Золотая орда (СИ) - Дрим Мила - Страница 36

Ниссан и бмв завернули на заправку, и я вышла наружу, чтобы немного размять ноги. Я шумно вздохнула – воздух хоть и пах бензином, но все равно казался мне вкусным. С интересом, я оглядывалась по сторонам – по трассе проезжали огромные грузовики, другие машины. Надо же, как далеко я забралась! Мое последнее путешествие было с классом – в Болдино. Помню, как я была впечатлена поездкой в имение великого поэта, но тогда мне было 11. А сейчас я была в компании молодых мужчин, бандитов, на пути в Казань. Когда моя жизнь успела так резко измениться?

Я прислонилась к капоту бмв, наблюдая за тем, как Тимур о чем-то приглушенно, на – татарском, беседует с Ильнуром, Ринатом, Дамиром и Наилем – вся та же компания, что утром была на «даче», теперь ехала с нами, в Казань. Я нарочно не стала подходить к Тимуру, не желая мешать их мужскому разговору. Я просто наблюдала за ними, за возбужденным выражением их лиц, за эмоциональными жестами, издевательскими усмешками и громким смехом. Они были разными, и в тоже время такими похожими.

Наконец, Тимур бросил взгляд в мою сторону – его усмехающееся лицо тут же изменилось, становясь серьезным, сосредоточенным – прямые брови чуть нахмурились, губы перестали улыбаться. Он, прощаясь, похлопал своих братьев по плечам и двинулся в мою сторону. Я залюбовалась им – в каждом его шаге, движении, улавливалась грация хищника и скрытая сила. Кожаная куртка, что была на нем, лишь подчеркивала его фигуру – перевернутый треугольник: широкие плечи, узкие талия и бедра. Он был завораживающе привлекателен. Мои губы дрогнули в улыбке, когда Тимур подошел ко мне: близко-близко, обхватывая жесткими пальцами за талию. Даже сквозь куртку и свитер я ощутила опьяняющий жар, вытекающий с ладоней Тимура.

– Садись в машину, – произнес он, слегка касаясь губами моего виска. Я, на секунду, прикрыла глаза, наслаждаясь теплым прикосновением Тимура. Я скучала по нему. Я так хотела, чтобы он обнял меня, но этого не произошло.

Тимур открыл дверь, и я быстро юркнула внутрь. Он разместился на водительском сиденье и завел бмв. Тут же, взревел и ниссан, и через секунды мы продолжили свой путь. Я некоторое время молчала, размышляя и борясь сама с собой – у меня было так много вопросов к Тимуру! Наконец, когда все вокруг окончательно погрузилось в ночную тьму, и окуталось какой-то интимностью, я решилась завести разговор.

– Тимур, – выдохнула я, и он покосился на меня, – зачем мы едем в Казань?

– Я все ждал, когда ты спросишь, – отозвался Тимур с легкой улыбкой. Я невольно улыбнулась ему в ответ.

– Вот, задала. Так зачем?

– Мы едем на дружескую встречу с казанской группировкой, – ровным голосом, словно мы ехали в гости к родне, сообщил Тимур.

– Ты уверен, что мне стоит там быть? – слегка взволнованно поинтересовалась я. Я сжала свои вмиг похолодевшие ладони. Боже мой – меня необратимо засасывало в бандитскую жизнь.

– Абсолютно, – он сказал это жестко, не терпящим возражения тоном.

Я вздохнула, выказывая этим свои чувства – непросто с тобой, Тимур, ой непросто.

– Расскажи о себе, Тимур, – мягко попросила я, не намереваясь молчать. Когда, если не сейчас – пока мы в пути, в сотнях километрах от Казани, наедине, мне не начать узнавать о Тимуре чуть больше, чем я знала о нем?

– О чем бы ты хотела услышать? – Тимур окинул меня быстрым, острым взором, вновь устремляя его вдаль.

– Ну, не какую-то секретную информацию, – я улыбнулась чуть шире, – кто твои родители, где ты учился, где служил.

– Мои родители умерли. Моя мать была красивой, яркой, но ветреной женщиной, регулярно изменявшей моему отцу. В итоге он придушил ее. Его посадили, когда мне было 14, но он умер в следственном изоляторе, еще до того, как вынесли приговор, – голос Тимура был холодным, отстраненным, – затем, как подросток, я попал в приют для таких же, ребят из неблагополучных семей, и был временно разлучен со своими братьями. В 18 я прямиком отправился на Северный Кавказ, отдавая Родине 2 года своей жизни.

