Попаданка для императора змей (СИ) - Сапфир Ясмина - Страница 63

Перед посещением военного полигона, где уже вовсю орудовал Эманор, адельтах зашел к врачу, чтобы принять еще немного тоника и убедиться, что он в форме.

– У вашей нари очень мощный магический дар, если она смогла дать вам столько энергии! Все заживает на глазах.

– А это не ухудшит ее здоровье? – обеспокоился Рельгор. Целостность и комфорт невесты сейчас волновали его куда больше собственных. Он был уверен, что выживет и победит в битве. Иначе не может быть. Он ведь возвращался к своей нари!

– Не волнуйтесь, – улыбнулся Канор. – Связь нари с нагом двусторонняя. Однако каждый черпает именно то, что у второго в избытке. Альва возьмет вашу регенерацию, а вы используете ее магическую энергию. Это совсем разные вещи.

– То есть, у Альвы, на самом деле, своя огненная магия? – поразился Рельгор. До этого момента он хранил уверенность, что нари перехватила его собственный дар. Просто пытался убедить окружающих в обратном, потому что не хотел выдавать личность истинной. Теперь же, когда сановники и сам император объявили о том, что Альва – невеста Рельгора – скрывать подобные детали смысла не имело. Но, кажется, адельтах недооценил эту удивительную женщину.

– Я не уверен… – задумался Канор. – У нее уникальная энергия. Я с такой еще не сталкивался. И аура. Однако, огненный дар, скорее всего, результат сочетания ее собственной магии с вашей.

– Тогда какая же у нее своя магия?

– Я не уверен, адельтах. Поэтому не хотел бы говорить прямо сейчас.

– А если я прикажу?

– Мне нужно кое-что проверить, прежде чем озвучу свою теорию. Поэтому хочу надеяться на ваше понимание.

Рельгор вгляделся в лицо Канора – скуластое, вытянутое, суровое. Пожалуй, именно в такие моменты он понимал – с кем имеет дело. С медиком, пережившим десяток императоров. Настолько древним, что, вероятно, и сам точно не сможет назвать свой возраст…

Светло-желтые зрачки лекаря казались почти стеклянными, и смотрел он всегда без единого выражения. Голубой хвост никогда не свивался в кольца, а всегда складывался спиралью.

– Хорошо. Но ты мне все расскажешь, как только убедишься! – приказал Рельгор.

– Да, адельтах. Думаю, вам будет это интересно и даже важно…

Император снова вгляделся в лицо Канора. Но на нем застыло нечитаемое выражение.

…Вскоре Рельгор забыл о разговоре с Канором, потому, что занялся подготовкой к грядущей битве. Для него было непреложной истиной – победил мятежников – и все, жизнь наладилась.

Все остальное можно изучить, урегулировать, понять позже…

И Рельгор очень ошибался…

Впрочем, знай он обо всем наперед, все равно ничего не смог бы изменить. Потому, что пришли в движение такие силы, которые не подвласты ни нагу, ни магу. Никому.

Эманор уже многое сделал. Расписал построение, придумал диспозицию, разработал тактику и стратегию.

Провел смотр войск и инспекцию оружия.

Появление императора армия Гардавии восприняла, как хороший знак. Приветственные крики взорвали полигон.

Рельгор вышел к своим воинам и произнес:

– Наши соотечественники объединились с нашими исконными врагами – сельвентами. И наша задача преподать им урок. Мы должны показать, что никто не может безнаказанно предавать свою отчизну! И выгнать захватчиков со своей территории навсегда!

«Адельтах найдар! Адельтах найдар! Адельтах найдар!»

Гремело повсюду.

Рельгор поднял руку, опустил и все стихло.

– Я рассчитываю на вас и сам поведу вас в бой вместе с Эманором дель Марх! – закончил свою речь император.

Новые приветственные крики на мгновение накрыли полигон.

И по новому знаку императора все стихло.

А Эманор скомандовал:

– Вернуться к учениям.

…К вечеру Рельгор с Эманором отправились в замок лейдере, где их ждали невеста и жена.

На последний ужин перед боем.

Разговор за столом не клеился. Женщины нервничали и постоянно спрашивали – что и как прошло во время подготовки к сражению. Рельгор и Эманор, как могли, старались их успокоить.

