Бакалавр 8 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич - Страница 16

За горячим Вадик ещё много разной информации об окружающем его мире узнал. Правда, о весьма узком его аспекте.

Глава 22

Глава 22 Беды из биолабораторий

Великое сидение Вадима Анатольевича в аэропорту продолжалось…

Что он, что Влад или Иван-охранник могли уже слышать работавшую за пределами аэровокзала уборочную технику, но из помещения им ещё ходу пока не было.

Скорее всего не полетит в этот раз Вадим Анатольевич ни в какой Китай — без него уже, наверное, группа экспертов-микробиологов на помощь дружественной стране отправилась. Хотя и там есть специалисты высочайшего уровня, но ВОЗ или ещё кто-то надавили — раскрывайте мол ворота учёным и из других стран, нечего таиться от мирового сообщества. Совместно быстрее возникшие проблемы решите и спасете мир от очередной беды.

Вадим Анатольевич во время нахождения в аэропорту не только прошлое вспоминал, но и о случившемся в Китае думал. Что там у них случилось? Может авария в биолаборатории какой произошла? Пусть в них и строгости необходимые соблюдаются, но всяко бывает… Только за последние сто лет было больше пяти тысяч случайных лабораторных заражений и почти двести человек умерло. Это только то что зафиксировано и опубликовано. Что в секретных военных лабораториях делается — одному Богу известно.

Кому известны все лабораторно-приобретенные инфекции? Никому. Сколько было лабораторных выбросов смертельных патогенов? Кто имеет сведения о количестве сбоев в локализации или транспортировке опасных микроорганизмов? Сколько раз заражался лабораторный персонал, а потом благополучно домой всякую гадость приносил? Всегда ли достаточно обеззараживались и правильно утилизировались загрязнённые отходы? А случаи, когда зараженные мыши сбегали? Что, не было такого? Да сколько угодно…

Думаете, что среди персонала биолабораторий маньяков или психически больных нет? Три раза ха-ха… А войны? А стихийные бедствия? А пожары? Землетрясения? Взять те же наводнения, ну как в тот раз в Великобритании…

Да, ох грехи наши тяжкие…

Все ли работники лабораторий предписанные строгие правила соблюдают? Да ничего подобного. Можно с ранками на пальцах привитых тех же сапом морских свинок вскрывать? Нельзя, но такие случаи зафиксированы.

Или зараженная очередной гадостью макака-резус вас укусит в лаборатории… Было такое? Было, как не было. Тот же Уильям Бребнер от чего умер? После укуса такой обезьянкой.

Лоре Луш повезло уколоться иголкой, загрязненной возбудителем сыпного тифа. Хотела она вакцину от этой инфекции получить, а нашла свою смерть.

После шестидесятого года только вирус ящура по меньшей мере тринадцать раз из европейских лабораторий убегал. После этого народ в округе им болеть начинал…

А вспышка оспы в шестьдесят шестом в Соединенном Королевстве? Фотограф из лаборатории оспы Медицинской школы в Бирмингеме её гулять среди народа отправил.

Буквально в следующем году в Западной Германии геморрагическая лихорадка откуда появилась? Работники лаборатории от африканских зелёных обезьян её подхватили, заболели и окружающих заразили.

В семьдесят втором сотрудница Лондонской школы гигиены и тропической медицины и сама оспой в лаборатории заразилась, и в больнице, куда её поместили, народ этой хворью наградила. Смерти там у них даже были…

В одной из лабораторий Нигерии сотрудники чикунгунью подхватили, вирус Дугбе, Вессельсброна и денге. Не сильно при этом рады были, наверное.

Семьдесят восьмой год, штаты. Тут ящур за пределы лаборатории вышел. Хорошо дело животными обошлось. Люди то тоже им болеют когда молока от зараженного животного попьют или его мясо съедят. Можно ещё и контактно ящур подхватить…

А с атипичной пневмонией когда боролись? Сколько случаев лабораторного заражения тогда было, когда образцы коронавируса SARS изучали… Сингапур или Тайбэй хотя бы вспомнить, или как два исследователя из Китайского центра по контролю и профилактике заболеваний в Пекине тогда этим вирусом заразились, а потом ещё шестерым передали инфекцию.

