Драконова Академия. Книга 1 (СИ) - Индиви Марина - Страница 43

В нем сейчас нет ничего человеческого, но меня это не пугает.

Я понимаю это с ужасом, и еще с большим ужасом понимаю то, что прикосновение, превратившее меня в неподвижную статую, заставляет меня гореть. Я никогда ничего подобного не испытывала, чтобы разом – от кончиков пальцев и до корней волос, и кажется, сама превращаюсь в факел, от которого с треском летят искры. Второе прикосновение – когда он сжимает мою грудь через ткань – ложится на уже напряженный сосок, и приходится закусить губу, чтобы сдержать выдох, больше напоминающий стон.

То, что произошло у него в кабинете и то, что происходит сейчас, заставляет чувствовать грань его ладони на шее особенно жестко. Еще жестче – скользящую по моему бедру ладонь, поднимающую подол платья.

– Хватит, – говорю я. – Прекрати.

Это звучит хрипло, как будто я сама не верю в то, что говорю, и я действительно в это не верю. Потому что близость Альгора и его пальцы на моей коже, эти мысли раскалывают меня на две части, и от этого ведет еще сильнее. До теперь уже до боли закушенных губ, которые все равно не способны перебить ощущения. Прикосновение под бельем оказывается настолько острым, что я на мгновение теряюсь в его глазах, падаю в них, как будто не за что зацепиться, и остается только это скольжение пальцев, заставляющее меня дрожать.

И обрывающееся резко, потоками холодного воздуха на чувствительной до безумия коже.

Альгор демонстрирует мне влажные пальцы.

– Странная у вас, попаданок, аллергия.

Он убирает вторую руку и достает платок.

– Завтра в моем кабинете. После занятий. Без этого, – он смотрит на кольцо, вытирает пальцы и бросает платок на постель. После чего разворачивается и выходит, а я смотрю ему вслед и чувствую, как внутри змеей клубится сумасшедший коктейль впрыснутой в кровь отравы – эмоции, чувства, чувственность, осознание, взгляд, давящий, растирающий кожу, как самыми непристойными ласками – холод и жар, интоксикация Валентайна Альгора.

Мне хочется или кричать, или запустить чем-нибудь в дверь, вместо этого я стягиваю платье и снова иду в душ. А когда возвращаюсь, сажусь за разложенные на столе книги.

– Эвиль, покажи мне ближайшее расписание, – говорю я. – И покажи, с чего начать изучение базовых основ магии.

Учиться я умела. Не просто умела, с помощью учебы я справлялась со всем, как однажды уже произошло после смерти родителей. Я с головой ушла в уроки – до перехода в новую школу, и учителя просто офигевали от того, что со мной происходит. Они, уже готовившиеся к тому, что моя и без того не сказать что самая классная успеваемость упадет ниже среднего после «перенесенной детской травмы», получили совершенно иной результат. Особенно офигевала Лидия Васильевна, с которой я перестала спорить и просто молча получала оценки. Отличные оценки.

Учеба помогла мне продержаться до встречи с Соней, когда тете Оле удалось утрясти все формальности и перевести меня в новую школу. Куда, кстати сказать, с такими оценками меня с удовольствием приняли.

Мне было плевать на оценки, когда я пришла в новый класс. Мне было плевать на все, в свои восемь лет я превратилась в механическую куклу с глазами, которую оживила Сонька. Вернув в растерянную, потерянную и опустошенную девчонку меня, Лену. Какой я была до той злосчастной аварии.

И вот сейчас этот темный сказал мне, что я никогда больше Соню не увижу.

Никогда больше.

Я даже могу узнать, что с ней произошло, удалось ли молнии до нее дотянуться (при мысли об этом хотелось зажмуриться), или она просто вернулась домой, оглушенная случившимся и тем, что меня больше нет. Я не представляла, что она может чувствовать, но что бы она ни чувствовала, это не так уж важно. Главное, чтобы она была жива.

