Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 4 - Тагиров Роман - Страница 20

— У меня есть два земляка из Каунаса. Вы знаете, они служат в госпитале водителями. Они кузены, и у них бабушка живёт в ФРГ.

— Подожди, Ромас. Ты говоришь, что двоюродных братьев, у которых есть бабушка на Западе, призвали в ГСВГ, в одну часть?

— Это действительно так, товарищ прапорщик. Они заплатили в военкомате.

— Ни хрена себе! Весёлое начало…, — прапорщик встал с бревна и упёрся плечом об металлическую станину пилорамы. — Давай дальше.

— Сегодня ночью братья угонят УАЗ начальника госпиталя, будут проезжать мимо Помсена, захватят меня, мы вместе доедем до Оттервиша и там, на первой электричке до Лейпцига. На вокзале нас будут ждать и провезут в ФРГ.

Пилорамщик встал и начал расхаживать по ангару.

— Ромас, а мне-то ты сейчас зачем рассказал о своём побеге? Ты же, ёшкин-кот, понимаешь, что я сейчас обязан сдать тебя особистам. Чтобы ты не сбежал и не выдал врагам военную тайну о местонахождении нашего секретного стрельбища Помсен и твоей пилорамы.

— Да вокруг все немцы знают о нашем стрельбище, — пилорамщик удивлённо посмотрел на своего командира и добавил: — Товарищ прапорщик, я знаю, что вы не сдадите меня.

— Это, с какого перепугу? — теперь искренне удивился начальник стрельбища и накинул прапорщицкую фуражку, показывая всю серьёзность своих намерений.

— Вам не нравятся особисты, и вы сами прятали в домике своего друга, начальника склада. Я знаю.

— Охренеть. Кто ещё знает? — Кантемиров вернулся на бревно, скинул головной убор и закрутил в руке.

— Я один.

— Откуда?

— Случайно вас вдвоём увидел, когда мы ночью доски немцу продавали. Товарищ прапорщик, я никому не сказал и не скажу.

— Ладно. А с тобой, что делать будем?

— Я не хочу в ФРГ.

— Тогда не беги. А земляков твоих надо обязательно сдать контрразведчикам, как предателей Родины.

— Они опасные люди, я не смогу тогда вернуться домой.

— Лесные братья, что ли? — усмехнулся прапорщик.

— Нет. Но, моим родственникам будет очень плохо.

— Вот, блин, Ромас, поставил ты мне задачу. Что будем делать?

— Не знаю, — вздохнул гвардии рядовой Драугялис.

А гвардии прапорщик Кантемиров, сидя на бревне, начал усиленно размышлять. Сам он с этим делом не справится. Кто может помочь рядовому нормально выйти из этой ситуёвины? Ясный пень — контрразведка. Вот только кто именно — Особый отдел или КГБ? Вот вопрос, так вопрос…

Над этим жизненно важным для рядового Драугялиса вопросом — к кому обратиться: КГБ или Особый отдел — прапорщик долго не думал. Натюрлих (нем. конечно) — госбезопасность. Кто же ещё, если не люди в штатском с поднятыми воротниками плаща и в тёмных очках? Да и капитан Путилов со временем стал как-то ближе к начальнику стрельбища, чем его родные особисты мотострелкового полка.

Самбист оказался более понятен боксёру, чем профессиональные контрразведчики в форме. Виктор Викторович, всегда в стильном гражданском костюме при галстуке и с портфелем, вызывал больше доверия и уважения у молодого человека. Опять же, в спортзале не выёживается, не корчит из себя крутого командира; а сам внимательно перенимает опыт у боксёра и у каратиста Лёвы. И сам самбист не жадничал в зале — приёмы показывает, броскам учит. Вот недавно прапорщика падать научил. Нужное дело… Всегда в жизни пригодится…

Сегодня суббота, тренировка начинается раньше, в 16.00. Придёт ли самбист, вот в чём вопрос?

Начальник войскового стрельбища Помсен принял волевое решение:

— Так, Ромас, без меня никуда не бежишь, а ждёшь меня до упора. Из стрельбища — никуда! Я приеду не один. Разберёмся с твоей бедой, не волнуйся.

— Спасибо, товарищ прапорщик, — выдохнул рядовой и вернулся на бревно.

