним и сразу же обвила его шею руками, бормоча что-то неразборчивое. Потом он почувствовал на губах холодный, влажный вкус ее губ — абсолютно ничего приятного.

На мгновение Чип задумался, понимает ли рыжеволосая красавица, кого вообще она целует. Ее язык нежно пробежал по его верхней губе, и всем своим изящным, но слишком худеньким телом она, словно подчиняясь какому-то рефлексу, прижалась к нему. Не позволяя себе слишком углубляться в размышления, Чизуик покрепче обнял девушку, и ее рука сразу же заскользила по его рубашке.

Чип слегка покачнулся, погладил ее по плечу, провел рукой по блузке, словно лаская грудь. Когда их пальцы соприкоснулись, она трясущейся рукой вложила в его ладонь несколько прозрачных пакетиков.

— Хорошая девочка, — проговорил Чип, почти вплотную прижавшись к ее рту. Он произнес еще несколько ласковых фраз по-французски, чтобы придать свиданию убедительный вид. — Теперь сиди спокойно, пока я передам тебе деньги.

Софи откинула голову назад и посмотрела на него страстным мечтательным взглядом.

— Чиип? — в ее шепоте слышалось сомнение.

«Господи, я потерял ее», — подумал Чип, глядя на прекрасное бледное лицо. Откровенно говоря, чудом казалось даже то, что она добралась до кафе. Чертовски глупо было с их стороны привлекать ее к делу, но на сей раз она пошла на это только ради него. Он постарался подавить чувство вины и не вспоминать, что если провалится сам, то пострадает и она. Необходимо помочь ей сосредоточиться на том, что она делает.

— Ma bien aimee, — прошептал он тихонько. На самом деле Чип пытался внушить ей: «Сосредоточься, чтобы я мог передать тебе деньги, любовь моя. Потому что они, конечно, черта с два ждут тебя без них». — Ne veux-tu pas l'argent?[34] — попытался он достучаться до ее сознания.

Скрученные в трубочку франки лежали в кармане рубашки. Он уже вытащил их, но Софи никак не хотела раскрыть ладошку и взять деньги. Вместо этого она, замерев в его объятиях, ласково поглаживала грудь Чипа под тонкой рубашкой. Потом ее пальцы добрались до теплой кожи его шеи, и она страстно обняла его. Боже, она требовала новых поцелуев! «Что мать, что дочь», — подумал Чип с горечью. Вся операция окажется под угрозой срыва, если он не сумеет ее остановить.