Верь мне 1. (не) Верю (СИ) - Аверина Екатерина "Кара" - Страница 17

— Поспи. Нам ехать часов пятнадцать, — мне удается сдержаться и не высказать жене все, что я думаю по поводу выданной ею глупости. Вещи она собралась собирать. Кто тебя отпустит, малыш?!

Делаю несколько звонков, отдаю срочные распоряжения, переношу встречи, сообщаю заму, что уехал в срочную командировку на неделю и отключаю телефон. Любимая дергается, чтобы вновь возразить, но натыкается на строгий взгляд и отворачивается к окну.

Я гоню по трассе до самого рассвета. Боковым зрением смотрю, как спит моя малышка, свернувшись в комочек на соседнем сидении. Детка, ты у меня просто восхитительна. Даже сейчас, когда под глазами неровными тенями легли синяки с недосыпа. Когда губы обметаны и искусаны в попытках сдерживать слезы. Когда поломаны ногти и кожа белее снега. Как дорогая игрушка, которую страшно сломать, и ты ставишь ее на полку за стеклянной дверцей, чтобы в тайне от всего мира любоваться и кайфовать понимая, что это только твое.

Купив в придорожном кафе пару стаканов кофе, мчу без остановки дальше. Анюта проснулась. Это стало стимулом уложить стрелку спидометра на максимум и добраться до небольшого прибрежного отеля как можно быстрее.

Войдя в номер, моя девочка возмущенно уставилась на огромную кровать, на которой при желании можно уложить человек пять и всем будет удобно.

— Я лягу на диване, — оказался у нее за спиной и произнес, коснувшись губами ушка. Жена отскочила от меня, как ошпаренная, а потом и вовсе сбежала на балкон. — Мы сейчас отдохнем пару часов с дороги, и я отведу тебя в одно местечко. Тебе понравится, — говорю ей в спину.

Больше не прикасаясь к любимой запер дверь номера, упал на диван и отрубился, едва успев поставить будильник, чтобы разбудил меня через два часа.

Заплаканную Аню обнаружил все на том же балконе. Она уселась прямо на пол, поджала колени, спрятала в них лицо, чтобы я не видел ее слез. Сердце моментально ускорилось, смотреть на нее такую выше моих сил.

— Иди сюда, — поднимаю.

— Пусти! — сопротивляется, пытается оттолкнуть. — Зачем ты меня сюда привез?!

— малышка кричит, срываясь на хрип. — Ты все разрушил!

— Аня! — добавляю в голос металла, чтобы она немного пришла в себя. Беру в ладони ее мокрое от слез лицо, заставляю смотреть себе в глаза. — Прошу тебя, успокойся, — уже мягче. — Пойдем, — стираю пальцами влагу с раскрасневшихся щек, тяну ее за собой к выходу.

С темнотой немногочисленные постояльцы разошлись по номерам, теперь этот небольшой частный пляж в нашем полном распоряжении. Шум волн немного успокаивает нас обоих. Моя девочка больше не дрожит и не пытается выдернуть свою руку из моей.

— Нам сюда, — нашел высокий валун, приподнял Аню и усадил на теплый камень, сам осторожно растолкал ее ноги и устроился между ними, чтобы быть максимально близко. — Выслушай меня, ладно?

— Зачем? — малышка фыркнула, и прядка волос упала ей на лица. Убрал, воспользовавшись моментом, погладил пальцами щеку. — Я видела достаточно! — пытается слезть, но я не зря выбрал такое положение. Удержал, посадил на место.

