Заставь богов смеяться (СИ) - Власова Ксения - Страница 30

Эмили нахмурилась, но дело было не в ревности. Ее беспокоил интерес Медеи — опытной интриганки, снискавшей славу колдуньи. Хорошо, если дело только в расшалившихся гормонах и игривом настроении царицы. А что если за этим стоит нечто большее? Пока Эмили судорожно вспоминала, доходили ли до ее ушей какие-нибудь слухи о легкомысленном поведении жены Эгея, сама Медея, шепнув что-то мужу, медленно встала из-за стола и, одаривая гостей мимолётными улыбками, не спеша покинула зал.

Эмили с облегчением перевела дух. Проигнорировав вопрошающий взгляд Кэролайн, она снова сосредоточилась на разговоре своих соседей, но ненадолго. Ее вновь отвлекли.

— Бриг, практикуете свободные отношения? — Голос Кэролайн сочился ехидством, но вместе с тем в нем слышались легкое удивление, толика возмущения и… боль.

Эмили вновь посмотрела в сторону Уолта и не нашла его глазами. Она заозиралась, но почти сразу поняла, что ищет не там. Эмили перевела взгляд на дверь и успела заметить мелькнувшую в проеме спину друга.

«Кажется, он куда-то спешит. Или к кому-то», — отстраненно подумала она.

Эмили вздохнула и резко повернулась к Кэролайн. Та все еще ждала ответа.

— Не лезь не в свое дело, Морган, — отрезала она и жестко добавила: — Я пока лишь предупреждаю…

Та фыркнула и безразлично повела плечом. Хрупкий мир между ними снова был разрушен.

«Человеческие отношения — самая непредсказуемая вещь на свете», — горько подумала Эмили, сама не до конца понимая, к кому именно относятся ее слова.

Спустя еще полчаса торжественный ужин в честь жертв, предназначенных Минотавру, был окончен. Уже готовый к отплытию корабль дожидался на пристани, о чем и сообщил Эгей в своей финальной короткой речи, потонувшей в плаче и причитаниях. Эмили, прикрыв глаза, подумала, что путешествие на Крит будет долгим…

***

Корабль сложно было назвать быстроходным. Эгей, наслышанный о вспыльчивом характере Миноса, предпочел лишний раз не давать тому повода для гнева, а потому отказался от идеи отправить живую дань на триреме, известной своей быстротой, маневренностью и… боевыми характеристиками. Опасаясь реакции Миноса, когда тот увидит афинский военный корабль, входящий в его порт, Эгей распорядился использовать для путешествия на Крит небольшое торговое судно. Именно поэтому добираться до Крита Тесею предстояло дольше, чем кому-то другому, но Эгей решил не рисковать почем зря.

Эмили перевернулась с боку на бок и тяжело вздохнула — в трюме было душно и жарко, и в темноте ей казалось, что к тяжелому дыханию ее друзей по несчастью примешивается тихий шорох и едва слышное попискивание.

«Только крыс тут не хватало! — с отвращением подумала она. — Уж лучше бы спали под открытым небом…»

О гостевых каютах можно было только мечтать. Заночевать пришлось в трюме, благо тот был благоустроен под перевозку хрупкого и дорогого товара.

«Забавно. В каком смысле, мы тоже не более чем дорогой товар».

Измученная волнениями и тревогами дня молодежь легла спать вповалку, просто поделив трюм на две части — мужскую и женскую половину, — благо его длина и отсутствие отсеков вполне позволяли это сделать.

Эмили знала, что бодрствует не одна, но все равно удивилась, когда услышала чьи-то всхлипы, больше похожие на тихий и жалобный скулеж. Она резко села и внимательно пробежалась глазами по своим лежащим на полу соседкам. Так и есть. Одна из девушек свернулась клубочком, подтянув коленки к груди, и спрятала лицо в ладонях. Эмили досадно куснула щеку изнутри и начала потихоньку двигаться к источнику шума, надеясь успеть предотвратить истерику. Не вышло. Совершенно неожиданно девушка перешла от едва различимых всхлипов к громким рыданиям, сотрясающим ее плечи и грудную клетку, из горла вырывался хрип раненной птицы.

Все те, кто все же спал, моментально открыли глаза. Тут и там пронесся один и тот же вопрос: «Что случилось?». Кто-то поднялся и стал высматривать причину паники.