Понимая, что накручиваю себя, сосредоточилась на расписании и подсказках Эвиль. Если бы не случившееся в этой комнате получасом ранее, наверное, я бы сейчас билась в истерике или лежала в прострации, а так мобилизовала все свои силы и принялась за учебу. Благо учить надо было очень и очень много.

Начинала я с магии, точнее, с ее азов. Частично уже слышала что-то на занятиях, частично ныряла в книги, частично – в местную сеть. В мире действительно существовало два вида магии: заклинательная и расчетно-контурная. Заклинательная, помимо звуковой, мысленной и смешанной, подразделялась еще и по воздействию: на один объект или на несколько, на живое или неживое. Все заклинания, воздействующий на живое, преимущественно были целительскими, а на некоторые нужно было даже получать лицензию.

Расчетно-контурная магия, как нам и рассказывала преподаватель, требовала меньшей концентрации и на нее уходило меньше сил. Если заклинательная требовала мобилизации внутреннего ресурса, которое питало заклинание, то в расчетно-контурной все делал построенный тобой магический контур, который запускался от одной-единственной искры. Конечно, свои сложности здесь тоже были: например, неправильное построение контура могло привести к непредсказуемым результатам (привет, модная прическа) или вовсе вытянуть силы.

Я вспомнила, что Лика объясняла, как это происходит – когда ты вкладываешь больше сил, чем способна отдать в данный момент. На самом деле в простейшем контуре такое сотворить было практически невозможно, а вот при создании мощного контура, которому нужна колоссальная искра – вполне. Поскольку контур активировался именно магией, если ты создавала контур мощнее того, что можешь напитать со своим ресурсом, он мог выдернуть из тебя очень много сил. Именно поэтому расчеты были настолько важны, а по правилам техники безопасности требовалось замерять уровень магии.

Со временем в замерах отпадала необходимость, потому что человек, как и дракон, учился чувствовать магию с детства и к моим годам вполне должен был владеть ощущением состояния собственного ресурса, но увы. У меня такой форы не было, поэтому в ближайшее время мне придется эту самую магию замерять, пока я не научусь чувствовать ее как следует и понимать, где я могу купить мороженку, а где – довольствоваться едой в столовой, где можно поэкспериментировать с контурами, а где лучше посушить волосы с помощью общего артефакта.

Кстати, о магии: у драконов ресурс восстанавливался почти мгновенно, поэтому Люциан Драгон мог позволить себе ходить порталами, как я по лестнице. У людей, даже самых сильных – в течение двух-трех суток, поэтому мне создание порталов даже теоретически не светило.

В сутках здесь было двадцать семь земных часов: поскольку мой странный встроенный переводчик адаптировал мою реальность к новой, он же перевел местное время в часы, минуты, года (здесь – зимы) и так далее. Зимами все исчислялось в мире именно потому, что зимой Лозантир и Тамея создали свет и тьму, а стало быть, и всю магию этого мира. В местном году было триста двадцать один местный день, из чего выходило, что летоисчисление на Земле и на Эрде плюс-минус одинаковое. За счет увеличенных суток.

– Ленор, советую тебе отдохнуть, – напомнила о себе Эвиль, когда я окопалась в местном календаре.

– Не сейчас, – отмахнулась я.

– В таком случае рекомендую сменить направление обучения. Твоему мозгу будет проще воспринимать информацию по другому предмету.

Я полистала пером кучу простейших зарисованных контуров, на которые убила часа два – для того, чтобы запомнила не только память, но и рука, и вынуждена была с ней согласиться. Если продолжать дальше по магии, у меня в голове будет винегрет. В лучшем случае. А в худшем – переваренная овсянка.

Поднявшись со стула, я походила пару минут, потянулась и вернулась на место. На сей раз чтобы окунуться в историю.

– Алтарь Горрахона, – попросила Эвиль. – Покажи мне его.

Расчет заклинания левитации (ладно, по большому счету, заклинанием его называть не стоило, потому что это был контур, но для упрощения слово заклинание пришло и в расчетно-контурную магию) исчез, на месте его появилось довольно-таки мрачное место, несмотря на то, что сейчас находилось оно на землях светлых.