Вадим Анатольевич знал много такого, о чём миллионы и миллионы даже не догадывались. Лучше им такие страхи и не знать. Крепче спать будут.

А сколько раз с испытательного полигона армии США Дагуэй живую сибирскую язву доставляли в десятки лабораторий? Вадиму Анатольевичу если память не изменяет, то семьдесят четыре раза…

А как из разгерметизировавшегося трубопровода лаборатории Института здоровья животных в Пирбрайте в две тысячи седьмом случайный выброс вируса ящура BFS 1860 O случился? Сколько тогда в Соединённом Королевстве животных ликвидировать пришлось?

Или совсем вот недавно в Германии лабораторный контакт с вирусом Эбола был… А как в австралийской лаборатории учёного комар покусал? Не простой, а денге зараженный. Сначала комара заразили, а потом он своего обидчика на нос свой насадил… Тут уж как аукнется, так и откликнется…

Делать то Вадиму Анатольевичу было нечего, вот он то прошлое своё вспоминал, то про возможные причины беды в Китае задумывался. Учёный, он и за пределами рабочего места и времени мозги отключить не может — о своем деле кумекает.

Глава 23

Глава 23 Профессиональный фольклор

А сколько разных историй про побеги вирусов и прочего из биолабораторий за столом друг-другу занятые некоторыми делами рассказывают… Мозги то затуманятся, язык развяжется и иной раз такое несут… Но это всё больше личностные мнения, предположения, былины и профессиональные сказания.

Вадим Анатольевич такого за свою научную жизнь много наслышался.

Вот, например, сказание про «русский грипп». Хотя, какой H1N1 русский? В восемнадцатом — девятнадцатом году двадцатого века он больше был известен как «испанка». Хотя и это именование весьма условное.

Якобы в одной лаборатории, чья она и где была никто до сих пор не знает, в пятидесятые годы нынешнего столетия исследователи, личности которых не установлены изучали вирус H1N1 для разрешения одной важной эпидемиологической проблемы. Скорее всего — очередную вакцину разрабатывали. После завершения своей деятельности вирус в той же таинственной лаборатории заморозили для хранения. Что уж там произошло никто сейчас сказать не может, но в семьдесят шестом году вирус вырвался на свободу.

В мае следующего семьдесят седьмого он проявил себя в Китае — народ там рядами и колоннами, а потом и целыми толпами загрипповал… Далее H1N1 перебрался в СССР — вирусу никакие границы не указ. Эпидемия во Владивостоке и Хабаровске по полной программе себя показала, а через краткое время и по всей шестой части света под красным знаменем с серпом и молотом прошлась. Мало никому не показалось…

Железный занавес вскоре на периметре страны рухнул и вирус по всей планете пошёл гулять. Тут его в «русский грипп» и окрестили. Ну, если он из России — значит «русский», великий и могучий, и очень смертельный. Ещё какой смертельный — более трёхсот тысяч землян из-за него с жизнью попрощались.

Надо сказать, болели всё больше детишки и молодёжь до двадцати пяти лет. Более возрастных инфицированный было не много — менее двадцати процентов. Стариков и старушек «русский грипп» вообще не трогал, они на него с высокой горы поплёвывали.

Штамм вируса гриппа учёные из крови болевших выделили и затылки зачесали. Старый знакомый, это оказывается — H1N1 из пятидесятых. Тютелька в тютельку генетически вирус семьдесят седьмого года и тот, что четверть века назад был. Если бы вирус где-то в животных на двадцать с лишним лет затаился и человека не беспокоил, то у него бы отличия появились — вирусы они эволюционируют, постоянно изменяются, а тут — ничего…

Вот и сделали вывод серьёзные люди, что эту четверть века он пролежал где-то замороженным, а затем на волю вырвался.

Тут стало понятным, почему этим гриппом дети и молодые люди болели, а престарелых он не брал — они же в пятидесятые годы не жили, соответственно тем самым гриппом не болели и иммунитета к нему не заработали.