— Что ты видела? — строго смотрю на нее. — Бабу у меня на столе? — всхлипывает. — Мне вот просто интересно, ты считаешь меня совсем дебилом? Аня, я знал, что ты приедешь! Сам тебя позвал, если ты помнишь, — торможу, понимая, что меня понесло не туда. — Женя была моей любовницей на протяжении последнего года, — признаюсь радуясь, что сейчас темно. Мне страшно видеть разочарование и боль в ее глазах, но я все равно их чувствую. — В тот день, когда ты приехала, я закончил наши с ней отношения. В Питере я тоже был с ней, поэтому не звонил. Просто не мог, — чувствую, как моя Аня дрожит, но я должен все рассказать. — Кроме физического влечения, я ничего к ней не чувствую. В моей голове, в моем сердце всегда только ты, — бля, как же сложно! Она сейчас даже не плачет, просто сидит с огромными глазищами, судорожно вздыхает и царапает мою руку сама того не замечая. Странно, но я тоже не сразу это заметил. — Малыш, ты же помнишь, как мы познакомились? Наверное, для меня ты осталась той маленькой девчонкой, которую нельзя трогать. Мне бы говорить с тобой, учить, раскрепощать, раскрывать, а я все боюсь перегнуть, сломать, напугать. Но вместо того, чтобы попробовать, нашел путь проще, сохранить в тебе эту девочку, а себе нашел ту, на которой можно без страха сорваться и спустить всех своих демонов. Во мне все слишком: слишком амбициозен, слишком ревнив, слишком влюблен, слишком занят. Я очень виноват, — опускаюсь перед ней на колени. Мне не стыдно и не унизительно за этот жест. — Ань, — глажу ее по коленке. — Не смогу без тебя. Отпустить не смогу, понимаешь?! Я попробую дать больше свободы. Мы будем открыто говорить о сексе даже когда ты будешь краснеть. Я покажу тебе, чего мне не хватало. Научу получать от этого удовольствие. Попробую восстановить твое доверие. — тянусь рукой и касаюсь низа ее живота. Анюта заторможенно переводит взгляд следом. — Как просить прощение за это я не знаю, — сжимаю зубы в попытке заглушить боль, которая резко переросла в физическую. — Исправить тоже не смогу. — глотаю мерзкий ком слабости. Мне нельзя. Я для нее стена, щит, опора, которая и так знатно подкосилась.

 — Та девушка, — очень-очень тихо, не своим голосом заговорила любимая. — Была единственной?

— Нет, — обрушиваю на нее то, что хотел опустить.

— Понятно, — Аня соскользнула с камня, практически перешагнула через меня и шатаясь пошла к воде. Там, у самой кромки волн, упала коленями на мокрый песок разрывая тишину отчаянным криком обиды и боли.

Глава 25. Варианты.

Аслан.

Ее голос охрип, дыхание сбилось, глаза зажмурены, слезы не капают, они нескончаемым потоком наполняют Черное море. Опускаюсь сзади, обхватываю руками, крепко прижимаю к себе трясущуюся в истерике девушку. Никогда не думал, что можно чувствовать чью-то боль. Сейчас меня прошивает каждый ее вскрик, каждая судорога, выкручивающая любимое тело. Хочу забрать себе все, что она чувствует. Укутать, закрыть от всего… От себя только не вышло.

— Люблю тебя, — шепчу в локоны спутавшихся темных волос. — Люблю тебя, — все, что могу сейчас повторять. — Анечка. Девочка моя, — бережно разворачиваюсь, сажусь на мокрый песок, ее подтягиваю на колени. Малышка уткнулась мне в грудь носом и крики сменились попытками что-то сказать. Она буквально спотыкается на каждой букве и связать слова воедино не выходит. — Потом, детка. Я выслушаю, обещаю. Сейчас просто дыши. Давай, вдох — выдох, вдох… — подчиняется и давится воздухом, кашляет, ее рвет прямо мне на штаны. Плевать. — Вдох, — повторяю снова. — Выдох, — стало получаться. — Моя умница, все правильно. Еще. Просто дыши. — Вдох, Аня, — Выдох.

Не знаю, сколько прошло времени, но у нас получилось. Вместе. Я направлял, она слушала и восстановила дыхание, страшная истерика отступила, оставив после себя давящую тишину и опустошение.

Ослабленный организм моей девочки сдался. Аня уснула в кольце моих рук тесно прижавшись заледеневшим телом к моему. Пока не знаю, что будет завтра, но сейчас мне очень важен этот момент и я впитываю его вместе с запахом любимой женщины.

Поднял ее на руки, принес в номер, уложил на постель стянув грязную и влажную одежду. Накрыл одеялом подоткнув края со всех сторон. С трудом сдержал порыв лечь рядом. Нельзя. Я ведь сказал, что буду спать на диване, значит должен сдержать слово.

Моя грязная одежда легла грудой на пол. В одних трусах улегся на гостевой диван подложив под голову руки. Отсюда открывается отличный вид прямо через распахнутую балконную дверь. Комната наполнена ночной свежестью, майским ненавязчивым теплом и запахом моря.

Уснуть не выходит, я любуюсь кусочком неба и выстраиваю в голове план по завоеванию жены. Как не крутил его вдоль и поперек, одним из первых пунктов вылетает «Свобода».

Сразу вспомнились слова известной песни, которую недавно слышал по радио:

«…Любви нужна свобода