Ее превосходительство адмирал Браге (СИ) - Мах Макс - Страница 80

- Ты флотский офицер и кавалер боевых орденов, - сказала, как отрезала, - тебе скулить невместно!

И все, собственно. Ара вздохнула, впряглась и потянула казавшийся неподъемным воз. Четыре-пять часов сна, и пошла, родимая, пошла!

Однако, если не кривить душой, следовало признаться, что, если не на фронте, то лучше уж здесь, чем мелкой сошкой в каком-нибудь тыловом штабе. Здесь, в Вологде, и польза, приносимая отечеству, была очевидна, и масштаб ого-го какой. А еще новая работа оказалась на редкость интересной. И это был для Ары неожиданный поворот. Но правда такова: скучно не было. Тяжело – это да, но зато дико интересно, да, и вообще, имелись у новой должности свои неоспоримые плюсы. Куда ж без них!

Первым делом, воспользовавшись своим служебным положением, Ара выписала в Вологду мичмана Жихареву. Несмотря на все свои геройства, ранение и правительственные награды, Ленка после выпуска из академии служила третьим пилотом на патрульном фрегате, ходившем в темных небесах над Карским морем, где-то между Ямалом, Таймыром и Северной землей. Делать там было совершенно нечего, потому что так далеко на запад ниппонцы, разумеется, не залетали, как, впрочем, и великобританцы не забирались так далеко на восток. Жопа мира, одним словом. Жуткий холод, полярная ночь и сплошные льды под килем корабля, да еще и Гиперборея со всеми ее ужасами под боком. Вот откуда Ара достала Лену, переведя на должность заводского пилота. Здесь Жихарева облетывала серийные машины, а иногда и перегоняла их на расположенные поблизости флотские аэрополя. Иной раз даже в Ниен и Шлиссельбург, а иногда в Новгород или Тверь.

С появлением Лены жизнь в Устье Вологодском стала веселее. Было теперь с кем выпить в тихую, да и поболтать иногда о том о сем. Все-таки сколько ни работай, а все равно найдется иногда и время, и желание посидеть с устатку с кем-нибудь своим, кого не стесняешься, и кто понимает тебя куда лучше, чем родная мать, сестра или сноха. Поэтому, легко отметя «интеллигентские» возражения боевой подруги, Ара поселила ее в особняке Кокоревых в Устье Вологодском, откуда было рукой подать до обоих аэрополей: испытательного и заводского. Утром вставали теперь вместе, вместе завтракали и ехали на службу. Ну, а в те дни, когда Ара по долгу службы летала в Шлиссельбург или Новгород, в распоряжении мичмана Жихаревой оставался Арин вездеход. Да и в гараже Кокоревых хватало различных локомобилей на любой вкус.

Отец присутствию Лены не возражал. Напротив, увидев ее, обрадовался, припомнив, что уже предлагал ей считать себя наравне с Арой его дочерью. Что же касается остальных домочадцев, они давно и прочно привыкли идти в кильватере Авенира Кокорева. Не нарушили традицию и на этот раз. А вскоре, уже в декабре, в особняке в Устье Ладожском появились новые жильцы. Дело в том, что великобританцы и франки начали бомбить Ниен и Шлиссельбург. И, хотя ПВО столицы пока, в основном, справлялось с отражением налетов, жить в Шлиссельбурге стало, мягко говоря, некомфортно. Ара во время одного из налетов как раз оказалась в особняке на Гвардейской улице, - прилетела накануне на совещание в техническом управлении Адмиралтейства, - и, пережив ночь в бомбоубежище, пришла к выводу, что иногда следует проявлять инициативу самой. Поэтому уже утром она позвонила Насте. Каким-то и, на самом деле, вполне очевидным образом дружба с Виктором делала ее ответственной за эту женщину и ее сына, не говоря уже о том, что она и сама успела сблизиться с боярыней Селифонтовой за те дни, что ее старый друг считался без вести пропавшим.

- Настя, - сказала она, дозвонившись наконец до Анастасии бывшей Берг, - это Ара, я…

- Я тебя узнала, - сразу же ответила Настя. – Что-нибудь случилось? Виктор?