Плачущую девушку обняла ее подруга и попыталась привести в чувство, но тщетно.

«Так. А вот и представление. Сейчас и зрители набегут», — подумала Эмили.

Она бросила взгляд на несчастную и рассудила, что утешителей хватает и без нее. Вместо этого Эмили двинулась в сторону парней, которые всполошились и теперь заспешили на женскую половину трюма.

— Не стоит беспокоиться, — с нажимом сказала Эмили, преградив путь Тесею. — Мы сами справимся.

Она поймала взгляд Уолта и кивнула. Тот обернулся к остальным:

— Пойдемте. Здесь нет ничего интересного. — Он похлопал по плечу стоявшего к нему ближе всех юношу и первым вернулся на мужскую половину.

За ним, немного поколебавшись, последовали еще пару человек. Оставшиеся трое дождались сигнала от Тесея и лишь после этого развернулись и ушли к себе.

Тесей помолчал и неуверенно начал:

— Возможно, я мог бы…

— Предоставь проблемы женских истерик решать самим женщинам — перебила она его.

Тот удивился, но спорить не стал.

Эмили обернулась, когда Кэролай отвесила ревущей девушке звучную оплеуху. Эмили занервничала.

«Спектакль набирает обороты».

— Калисса, верно? — Кэролайн дождалась от девушки, потрясенно схватившейся за щеку, испуганного кивка, и звенящим от напряжения голосом сказала: — Так вот, Калисса, ты позоришь своих достопочтимых родителей. Ты хочешь уронить честь семьи? Запятнать себя и своих родных?

С каждым новым словом интонация Кэролайн становилась все более угрожающей, а лицо — все более ожесточалось. Неожиданно Эмили пришла в голову мысль, что Кэролайн хорошо знает то, о чем говорит.

«У каждого из нас есть свои скелеты в шкафу, — подумала Эмили. — Видимо, и Морган тому не исключение».

— Но ведь я не воин, — слабо попыталась протестовать Калисса.

— А что, по-твоему, только воины обладают честью? — прошипела Кэролайн, и Эмили поняла, что та по-настоящему злится и мыслями, кажется, находится не здесь.

Маленькая пухленькая Калисса промолчала. Запрокинув назад голову так, что ее заплаканное лицо было хорошо видно, она смотрела на возвышающуюся над ней Кэролайн. Девушка больше не рыдала, но в ее глазах застыли слезы. Эмили поняла, что слова не нашли отклика в ее душе, а лишь напугали. А значит, как только пройдет страх, их всех ждет еще одна буря женской истерики.

«Придется вмешаться», — решила Эмили.

К этой девушке нужен был другой подход. Увещевания о том, что все будет хорошо, здесь не помогут. Как и взывания к смирению и чувству собственного достоинства. Но, судя по всему (Эмили успела составить свое мнение о Калиссе во время пира), она способна верить в кого-то другого больше, чем в себя.

— Калисса, — позвала Эмили и, увидев, что та к ней обернулась, подошла поближе. — Неужели ты думаешь, что царь Эгей направил своего сына на верную смерть?

Все притихли. Она продолжила уже чуть громче:

— Тесей прославил себя подвигами во время путешествия в Афины, и он же увековечит себя в легендах, убив Минотавра. Тебе нечего бояться. Ты под защитой не только сына царя, но и героя, которого благословили Боги. Своими слезами ты выражаешь недоверие к Богам и вызываешь их недовольство. Ты же не хочешь Их гнева?

Калисса резко замотала головой и в ужасе прижала ладони к горящим щекам:

— Я никогда бы не осмелилась вызвать гнев Богов! Я не знала, что Тесей — герой. Не слышала о его подвигах…

— А я слышала! — звонко откликнулась другая девушка, которую, как помнила Эмили, звали Аэлла. — Он убил этого разбойника Прокруста. И как! На его же ложе, где тот пытал проходящих мимо путников.

— Не может быть! — широко раскрыла глаза другая любительница сплетен с толстой черной косой за спиной. Кажется, девушку звали Алкимена. — Расскажи, поподробнее!

Вновь расположившись на полу, девушки тихим шепотом принялись делиться теми слухами, которые успели дойти до их ушей. Слезы и истерики оказались забыты.

Эмили тоже легла и, подложив под голову свернутый плащ, закрыла глаза в надежде хоть немного подремать.