Экс-любовники (СИ) - Салах Алайна - Страница 18

«Это просто потому, что у меня год секса не было, — успокаиваю я свою совесть, с вожделением запуская пальцы в густые волосы Карима. — К тому же, придурок с бычьей шеей мог меня в эту самую секунду в своем багажнике катать, так что я имею все основания радоваться происходящему. Это я всё из благодарности. Да-да. Кариму тоже могло неудачно ногой прилететь. Мы оба находились на волосок от смерти и поэтому заслужили этот маленький бонус в виде грязного соития».

Эти мысли проносятся в голове и со звуком лопнувшей хлопушки исчезают, когда Карим сжимает мой затылок ладонью и жадно всасывает рот. И пусть я сама на него набросилась, факт нашего поцелуя повергает меня в шок. Правда совсем недолгий, потому что уже через пару секунд из недр лёгких один за другим вылетают мычащие нечленораздельные звуки, а ладони без смущения ныряют ему под рубашку, чтобы ощупать напряжённые кубики пресса. «Мама здесь, мои родненькие, — мысленно тараторю я. — Все на месте. Божечки, как я по вам соскучилась».

Громко шваркает кресло, и одновременно с этим звуком меня подбрасывает вверх. Не переставая мучить мой рот, Карим проводит ладонью по шее, ощупывает плечо и наконец бесстыдно стискивает грудь.

— Вася-Вася… — бормочет он, начиная одну за другой дёргать пуговицы на моей рубашке. — Хорошая такая…

Я отчаянно глотаю воздух и, закинув голову назад, жмурюсь. Животное моё. Дикий орангутанг.

— Меня за испорченную рубашку руководство накажет, — выдыхаю, снова запуская пальцы ему в волосы.

Карим издаёт глухой нечленораздельный звук, и следующие его слова отпечатываются у меня между грудей.

— Как тебя не наказать.

Мой зад вонзается в край стола, от лихорадочного касания губ к соскам мозги плавятся в любимый кисель. Я сама стягиваю с плеч бретельки бюстгальтера, прогибаю поясницу, подаваясь навстречу движениям его языка. Карим повёрнут на моей груди почти так же, как на заднице.

И как по заказу, ягодицы обжигает сладкая боль. Карим переключается на них и, сдавив ладонями, плотно прижимает меня к своей раздутой ширинке.

— Соскучился, Исхаков? — не удержавшись от кокетства, шепчу я, пока пытаюсь нащупать пряжку его ремня.

— Соскучился, Вася, — хрипло подтверждает он и в доказательство стискивает мой зад с двойным усердием.

Процесс раздевания оказывается самым мучительным. Тяжело целоваться, умирать от чрезмерного возбуждения, расстёгивать хитроумную пряжку на его ремне и одновременно вылезать из собственных брюк, пусть и с чужой помощью.

В этом негласном соревновании победителем выхожу я. Штаны Карима летят на пол первыми, и теперь мои ногти могут беспрепятственно царапать его задницу. Ну какая она у него, а? Я даже поскуливать начинаю от восторга, правда тоже недолго. Едва мои щиколотки выпутываются из брюк, Карим толкает меня на стол, и его член с отсутствующим капюшоном без прелюдии врывается в меня под аккомпанемент моего громкого «Ох!».

Становится не до кокетства, как, впрочем, и не до любых других мыслей. Слишком хорошо. Между ног искрит и тянет, лёгкие горят, голова плавает в невесомости. Я уже и забыла, каким бывает секс. Вот это всё: жадные толчки, руки, исступлённо тискающие мои бёдра, горячее дыхание, забивающееся в поры, лихорадочное скольжение губ по шее и груди, пряный возбуждающий запах и жар от пота. Как же мне нравится щупать тело Карима… Чего ни коснись — всё такое твёрдое и… брутальное.

— Поцелуй! — требовательно сиплю я, ударяя его пяткой.

Карим поднимает почерневшие глаза и, перехватив ладонью мою шею, опрокидывает на стол спиной. Кажется, я раздавила клавиатуру. Свой поцелуй я получаю вместо с весом его тела и серией глубоких толчков.

— Вася-Вася… — продолжает как заведённый бормотать Карим. — Ну что ты за дурочка такая…

14

Упёршись ладонью в стол и зажмурившись, Карим пытается отдышаться. Я тоже пытаюсь, правда, мне это делать гораздо удобнее: лёжа на столе и глядя в потолок.