- С Виктором все в порядке, - успокоила Ара женщину, всполошившуюся от ее неожиданного звонка. – Он сейчас в командировке на западе. Но я по-другому поводу. Вам с Володей есть куда уехать? Я к тому, что, если некуда, то хочу вас пригласить к себе в Устье Вологодское. У нас там большой дом, и там не бомбят…

Говорила она быстро, стараясь высказать все, что хотела, раньше, чем Настя успеет сказать, «нет, спасибо!»

- Соглашайтесь! У нас там хорошо. И деток в доме много. Это дети моих брата и сестры. Вашему сыну будет весело. И вам не будет скучно. А Виктор, когда сможет, и туда доберется. На геликоптере – это прямо-таки рукой подать. Каких-то шестьсот километров. Сущая ерунда…

- Э… - сказала в ответ Настя. – А это удобно? Это же, как я понимаю, не ваш дом, а дом вашего отца?

- Если бы было неудобно, я бы не предложила, - отмела Ара любые возражения собеседницы. – И вот еще что, Настя. Я конечно служу и дома бываю редко, но все-таки я там живу. Вам не будет одиноко. Женщин в доме много и все разные, но, главное, там безопасно. Что скажете?

- Спасибо, Варя, - поблагодарила Ару собеседница. – Но это так неожиданно… А как я туда доберусь? Вы не знаете, в Вологду еще летают гражданские суда?

- Не нужен вам корабль, - отмела возражения Ара. – Я еду назад послезавтра. У меня большой внедорожник. Триста пятый «помор», если знаете. На всех места хватит. Четыре часа по хорошему шоссе, и мы на месте. Что скажете?

- А бонну можно взять? – Это уже был вопрос по существу, и Ара вздохнула с облегчением.

- Разумеется, берите! Дом большой, - повторила она. - Всем места хватит.

Так в особняке Кокоревых в Устье Вологодском появились новые жильцы, но теснее от этого никому не стало, дом-то действительно большой. Стало веселее. Причем, не кому-то одному, а многим всем. Боярыня Селифонтова умела строить отношения с женщинами любого склада, и делала это непринужденно, легко и быстро. Поэтому не прошло и пары дней с ее приезда в Вологду, как Алена, жена Ариного брата Федора, и Татьяна, собственная Арина старшая сестра, души уже в Анастасии не чаяли, и за стол без нее ни в завтрак, ни в обед не садились. Перезнакомили ее быстренько со всеми подходящими им по возрасту дамами местного бомонда, а вскоре приобщили ее и к общему занятию. Все эти женщины, не имевшие, в большинстве своем, никакой пригодной для военного времени профессии, работали «милосердными сестрами на подхвате» в большом эвакуационном госпитале, расположившемся прямо в городе недалеко от Предтеченского моста. Впрочем, как раз у Анастасии имелись не только довольно обширные медицинские знания, но и соответствующие бумаги.

Выйдя замуж за полковника Селифонтова она, оказывается, тут же поступила вольнослушательницей в Старую Лекарскую школу при Шлиссельбургской Академии. И, хотя не успела прослушать все необходимые для получения врачебного диплома курсы, не говоря уже об интернатуре, у нее на руках оказался патент хирургической сестры, который она выхлопотала на всякий случай еще в самом начале военных действий на Дальнем востоке. Причем патент у нее был самый настоящий, а не какой-нибудь липовый, поскольку Настя, и в самом деле, ассистировала время от времени своей матери хирургическому профессору Полине Берг. Так что она и в этом смысле легко пришлась ко двору, заодно заслужив немеряное уважение со стороны ничему путному не обученных провинциальных дам.

Декабрь в этом году выдался морозным и снежным, но ясных дней, как ни странно, было больше, чем пасмурных, и Ара спешила воспользоваться этой возможностью полетать. Впрочем, ее «полетать» зависело от многих переменных. И одной из них являлось настроение великого и ужасного дяденьки Скурихина. Не смотря на громкую и по-настоящему важную начальственную должность, которую занимала теперь Ара, царем и богом на аэрополе Летно-Испытательного центра, как и раньше, оставался шеф-пилот Кокорева-отца Гавриил Викентиевич Скурихин. Во всяком случае, обычно последнее слово во всем, что касается полетов, принадлежало именно ему. Ара, как военный человек, субординацию понимала от и до и к тому же уважала и, пожалуй, даже любила этого немногословного человека, которому в большой степени была обязана своей путевкой в небо. Поэтому, когда накануне Скурихин сказал ей, что дает добро на вылет, она даже не спросила, на чем, собственно, он разрешает ей полетать.