Он замолчал, видимо, погружаясь в свои воспоминания. А я сидела, переваривая информацию. Мой отец изменял матери, и это было больно – для нее и нас, ее дочерей. Но она всегда оставалась оплотом верности, воплощением настоящей Жены – она даже не думала, чтобы отплатить ему изменой. В конце концов, что кривить душой, в нашем обществе с двойными стандартами на мужскую измену смотрели, как на некую норму, а вот, что касаемо женской, то тут уже было другое отношение.

Все-таки, женщина – хранительница очага. Но получается, что мать Тимура не была такой. Ужасная, полная драмы и горечи история. Я тяжело вздохнула, не зная, что сказать Тимуру. Он был не из тех людей, кто принял бы жалость по отношению к себе.

– А твои братья, – начала осторожно я, контролируя свой голос, чтобы он не выдавал моих чувств, – они.. живы?

– Да, – Тимур кивнул головой, – они едут в ниссане.

Он протянул пальцы к приборной панели и включил музыку – салон, тут же, наполнился балладами «Скорпионс». Я поняла намек – Тимур больше не желал говорить, впрочем, как и я. Я устремила свой взор в лобовое стекло, наблюдая за проносящимися мимо огоньками других машин, я смотрела на них до тех пор, пока мои веки не начали слипаться. Я попыталась справиться с накатившей на меня дремотой, но оказалась бессильной – очередная мелодичная песня, окутав меня, окончательно расслабила мои разум и тело, и я погрузилась в сон.

Я проснулась, когда за окнами было уже светло. Бледно-голубое небо, без единого облачка, растянулось над полями и лесами. Утро. Прекрасное время суток. Я поерзала на сиденье, пытаясь принять более-менее удобное положение – мое тело устало, несмотря на повышенный комфорт сиденья. Мне нужно было подвигаться, походить, разогнать кровь. Я повернула голову к Тимуру – он выглядел немного усталым, но по-прежнему сосредоточенным.

– Доброе утро, – чуть сдавленным голосом произнесла я.

Я начала спешно приглаживать свои волосы и пожалела, что у меня не было с собой зеркальца. Интересно, как я выгляжу сейчас? Тимур покосился на меня, посылая мне задумчивую улыбку.

– Доброе, – его голос был удивительно теплым, приятным слуху.

– Мы могли бы остановиться? – смущаясь, спросила я.

– Могли, – Тимур засигналил, и ехавший впереди Ниссан, начал сбавлять скорость, вскоре, вставая у обочины. Бмв остановился позади японской машины, из которой уже вышел Дамир. Он внимательным взором вглядывался вдаль, сканируя пространство. В его зажатых пальцах я успела заметить что-то, очень похожее на винтовку.

– Может, лучше не выходить? – обеспокоенно обратилась я к Тимуру.

– Все нормально. Идем. Куда ты хотела? В туалет?

Мое лицо, залившееся густой краской, ответило за меня. Хорошо, что кругом были лес и высокие кусты, но мне было очень стыдно сидеть за ними, зная, что всего в нескольких метрах от меня Тимур и его братья. Позор-позор. Я вернулась, избегая того, чтобы встречаться с кем-либо из них взглядом. Я прошмыгнула мимо, залезая в бмв. Мужчины, по очереди, не оставляя меня и машины без присмотра, тоже скрывались за деревьями, и я поняла, что ничто естественное им не чуждо. Все ходят в туалет. Это я так пыталась успокоить себя.

– Погнали, – произнес Тимур, заводя бмв. Рычание его двигателя напомнило мне рычание тигра.

– Долго еще до Казани? – я скользила взглядом по лицу Тимура – темная щетина стала еще гуще, и мне так хотелось коснуться ее кончиками пальцев. Я соскучилась по нему – надо же, мы были рядом, но я все еще нуждалась в Тимуре, желая большего, чем просто сидеть в соседних креслах.

– Минут 40, – он самодовольно улыбнулся, словно предвкушая что-то аппетитное.

Тут же зазвонил мобильник – Тимур ответил на звонок, говоря на-татарском. Естественно, я поняла лишь пару слов. Хоть моя мама и была татаркой, дома мы на нем не разговаривали, и я никогда не обращала внимания на то, что мне стоило бы его подучить. Единственные слова, которые я помнила, слова, произнесенные бабушкой – но их было единицы. А сейчас же, я испытывала легкий дискомфорт от собственного незнания. Хотя, с другой стороны, может, это было и к лучшему – ведь неизвестно о чем вел беседу Тимур. Я доверяла ему, как и прежде, но не обольщалась на его счет, понимая – с каждой нашей новой встречей, что он – бандит.