С каждой секундой реальность обретает всё более выразительные очертания и начинает выглядеть как минимум пошловато. Мой лифчик болтается на талии, на запястье наручником повисла рубашка, ноги раздвинуты, а из лужицы, красующейся у меня на животе, можно вырастить новую Золотую орду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Отмерев, Карим натягивает спущенные брюки и, цыкнув «лежи» на мою неуклюжую попытку подняться, вытирает меня скомканной рубашкой. Рубашка летит в мусорку, после чего он протягивает мне руку, помогая встать.

— Нормально ты? — шелестит в районе моего третьего глаза.

— Угу, — киваю я, странным образом начиная теряться. Вроде только что, не стесняясь, грешила и даже просила добавки, но прошла минута, и пожалуйста: вместо знойной развратницы стыдливо потупила глаза скромница Вася. — Мне надо одеться.

Карим отступает, а я, сосредоточенно сдвинув брови, начинаю подбирать одежду. Деловито натягиваю стринги, за ними брюки. «Ты ещё на наручные часы посмотри, — язвит внутренний голос. — Дескать, ой, надо бежать, а то что-то я задержалась».

— У тебя из кармана выпали. — Перед моим носом оказывается связка ключей от дома.

— Спасибо, — бормочу я, сцапывая их и запихивая в карман.

Я даже морщусь от того, что веду себя как конченая идиотка, но как это прекратить, не имею ни малейшего понятия. Кажется, затяжной оргазм пагубно отразился на моей психике.

— Пожалуйста, — отвечает Карим, и по голосу я чувствую, как он улыбается.

Застегнув рубашку и пригладив волосы, я наконец искореняю в себе симптомы слабоумия и поднимаю голову с намерением встретиться с ним глазами. Правда, Карим в этот момент оказывается занят тем, что вытаскивает из шкафа новую рубашку. Одежда для него — как еда: если упала на пол, использовать по назначению уже нельзя.

Я перевожу взгляд на свои брюки, на смятой ткани которых до сих пор красуется пыльный след от ботинка, и досадливо вздыхаю. Всё время, что мы занимались сексом, Карим на них стоял. Мог бы в знак солидарности остаться в старой рубашке.

Застёгивая пуговицы, Карим поворачивается ко мне:

— Ты завтра сюда во сколько приезжаешь?

Мне требуется усилие, чтобы удерживать его взгляд, а не пялиться на подрагивающие кубики. Рада была встретиться, родненькие. Уж не знаю, когда в следующий раз увидимся.

— Планировала к семи. Мне отчёт нужно доделать. Сегодня из-за нехватки персонала не получилось.

— Потом сделаешь. Отдыхай.

Я молча киваю. В воздухе ощущается какая-то растерянность, будто ни один из нас не знает, что делать с произошедшим дальше. Мы расстались два года назад, Карим теперь мой непосредственный начальник, у которого, вполне вероятно, имеется девушка и с которым я вроде как не планировала больше иметь ничего общего.

— Ну что, поехали? — спрашивает он, забирая со стола телефон. — Только бумаги из бара для Ильшата надо захватить.

У запасной двери Карим просит меня подождать и выходит на улицу первым, чтобы убедиться в исчезновении бычьей шеи.

— Он, наверное, в машину к себе уполз, — резюмирую я, оглядывая пустую подворотню. — А у тебя точно проблем из-за него не будет?

— Каких? — усмехается Карим и, взяв мою ладонь, тянет за собой. — Если он не конченый дебил, то свою рожу больше не покажет.

Я послушно иду за ним, в то время как сердце отстукивает барабанный ритм. Всё потому, что он держит меня за руку. Совсем как раньше.

Так мы и доходим до его машины, припаркованной возле центрального входа. Карим пристёгивается, и я тоже. Получается почти на автомате.

Мне не нужно спрашивать, куда мы едем. И так понятно, что ко мне. В смысле Карим везёт меня домой. Ничего ведь не изменилось из-за этого спонтанного секса. Завтра мне выходить на работу, а для этого нужно переодеться и привести себя в порядок. У него тоже намечены какие-то дела. Например, отдать бумаги своему другу-растеряхе.

Всё это я напоминаю себе на всякий случай, если вдруг решу возвести в голове воздушный замок для Барби. Нет, ну мало ли. Это сейчас мне нормально, а чёрт знает, что будет завтра.