— Рано ещё благодарить. Чувствую, что сегодня у нас с тобой будет непростая ночь, — прапорщик присел рядом и посмотрел на своего солдата. — Так, боец Драугялис, а теперь марш на обед. Работу выполнил. Молодец! Поешь хорошенько, силы сегодня пригодятся.

— У меня нет аппетита, — протянул прибалт.

— Это приказ, Ромас. Всё, расходимся.

Тимур зашёл в столовую, где на отдельном разносе прапорщика ждал обед. Занёс свою порцию в домик и в спокойном уединении принялся за приём пищи и размышления на вечные темы: «Что делать?» и «Кто виноват?».

Вроде сейчас начальник стрельбища не собирается нарушать закон, а даже наоборот — выступает за оборону своей страны. Смерть предателям! Интересно, что будет с земляками пилорамщика, да и самим Ромасом после всей этой неудавшейся бодяги с побегом? Обоих кузенов, наверняка, отдадут под трибунал и осудят. А как быть с Драугялисом и его неумолимо приближающимся, как крах капитализма, дембелем?

В университете, в группе студента-заочника Кантемирова учились два прибалта: один с Вильнюса, второй с Риги. Первый литовец, второй русский. Так многие с группы начали замечать, как прежде державшиеся вместе на сессиях приятели начали удаляться друг от друга. А коренной рижанин Василий Прохоров проговорился по-пьяни, что националисты в республике уже открыто заявляют об отделении от Советского Союза. В тот день Вася здорово перепил и крепко ругался на двух языках. Что-то непонятное творилось на прибалтийских задворках нашей необъятной Родины.

Ни гвардии рядовой Драугялис, ни гвардии прапорщик Кантемиров в этот непростой для обоих день даже в своих самых смелых мыслях не могли представить скорый развал великой социалистической империи. Хотя, весной 1988 года до этого величайшего события в мировой истории оставалось уже меньше той же социалистической пятилетки…

Сейчас начальник войскового стрельбища Помсен был всей душой и телом за Советскую власть и спешил на встречу с сотрудником КГБ СССР. Товарища прапорщика волновал только один вопрос — поговорить с Путиловым о Ромасе до тренировки или после?

Боксёр решил вызвать на разговор самбиста после спортивных занятий. Раз уже приехал в ГДО, надо размяться и потренироваться. Придёт ли ещё в зал сотрудник госбезопасности?

Глава 7

КГБ

Капитан Путилов разминался в углу зала и несколько удивился нескрываемой радости от встречи неожиданно появившегося прапорщика. Обычно молодого человека по субботам интересовали совсем другие культурные мероприятия. Танцы в том же ГДО, например… Или дочь генерала…

Когда боксёр присоединился к разминке, самбист по ходу пробежки деликатно спросил:

— Тимур, это ты только после минералки в гаштете, всегда так рад меня видеть?

— Сегодня я угощаю. Есть разговор.

— Договорились.

После тренировки оба спортсмена зашли в привычный зал питейного заведения «Am Th or» и заняли постоянное место любителя «Радебергского» — слева от входной двери, у окна. Даже в субботу вечером в этом недешёвом гаштете народу оказалось не так уж и много. Приглушенно играла музыка. Кантемиров сделал заказ.

Когда утолили первую жажду, самбист задумчиво посмотрел на свой бокал:

— Из-за этого пива поправляться стал. Нехорошо…

— Виктор Викторович, пора возвращаться в свою весовую категорию. Можете ко мне в баню приехать. Вес за раз сгоним, — думая о своём солдате, невесело улыбнулся начальник войскового стрельбища.

— Тимур, о чём поговорить-то хотел? Надеюсь, прапорщик Тоцкий не вернулся тайно в запломбированном вагоне? — тонко почувствовал настроение собеседника опытный сотрудник госбезопасности.

— Хуже, — вздохнул прапорщик Кантемиров и глотнул минералки.

— Сам на Запад решил сбежать? — с улыбкой догадался комитетчик.

— Ещё хуже, но уже ближе к теме, — начальник стрельбища залпом допил минералку, поставил со стуком стакан и наклонился над столом. — Сегодня ночью мой солдат, литовец, вместе с двумя земляками из госпиталя сбегут в ФРГ через Лейпциг.

— Серьёзная тема, — самбист не удивился, осушил бокал в два глотка, повторил стук посуды об дерево и посмотрел в глаза прапорщика. — Откуда информация?