Зато после трапезы, Рельгор забрал свою нари, и они прыгнули зеввом в его дворец, где Альва уже чувствовала себя почти как дома.

В эту ночь они заснули вместе, в объятиях друг друга после нескольких часов страстного слияния.

Рельгор брал свою нари так, будто это в последний раз и сам себе поражался. Не мог насытиться, напиться ее страстью. Не мог погасить свой пыл. Хотя завтра предстояла сложная битва. И следовало бы оставить побольше сил.

Казалось, он уходит и больше не увидит свою Альву.

Эти ощущения – на тонком лезвии между отчаянием и пылом – возводили желание на небывалую высоту. Рельгор чувствовал себя ненасытным, неудовлетворенным. Словно голодающий несколько недель за богатым столом. Ест, ест и ест, хотя желудок вот-вот лопнет.

Он отпустил нари только под утро и дремал, обнимая ее, обвив хвостом…

Он не мог с ней расстаться.

Впервые в жизни Рельгор тель Ррах так сильно чего-то боялся…

Боялся остаться без нари. Он и сам не понимал – откуда взялся этот страх, который холодил внутренности, останавливал сердце, парализовал волю.

Рельгор не предчувствовал поражение в битве. Не предчувствовал собственное ранение, а уж гибель, тем более…

Ему казалось, что все сложится удачно, что Фортуна на его стороне…

***

Альва

Я думала, Рельгор предпочтет хорошенько выспаться. Но у нас случилась самая бурная ночь из всех, что мы провели вместе. Что-то было не так. Я чувствовала это каждой своей клеткой, каждым нервом. С каждым ударом сердца внутри разливался страх, что мы с адельтахом больше не увидимся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С каждым нашим соединением я будто пыталась запомнить это мгновение, потому что оно никогда больше не повторится… Достигала пика и замирала, фиксировала эти ощущения, как фиксирует журналист увиденное: поспешно, детально, судорожно, чтобы не оплошать с репортажем…

С каждой минутой дурные предчувствия усиливались.

Причем я почему-то не чувствовала, что Рельгор погибнет или будет серьезно ранен. Я лишь ощущала близкую разлуку. Которая свирепой хищницей уже кружила вокруг, подбиралась, пробовала мой запах. И, втягивая его, понимала, что добыча уже почти в лапах.

И от этого наша страсть стала лишь еще сильнее.

Словно горько-сладкий шоколад, оставляющий послевкусие надолго. Вино, которое раскрывается на языке множеством чудесных фруктово-ягодных оттенков, а затем отзывается в теле головной болью…

Утром я проснулась одна.

Но, едва открыла глаза, как увидела сообщение на тэнноре.

«Нари… Я вернусь с победой. К тебе. И больше никуда тебя не отпущу. Ни на шаг не отойду от тебя».

Странно, но сообщение меня совершенно не успокоило. Напротив, стало еще хуже. Я села на кровати и разрыдалась. Вот просто так, без всякого повода. Растирала глаза, ревела и всхлипывала, как маленькая обиженная на судьбу девочка…

Внезапно пришел звонок по андру.

Вначале я хотела отклонить вызов, но затем увидела, что это Стелла.

– Альва? – голос землячки звучал довольно бодро и это меня немного утешило.

– Да? – шмыгнув носом, ответила я.

– Ты чего там? Плачешь?

Стелла говорила одновременно заботливо и осуждающе.

– Да, – выдохнула я. – Что-то мне совсем плохо…

– Давай быстро ко мне! Вместе позавтракаем в голубой гостиной и будем ждать наших мужчин! Альва! Я тебя жду! Не раскисай!

– Постараюсь. Скоро буду. Жди.

Я сбросила вызов и рванула в ванную.

Несколько минут мне хватило, чтобы привести себя в чувство. Окатиться теплым душем, умыться, почистить зубы и причесаться.

Накинуть черные лосины и такую же блузку. Я даже не подумала, что выглядит это как траур. Тем более, что у нагов в знак траура по императору и его семье надевали желтый.

Немедля больше ни минуты, я прыгнула к Стелле… и… очутилась непонятно где…